Как я стал хозяином странного замка в другом мире. Книга 6 (СИ) - Евтушенко Сергей Георгиевич - Страница 19

— Ты можешь её выследить?

— Как раз уловила энергетический след артефакта. Вне защитной среды он страшно фонит!

— Тогда я пошёл, а ты объясни по дороге по поводу «эффективного курса действий».

Историю тысячелетнего противостояния вечных замков не преподавали в школах для новых хозяев. Чтобы отыскать, очистить, а затем уже освободить библиотеку мне потребовалось немало времени — только чтобы заглядывать туда по большим праздникам. Но Лита, будучи библиотекарем, читала очень много, и теперь могла просвещать меня на ходу.

Если вкратце — живая эмиссар Полудня могла доставить мне целую тонну проблем. Помимо тех, что успела отгрузить к этому моменту. Слуги «старшего брата» Полуночи вообще зачастую отличались нездоровым рвением на грани фанатизма — Илюха был исключением. А святая уверенность в том, что дело Полудня есть дело правое этот фанатизм дополнительно подстёгивала, снижая допустимые нормы морали.

Можно было справедливо заметить, что в прошлом эмиссары Полуночи были ещё большими сволочами, но разбираться с проблемами требовалось в настоящем, прямо вот сейчас. И ситуация складывалась так, что если леди-птица погибнет, её хватятся лишь через несколько дней, а причину смерти буду знать только я. Если она останется жива, то поднимет такой шорох, что Исанкару будет трясти ещё ближайший год — да и мне мало не покажется.

Лита объяснила это без малейшего удовольствия, просто констатируя факты. Я молча слушал, постепенно сокращая расстояние до своей цели — от храма к храму, от дома к дому. Рано или поздно она зайдёт куда-то, откуда не будет второго выхода, или посчитает, что смогла от меня оторваться.

Спустя час с небольшим так оно и произошло.

Я настиг её на открытом пространстве, в развалинах небольшого дома, от которого осталась лишь одна стена. На эту стену чародейка и опёрлась, лишь периодически нервно оглядываясь. В отличие от меня, она явно могла видеть в темноте.

К несчастью для неё, я мог одновременно стать невидимым и бесшумным.

Секунда, две три — бросок! И вот её очень худая шея, скорее птичья, чем человеческая, зажата у меня в кулаке.

— Попалась, — мрачно констатировал я.

Эмиссар в ужасе захрипела, беспомощно царапая лапу оборотня небольшими когтями, пока я медленно проявлялся из ночного мрака. Свободной рукой я сорвал с неё небольшую походную сумку, в которой, судя по весу, находился кровью и потом добытый мной артефакт. Лита тихонечко подтвердила, что он и в самом деле там.

Миссия выполнена. Осталось разобраться с одной несущественной мелочью, и спокойно отправляться в лагерь Зун’Кай.

Всего лишь слегка сжать кулак — и дело сделано, можно идти дальше. Устранить свидетеля, да что там свидетеля — агента врага. Ту, что угрожала сжечь меня заживо, что отказалась слушать любые предложения мира. Наиболее эффективный курс действий, избавление от лишней головной боли.

Было бы куда проще, если бы я пристрелил её, когда предоставилась возможность. Было бы куда проще, если бы я убил её в ответ на подлое нападение со спины. Было бы проще, если бы она не продолжала слабо барахтаться у меня в руке, пойманная в момент предельной потери сил. Я ещё никогда не убивал по-настоящему беспомощных людей, и отнюдь не мечтал начинать.

Бертрам фон Харген, услышав размышления своего потомка, лишь издевательски бы расхохотался. К нему бы с радостью присоединились три четверти бывших хозяев Полуночи, истинных и не очень.

Роланд фон Харген, вероятно, равнодушно пожал бы плечами — враг есть враг, чего уж тут?

Но что бы сказала на это моя мама? Мой отец?

Как я вернусь домой и буду смотреть в глаза Кас?

— Тихо, — сказал я, и леди-птица у меня в руке в самом деле замолчала. — Дашь клятву не вредить?

— Ни… ко… гда… — прохрипела она.

Кажется, ещё бы и плюнула мне в лицо — если бы хватило сил, и если бы птицелюды в принципе умели плеваться.

