Возвращение Безумного Бога 13 (СИ) - "Архимаг" - Страница 13

— Мама дорогая, — прошептал кто-то рядом с Колывановым.

— Это всё из-за Диких Земель, — пробормотал другой пограничник, — Началось… Они наступают…

— Оружие к бою! — внезапно скомандовал капитан Дроздов, выхватывая из кобуры табельный пистолет, — Что бы это ни было, мы должны…

Договорить он не успел. Земля содрогнулась так сильно, что некоторые пограничники не удержались на ногах. Раздался звук, похожий одновременно на рёв зверя и скрежет металла, такой громкий, что заложило уши.

И прямо перед зданием КПП, прорвав асфальт, как бумагу, поднялась огромная, исполинская голова змеи — та самая, с которой чуть не столкнулся княжич Безумова. Светящаяся, переливающаяся всеми цветами радуги. С глазами, похожими на звёзды, и чешуёй, которая казалась сделанной из чистого света.

— Это же… княжич не врал… — пролепетал Петрович, бледнея на глазах, — Она реальна…

Змея полностью выбралась из-под земли, и теперь перед пограничным постом возвышалось существо длиной с железнодорожный состав и толщиной с небольшой дом. Оно извивалось, словно в танце, поднимая голову всё выше и выше.

— Огонь! — закричал капитан Дроздов, первым выйдя из оцепенения. Он поднял пистолет — специальная модель, заряженная духовной силой Истребителей. Несколько недель назад Дроздов лично положил из нее целую группу гигантских горбачей — огромных монстров, похожих на горбатых мамонтов. Размеры и толщина шкуры их не спасла.

Прицелившись, он выстрелил в змею.

Вместо пули из ствола вылетел яркий цветок, сотканный из света — красная роза. Она медленно поплыла к змее и растаяла в воздухе, не долетев до цели.

— Какого… — капитан в шоке посмотрел на своё оружие.

Оно обычно стреляло энергетическими разрядами, а не светящимися цветочками.

Другие пограничники тоже открыли огонь, но происходило что-то невероятное — вместо пуль из стволов автоматов вылетали яркие бутоны цветов, разноцветные бабочки, мотыльки и искры, похожие на крошечные фейерверки.

— Бежим! — заорал Колыванов, первым осознав безнадёжность ситуации, — На выход! Быстро!

Но было поздно. Змея разинула пасть — огромную, способную проглотить грузовик целиком — и мир вокруг погрузился в ослепительное сияние.

Колыванов почувствовал, как его ноги отрываются от земли. Он пытался ухватиться за что-нибудь, но тело не слушалось, словно утратило вес. Он увидел, как остальные пограничники тоже поднимаются в воздух, словно отключили гравитацию. Кто-то кричал, кто-то молился, кто-то просто смотрел с изумлением и странным восторгом.

Его тело словно распадалось на атомы, но странным образом это не было больно. Скорее, похоже на погружение в тёплую ванну. Колыванов видел, как его руки становятся прозрачными, как сквозь них просвечивает свет. Он хотел закричать, но из горла вырвался лишь слабый выдох.

«Как красиво», — подумал он в последний момент, глядя, как всё вокруг превращается в световые точки, в танец блёсток, в симфонию цвета и света. А потом не стало ничего.

Через полчаса после нападения пограничный пост выглядел абсолютно нормально. Бетонные стены, асфальт, стандартное оборудование — всё было на месте, даже следов разрушений не осталось.

В дежурке чисто, аккуратно, всё расставлено по местам. На столе в дежурке лежал недоеденный бутерброд — тот самый, который Петрович достал перед самым появлением змеи. Рядом стояла чашка с ещё тёплым чаем. Работал телевизор, показывая прогноз погоды. На мониторе компьютера мигал курсор в недописанном отчёте. В углу тикали часы, отмеряя секунды, как и всегда.

Из открытого окна доносился свежий ветерок, шевеля занавеску. Где-то на территории поста щебетали птицы. Над пропускным пунктом гордо развевался имперский флаг, слегка колыхаемый ветром.

Всё было как обычно, будто ничего не произошло.

Только людей не было. Ни одной живой души. Никто не ходил по коридорам, никто не сидел за компьютерами, никто не проверял документы проезжающих.

Пограничный пост, всегда полный жизни и движения, теперь был пуст и безмолвен, словно призрак самого себя.

Лейтенант Ковальчук, прибывший с проверкой на пограничный пост спустя два часа, был сбит с толку. На посту всё выглядело нормально, но никто не отвечал на вызовы. Его группа осторожно обошла все помещения, но не нашла ни одного человека.

