Ревизор: возвращение в СССР 36 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 23

– Как мальчики? – спросил няню о главном.

– Тьфу-тьфу-тьфу, здоровые и энергичные!

Ну и хорошо. Тут же набрал Силина. Еще одно преимущество из-за звонка Захарова – теперь у меня будет домашний телефон замглавреда. Не на работу же он просит перезвонить в такое время…

Трубку Владимир Семенович снял сразу, и давай меня пытать, что это за комбинаты такие. Минуты две объяснял, а он недоверчиво пыхтел в трубку. Его, видимо, и прежняя система полностью устраивала. Ну так если его дети или внуки в нормальном садике или школе находятся, где не воруют с такой страстью, как мы видели в том детсаде, то ему новые преобразования и непонятны…

Но все же он понимал, что решение уже принято, и не ему его опротестовывать. Я уже думал, что вопрос решен, и до августа мы его закрыли, но нет, пригласил меня еще и завтра к себе с утра дополнительно эту тему перетереть в редакцию. Ну, к этому я уже привык – есть такие люди, которые принципиально не готовы ни один вопрос, даже не очень сложный, по телефону решать. Может, какие-то особенности психики, или их так натренировали их наставники… Ведь тот же Силин тоже однажды был зеленым журналистом, за которым кого-то приставили присматривать. Это я, поскольку на полставки, сам себе хозяин, а у молодого журналиста в штате газеты обязательно наставник будет. Ладно, приеду, конечно, уважу начальство.

Пошел сразу после звонка звать Ахмада на ужин. Только руку поднял звонок нажать, как он сам дверь открыл.

– О, Паша, а я успел к Поле съездить сегодня… – сказал он. – Минут двадцать как пришел.

– Как там мама? – спросил я, – а то что-то так забегался, что давно не был.

– Все прекрасно, я ей фруктов привез, тебе пока нет нужды туда ехать.

– Ну да… Я завтра хотел заехать перед лекциями, но меня в «Труд» вызвали к высокому начальству. А это же журналистское начальство… Прийти и решить вопрос за четверть часа нереально. Чаек, печеньки, обстоятельные разговоры обо всем… Непонятно, когда вырвусь…

– Ну и ничего, все у нее есть. Очень своими подругами довольна.

– Да, мне тоже говорила.

Спустились к нам. Няня пошла нам на стол накрывать, а мы с мальчишками немного пообщались тем временем.

Сели ужинать, и снова звонок. Подошел к телефону. Сатчан оказался.

– Ну, слушай, – сказал он без всяких приветственных слов, только же на тренировке общались, – позвонил мне тесть мой только что, готовы у него предложения по работе для твоего отчима. Может он завтра после обеда к нему заскочить? Рассмотрят варианты…

– Ого! Так ты уже и автобиографию успел ему передать?

– Все верно.

– И к нему самому нужно идти? Точно? Не к начальнику отдела кадров?

– Не, сам хочет посмотреть на отчима твоего. Может, давно не видел честного человека, – схохмил Сатчан. – Глянет и душой отдохнет…

– Спасибо! Подожди чуток, сейчас спрошу.

Оставил трубку у телефона, зашел на кухню.

– Ахмад, завтра сможешь к министру автомобильных дорог РСФСР заскочить после обеда? У него уже готовы предложения по твоему трудоустройству.

Он посмотрел на меня остекленевшими глазами, и только секунд через пять спросил:

– К самому министру?

– Ну да. Я думаю, он на тебя лично хочет взглянуть, составить впечатление.

– Буду. – только и сказал отчим. – Отпрошусь.

Вернулся к телефону, подтвердил, что отчим будет. Оба уставшие после тренировки, так что на этом и закончили разговор. Повесил трубку.

Ахмад отмер только минут через пять. Я только рад этому был, макарошки со зразами у Валентины Никаноровны получились восхитительные! Как раз успел первый голод утолить, пока он молчал. А дальше он начал меня про министра расспрашивать, сообразив, что я с ним уже общался. Какая у него манера разговора, как держится? Не высокомерен ли? Спросил совета, как ему самому лучше держаться.

– Спокойный человек, разумный, любит до сути вещей докапываться, но не из вредности, а потому что ему самому интересно. – сказал я, – ну а как лучше держаться… Естественно. Не пытаясь выдавать себя за кого-то другого. На все вопросы честно и сразу отвечать. Скрывать тебе нечего, искренность лучшая политика.