С тяжёлым вздохом я разжал кулак, и эмиссар Полудня от неожиданности упала на землю нелепой кучкой из угловатых конечностей и очень красивых перьев.

— Живи, — буркнул я. — И не попадайся мне больше на пути.

Я не успел отойти и на двадцать метров, как из-за спины донёсся лихорадочный голос, возносящий молитву Полудню.

— Лита, счастье моё.

— Да, Вик?

— Ты уж извини, что тебе приходится это наблюдать.

— Вам не за что извиняться… Я горжусь вами.

— Как думаешь — мне надо ускориться?

— Боюсь, вам это не поможет, — тоскливо сказала она.

И, разумеется, оказалась совершенно права.

Леди Мелинда, хозяйка Полудня, очищающая, безжалостная и непримиримая, законник и каратель, обрушилась на меня откуда-то сверху. Прямо из тёмных небес, сияющей падающей звездой — за сияние отвечало её знаковое оружие, рапира Штернклин. Удар был настолько быстрым, что я едва успел уклониться, хотя мобилизовал все оставшиеся силы в ожидании атаки. Клинок рапиры без затруднения и остановки вскрыл мою костяную броню, на какой-то миллиметр не добравшись до плоти.

На миг мы застыли друг напротив друга — и мне совсем не понравилось её выражение лица. Маска ярости, совсем как в тот момент, когда она атаковала лорда Конрада при нашей первой встрече. На ней не было брони или даже подходящей одежды — всего лишь лёгкая ночнушка, как будто она подскочила посреди ночи и рванула в портал прямо в чём спала.

Хотя почему «как будто»?

У меня не было времени оправдываться и договариваться — Штернклин хищно сверкнул, и неизвестным образом оказался прямо напротив моего живота. Я отшатнулся, не давая выпустить себе кишки, и тут же пропустил две обжигающе-болезненные раны в левую ногу и плечо. С Конрадом Мелинда сражалась гораздо, гораздо быстрее, и только это пока что спасало меня от неминуемой смерти. Скорее всего тогда она хорошенько подготовилась к бою, а сейчас ещё не успела до конца проснуться, но это не могло продолжаться вечно. Следующий удар рапиры пробил мне грудь, едва не достигнув лёгкого — и я резко ушёл в сторону, накидывая «Вуаль». В поединке с Негативом прокатило, может, сработает и тут?

Мелинда в самом деле затормозила, но тут же прикрыла глаза, и я ощутил незримое прикосновение к своей душе. Дальний зов! Она ринулась в мою сторону, а я вскинул навстречу Райнигун, в барабане которого оставалось ещё две не потраченных пули.

БАХ! БАХ!

Ей даже не понадобилось уклоняться — Штернклин перехватил оба выстрела в воздухе, как будто я неуклюже метнул вперёд пару больших снежков. Во взгляде Мелинды читалась смерть, но я успел перебросить револьвер в левую руку, опуская правую на патронташ — и время застыло.

Один патрон отправляется в барабан.

Крохотная, ничего не решающая передышка.

Второй патрон отправляется в барабан.

Будь напротив меня другой враг, за это время я бы успел продумать план.

Третий патрон отправляется в барабан.

Она что, начала двигаться?..

Рапира Полудня сверкнула так ярко, будто кто-то взорвал перед моим носом световую гранату. Мелинда исчезла во вспышке и материализовалась рядом, более неподвластная замедлению времени Райнигуна. Один удар — и мой револьвер отлетел в сторону, второй — и я рухнул на колено с рассечённым сухожилием.

Третий — и острие Штернклина пронзило моё незащищённое горло, пронзило его насквозь, заставляя захлебнуться в крови…

Нет. Нет, не так. Острие всё ещё упиралось мне в горло, нажимая совсем слегка — хотя и этого хватило, чтобы по шее скатились капли крови. Я тяжело дышал, ожидая завершения битвы, которое всё оттягивалось и оттягивалось по неизвестной причине. Наконец, секунд через пять, я медленно поднял голову, уставившись в глаза Мелинды.

Она смотрела на меня с непередаваемой смесью злости и… жалости?

С шипением, достойным королевской кобры, хозяйка Полудня убрала свой смертоносный клинок в ножны, и с размаху закатала мне пощёчину, от которой меня аж развернуло на сорок градусов в сторону. Щека пылала, горло болело, сухожилие на ноге только-только начало срастаться…