Хорошие девочки тоже лгут - Макманус Карен - Страница 2

Так что я хватаю Джем за руку, притягиваю к себе и мелодичным голоском Софи признаюсь:

– Люблю тебя, ба.

Я говорю совершенно искренне.

Иначе никак. Попытайся я признаться ей в своих чувствах в обычных обстоятельствах, «бесчувственная старая кошелка», как называет себя сама Джем, либо закатит глаза, либо просто меня обругает.

Джем тихо хихикает в ответ – совсем непохоже на ее обычный грубый хохот.

– И я тебя, малышка Софи.

Мы спускаемся по эскалатору, и, когда оказываемся вдали от толпы, она интересуется:

– Ты в самом деле голодная? Найдем какую-нибудь кафешку?

– Нет, не надо. – Представив, как Джем в элегантном костюме и жемчугах обедает в «Панда экспресс», я подавляю улыбку. – Потерплю до дома.

И все же Джем настаивает: ведет меня в кафе для гурманов, специализирующемся на кофе мокко, и, пока мы идем к выходу из центра, я потягиваю нежный бархатистый напиток.

Стоит чудесный солнечный июньский день, и настроение не портят даже начинающие болеть ноги – просто туфли Софи не предназначены для длительных прогулок, а Джем смогла найти место для парковки лишь в шести кварталах от торгового центра.

Все происходит внезапно. Мы почти добираемся до машины Джем. И вдруг я осознаю, что лечу на землю головой вперед, разбрызгивая во все стороны остатки мокко – по милости Джем, толкнувшей меня с невероятной силой. Впрочем, нет, она сама налетает на меня, поскольку возникший из ниоткуда парень толкает ее и выхватывает сумочку у нее из рук. Точнее, пытается – Джем мертвой хваткой вцепилась в один из ремешков.

Судорожно ловя ртом воздух, я с трудом умудряюсь сесть. Нещадно болят содранные о мостовую колени. Джем и незадачливый воришка все еще борются за сумочку – будто в замедленном темпе перетягивают канат. По крайней мере, так это воспринимается в моем потрясенном состоянии.

– Отпусти, старая сука, или я тебя выпотрошу, – рычит парень.

Сердце подскакивает к горлу. У него есть нож?

Собравшись с силами, я ухитряюсь сесть на корточки. В этот миг Джем выпускает сумочку – и тут же, растопырив руки с похожими на когти ногтями, вцепляется вору в лицо, метя прямо в глаза. Вскрикнув от удивления и боли, он падает на колени и роняет сумочку. Я подбираю ее и вскакиваю на ноги, однако пару секунд спустя Джем грубо вырывает сумочку у меня из рук, бьет ею парня по голове так, что тот летит на землю, и опять сует мне. Потом достает из кармана ключи и бросает в мою сторону.

– Кэт, будь добра, открой машину.

Я как-то ухитряюсь их поймать и неуверенно нажимаю на брелок. Тем временем Джем в смертоносных туфлях на каблуках с силой пинает лежащего парня в голову.

– Даже не вздумай подняться! – рычит она.

Как ни странно, он подчиняется. Хотя, наверное, ничего странного, ведь Джем сейчас одним своим видом наводит ужас.

Я ныряю на пассажирское сиденье и захлопываю за собой дверцу. Сердце бухает в груди так тяжело, что кажется, будто оно пропускает удары. Бесконечную минуту спустя Джем садится за руль. Стоит ей закрыть машину, я тут же нажимаю кнопку блокировки.

– Охренеть, – выдыхаю я и вытягиваю шею, ища позади нас признаки парня. – Неужели все это было взаправду?

– Не с той старушкой связался, идиот, – усмехается она, включает зажигание и, даже не потрудившись взглянуть через плечо, выруливает на улицу. Раздается громкий гудок. – Ты как? Колени в жутком состоянии.

– Все нормально.

Я достаю из бардачка пару бумажных салфеток, чтобы промокнуть кровь. Тонкая бумага тут же прилипает к ране и рвется, стоит за нее потянуть, добавляя еще больше хлопот. Несмотря на комок страха, до сих пор стоящий в горле, я стараюсь говорить спокойным тоном, подражая Джем.

– Из меня просто вышибло весь воздух. А ты как?

Джем – самая крепкая из всех знакомых мне женщин и не один десяток лет посещает занятия по самообороне, однако же с этим взрослым отморозком провозилась больше минуты.

– Завтра будет понятно, – пожимает она плечами. – Ему все равно досталось сильнее. Чертов засранец. Ты, кстати, кофе пролила.