– Может, мне костюм свадебный надеть? Он всяко получше моего повседневного…

Вспомнил его обычный костюм.

– Да нет нужды, нормальный у тебя костюм. Не потерт… Щеткой его немного почисти на всякий случай, да и нормально. И галстук лучше к белой рубашке надень тот, что я дарил как-то. Он очень хорошо смотреться будет с костюмом.

***

Венесуэла, Сан-Кристобаль

Когда бандиты немного успокоились, главарь снова повернулся в Диане и что-то сказал, всем своим видом показывая, что опасности нет, мол, опусти оружие.

– Не понимаю я по-вашему, – сказала Диана по-русски и покрепче перехватила автомат, даже и не собираясь его опускать.

Бандиты о чем-то посовещались, потом один из них выбежал из зала и через пару минут вернулся со вторым, который, видимо, стоял на страже снаружи. Молодой венесуэлец изумленно посмотрел на Диану с автоматом, а потом, услышав пояснения главаря, с довольно сильным акцентом спросил у нее по-русски:

– Здравствуйте, вы из Советского Союза?

– Да, – кивнула ему Диана, – здравствуйте.

Оказалось, что парень когда-то учил русский язык и по-русски говорит вполне понятно, хотя и с жутким акцентом и путая ударения. Диана первым делом потребовала, чтобы бандиты развязали Фирдауса и оказали помощь раненым охранникам.

Фирдауса тут же освободили и дали сесть на кресло рядом с ней. Охранников развязывать не стали, но один из бандитов, взяв аптечку, начал приводить их в чувство. Диана с облегчением увидела, что оба живы и шевелятся. Ромеро с директором фабрики и переводчиком бандиты тоже оставили связанными.

– Это капиталисты, сеньора, – пояснил Диане главарь. – Не стоит жалеть о них. Мы не будем их убивать, – быстро добавил он, увидев, как помрачнело ее лицо, – это большие начальники, за них заплатят много денег. Деньги нужны нам, чтобы купить оружие и продолжать дело социалистической революции на наших землях. Viva la revolucion! – снова рявкнул он, и остальные подхватили его вопль.

Диана решила пока не спорить, чтобы не накалять и так очень сложную ситуацию. Сначала надо их разговорить и постараться расположить к себе, – подумала она. – Полежат немного венесуэльцы связанными, ничего страшного, на переговорах потом посговорчивей будут, когда из этой передряги выберемся, – подумала она с легкой иронией.

Она через переводчика начала спрашивать террористов, чего они хотят-то от нее? Чего так обрадовались, что она из СССР? Главарь начал что-то быстро говорить, размахивая руками. Из сбивчивых пояснений переводчика Диана поняла, что в основном главарь пока распинается на тему, как он любит и уважает СССР и как счастлив встретить здесь гражданина этой страны. И что-то там еще про дело революции, свободу, братство народов и прочее. Диана заметила, что речь его изобиловала разнообразными социалистическими лозунгами. Как у нас в Святославле во время демонстрации, когда обкомовские выступают, – подумала она. Поняв, что парню довольно сложно переводить, она предложила позвать на помощь еще и их переводчика.

– Нет, сеньора, не надо, – замотал головой главарь, выслушав парня. – Я не доверяю ему. Он специально переведет неправильно и сделает так, что сеньора обидится на нас и подумает, что мы не любим Советский Союз, а мы очень любим СССР. Ваша страна главный оплот социализма в мире…

И он снова начал что-то эмоционально говорить про их борьбу, великие цели и как они смогут достичь их с помощью СССР.

– Сеньора может убрать оружие, – обратился главарь к Диане, все также настороженно сжимающей автомат, наведенный на бандитов. – Вам ничего не угрожает, слово революционера.

Ага, держи карман шире, – зло подумала Диана. – Дурочку нашел. А вслух сказала, мило улыбнувшись:

– Мне так спокойнее. Нас в Советском Союзе учат никогда не выпускать из рук оружие и всегда быть готовыми ко всему. Народ и партия едины! – пафосно воскликнула Диана, вспомнив лозунг, который видела над проходной одного из заводов.