— Может, они все разом в самоволку ушли? — предположил один из солдат.

— Не говори глупостей, — огрызнулся Ковальчук, — Пост бросить — это трибунал.

— Но их же нет, товарищ лейтенант, — пожал плечами солдат, — А вещи все на месте. Даже чай горячий.

Лейтенант задумчиво посмотрел на дорогу, ведущую в город. Что-то странное было в воздухе, какое-то напряжение, которое он не мог объяснить. Словно надвигалась гроза, но небо было ясным.

— Доложите в штаб, — приказал он, — И выставьте временный караул. А я пока позвоню в городское отделение.

Лейтенант отошёл в сторону, достал телефон и набрал номер. Потом ещё раз и ещё.

— Связи нет, — пробормотал он, — Проклятые вышки… в последнее время постоянно какие-то проблемы.

Он подошёл к краю дороги, пытаясь поймать сигнал, и заметил что-то странное на асфальте. Присмотревшись, Ковальчук увидел слабое, почти незаметное свечение, полосой уходящее вдаль.

— Что за… — он нагнулся, пытаясь рассмотреть поближе, и протянул руку, чтобы коснуться странного следа.

На дороге, ведущей в город, блестела странная, почти незаметная светящаяся дорожка — словно след гигантской улитки или влажная полоса от ползущей змеи.

Она вела прямо к Синегорью — туда, куда час назад направился княжич Безумов со своими странными спутницами.

Глава 7

Внимание! Пропал княжич!

Дорога с каждым километром становилась всё более ухоженной. Зеркала следовала за нами, не отставая. Мы уже покинули территорию Диких Земель и направлялись к Синегорью.

Внезапно мой карман разразился целой симфонией звуков — писк, вибрация, цифровой перезвон, всё смешалось в один непрерывный шум. Никталия подпрыгнула на сиденье.

— Что это? Нас атакуют?

— Хуже, — мрачно сказал я, пытаясь одной рукой достать телефон, не отрываясь от вождения, — Мы въехали в зону покрытия мобильной сети.

Я вытащил смартфон, который продолжал вибрировать с такой интенсивностью, что, казалось, вот-вот взорвётся. Экран был полностью заполнен уведомлениями, которые всё продолжали прибывать.

— Дай-ка посмотреть! — Никталия выхватила у меня телефон, — Ого! Тут… — она начала прокручивать экран, — 347 пропущенных вызовов, 842 сообщения, 189 уведомлений из разных мессенджеров… Ты популярен!

— Популярен — не то слово, — вздохнул я, — Скорее, меня хотят убить за то, что я пропал на месяц.

Никталия начала бесцеремонно читать сообщения вслух:

— От Вольдемара: «Княжич, где вы? Ситуация критическая. Перезвоните немедленно». Ещё от него: «По периметру особняка обнаружены следы проникновения. Никодим в панике. Срочно нужны указания». И ещё: «Achtung! Если вы получаете эти сообщения, ответьте. Прошло уже две недели». И финальное: «Княжич, с должным уважением, но КАКОГО ЧЁРТА ВЫ ПРОПАЛИ?» — Никталия хихикнула, — Мне нравится этот Вольдемар. Прямолинеен.

— Он мой новый начальник службы безопасности, — пояснил я, лавируя между двумя грузовиками, — И да, он не из тех, кто ходит вокруг да около.

— О! А вот эти интересные, — продолжила Никталия, — От «Кристина Валерьевна»: «Костик, родной, где ты?», «Мы все волнуемся», «Настя плачет каждый день», «Если ты не вернёшься в течение трёх дней, я лично возглавлю поисковую экспедицию», «Я уже организовала поисковые отряды», «Костик… родной, прости, но если ты жив, клянусь, я тебя сама прибью за такое исчезновение!»

— Мило, — проворчал я, — Даже добрая и мягкая Кристина Валерьевна не выдержала… Что ещё?

— От Никодима Алхимика: «Княжич, запасы голубой крови ящеров на исходе», «Нужны новые формулы», «Монахи из Суровой Обители имени Сергия Радонежского интересуются партией антидемонических мазей», «Новый состав душистого мыла вышел из-под контроля и сбежал в канализацию», «Мыло мутировало и захватило восточное крыло фабрики», «Вольдемар не может с вами связаться, ответьте!», «Кажется, мыло заражено Бездной!», «Не беспокойтесь, мы справились. Большинство сотрудников уцелело. Но остальные настолько отмыты и душисты, что массово ушли на больничный…», «Гарын в депрессии, каждый день как свинья валяется в луже, но грязь к нему просто перестала липнуть… Ходит чистый и блестящий, очень страдает».