Я опускаю взгляд на испорченную блузку и подавляю усмешку. Хочется сказать: «Туда ей и дорога», но вряд ли Джем разделяет мое мнение о том, насколько ужасен прилизанный наряд Софи.

– Эта никчемная сумочка не стоила такой борьбы, – замечаю я.

– Никчемная? – восклицает Джем с притворным негодованием. – Как тебе не стыдно! В ней все только самое нужное.

Сумочки Джем – предмет вечных шуток среди ее знакомых. Какую бы сумку она ни брала с собой – свою обычную женскую, через плечо, или этот увесистый старушечий саквояж, которого я прежде никогда не видела, – та всегда под завязку набита таким количеством хлама, что Джем даже при желании не упихнула бы туда кошелек. Она и не пытается и все самое важное носит в карманах.

– Тебе виднее, – слабо улыбаюсь я и откидываюсь на спинку сиденья. Адреналин постепенно иссякает, и на меня накатывает усталость.

– И, кстати, не могла же я пустить псу под хвост все твои старания.

– Мои – что? – переспрашиваю я.

– Сбоку посмотри, – ухмыляется Джем.

– Сбоку…

Я оглядываю салон машины и вдруг понимаю, что до сих пор держу на коленях ее сумку. Заметив слева открытый боковой карман, просовываю руку внутрь и натыкаюсь кончиками пальцев на небольшой твердый предмет – рельефный и в то же время чересчур гладкий. Еще даже не достав его, я вдруг понимаю, что это такое.

И миг спустя убеждаюсь в своей правоте. В руке появляется кольцо с бриллиантовой лозой из «Беннингтон энд Мэйн», сверкающее, словно звездная галактика в лучах полуденного солнца.

Глава 2

Кэт

За всю жизнь я лишь дважды видела маму по-настоящему рассерженной.

Первый раз четыре года назад, когда ее бывший – «это жалкое подобие мужчины Люк Руни», как она выразилась, – стал набиваться к ней в друзья на «Фейсбуке», хотя до этого восемь лет даже не давал о себе знать. Люк был первым, с кем мама после ухода от моего кошмарного отца завела отношения. И последним, поскольку их короткий и на редкость неудачный роман убедил ее, что она совершенно не умеет выбирать себе мужчин.

А второй раз – сейчас, на Джем.

– Куда и для чего ты потащила Кэт?

– Расслабься, Джейми, – отмахивается Джем, живое воплощение спокойствия. Хотя, судя по напрягшейся челюсти, ей не нравятся подобные допросы. Но маме, в числе немногих, это сойдет с рук. – Она отлично справилась.

Я не успеваю подавить улыбку, и Джейми одаривает меня убийственным взглядом.

– Сотри эту дурацкую ухмылку! – рявкает она и вновь поворачивается к Джем. – Ты издеваешься? Никаких «отлично». Моя дочь вообще не должна в этом участвовать. Ни за что!

Мама обводит рукой контору Джем, разделенную на две части. Переднюю занимает аккуратный небольшой офис с табличкой «Чистюля» на одной из обшитых деревянными панелями стен. Клининговой компанией Джем управляет уже пару десятилетий, хотя ее название и адрес часто меняются. Когда мне исполнилось четыре, мама начала работать здесь уборщицей и постепенно дослужилась до должности бухгалтера. Сейчас она учится на вечерних курсах и совсем скоро получит степень младшего специалиста по бухгалтерскому учету.

Но это лишь фасад. Есть здесь и задняя комната, где ведется бизнес другого рода. На длинных столах громоздятся роскошные сумочки, электроприборы и дизайнерская одежда, ну и, конечно, множество драгоценностей. Часть из них поддельные и созданы прямо здесь, а остальные попали сюда нелегально, ведь «Чистюля» со всеми вариациями – только прикрытие для наиболее прибыльного бизнеса Джем: кражи ювелирных изделий.

К слову сказать, ее настоящего имени я не знаю. Еще задолго до нашего знакомства все, особо не мудрствуя, звали ее просто Джем[2].

– Поосторожней, Джейми, – резко бросает Джем. – Благодаря «этому» у вас с Кэт есть на что жить.

Джейми делает глубокий вдох. Я всегда называла маму по имени. Она старше меня всего на восемнадцать лет, и большую часть детства я воспринимала ее скорее как сестру. Ну, или няню, которая старалась изо всех сил, но при этом считала мгновения до возвращения домой родителей.