Нэпман 10. Финал (СИ) - Тыналин Алим - Страница 2

Инженер Ли, сидевший напротив, с интересом прислушивался к разговору.

— Совершенно верно, товарищ Архангельский, — вступил он в беседу. — Именно эта проблема вызывает постоянные заботы технического отдела. Особенно на северном участке, ближе к Цицикару.

Я обратил внимание, как за окном мелькали маленькие деревни, погруженные в рутину сельской жизни. Крестьяне в конических соломенных шляпах трудились на рисовых полях, стоя по колено в воде.

Буйволы неторопливо тащили деревянные плуги конструкции, не менявшейся тысячелетиями. Женщины с маленькими детьми, привязанными за спиной, собирали овощи на небольших огородах. Картина тихой сельской идиллии, не знающей о грядущих потрясениях.

— Посмотрите на эти холмы к северу, — снова заговорил Архангельский, указывая на пологие возвышенности вдали. — Интересная геологическая структура. Судя по характерным очертаниям, там могут залегать мезозойские отложения.

— А это чем интересно? — сделал я наивный вид.

— Мезозойские отложения часто содержат… — он чуть заметно замялся, — горючие сланцы и другие полезные материалы для строительства. Важно для оценки местных ресурсов при укреплении железнодорожного полотна.

Ли заинтересованно подался вперед.

— В Харбинском техническом университете профессор Чжан Вэнь читал нам лекции о связи геологических формаций и строительства. Он упоминал, что некоторые породы Северной Маньчжурии имеют сходство с нефтеносными районами Баку.

Эта фраза заставила меня внутренне напрячься. Ли проявлял слишком глубокий интерес к геологии для простого железнодорожного инженера.

— Любопытное наблюдение, — осторожно ответил я. — Хотя наша задача гораздо скромнее. Проверить состояние дренажных систем и грунта.

Разговор прервался неожиданным появлением японского патруля. Без стука и предупреждения дверь купе распахнулась, и на пороге возник молодой лейтенант в безукоризненной форме. За его спиной маячили двое солдат с винтовками.

— Проверка документов, — отрывисто произнес он на ломаном русском, протягивая руку.

Мы молча предъявили удостоверения и разрешения. Лейтенант внимательно изучил каждый документ, задерживаясь на печатях и подписях.

— Инженеры КВЖД? — его тон выражал сомнение. — Какова цель поездки в Цицикар?

— Техническая инспекция железнодорожного полотна, — спокойно ответил я, указывая на официальное разрешение китайской администрации. — Проверка дренажных систем и состояния грунта после летних дождей.

Лейтенант молча кивнул, но вместо того, чтобы вернуть документы, неожиданно обратился к Ли на японском языке. Тот коротко ответил, подтверждая нашу легенду.

— Ваше оборудование? — лейтенант указал на чемоданы в специальной сетке над сиденьями.

— Стандартные измерительные приборы для проверки состояния грунта, — пояснил Архангельский, открывая ближайший чемодан. — Уровни, измерители влажности, компасы, образцы различных материалов для сравнительного анализа.

Лейтенант с подозрением осмотрел содержимое, задержав взгляд на маленькой металлической коробочке.

— Что это? — потребовал он объяснений.

— Карманная лаборатория для экспресс-анализа состава почвы, — не моргнув глазом, ответил Архангельский. — Позволяет определить степень минерализации грунтовых вод, влияющих на разрушение бетонных конструкций.

На самом деле это был набор реактивов Вороножского для определения присутствия нефти в пробах.

Лейтенант хмыкнул, но, видимо, удовлетворился объяснением. Однако не спешил уходить.

— Странное время для проверки железнодорожного полотна, — заметил он. — Почему именно сейчас?

— Как раз наиболее подходящее, — вмешался Ли. — После летних дождей, но до осенних паводков. Можно увидеть все проблемные участки в относительно сухом состоянии.

Лейтенант еще раз окинул нас подозрительным взглядом, затем резко развернулся и вышел, забрав с собой солдат. Дверь купе со стуком закрылась.

— Обычная проверка или что-то большее? — тихо спросил я у Александрова, когда японцы скрылись из виду.

— Целенаправленная, — лаконично ответил он. — Лейтенант слишком интересовался нашим оборудованием.

Кравцова, все это время сидевшая у окна с книгой в руках, едва заметно кивнула:

— Он запомнил номер чемодана с реактивами. Еще проверил маркировку на приборах, пытаясь определить производителя.

Я повернулся к Ли, внимательно наблюдая за его реакцией на происшедшее:

— Часто японские патрули проверяют пассажиров на этой линии?

— Все чаще в последние месяцы, — ответил китайский инженер, нервно поправляя очки. — Официально для борьбы с контрабандистами и хунхузами. Неофициально… — он понизил голос, — они готовятся к чему-то. Многие в администрации КВЖД опасаются, что скоро произойдет что-то серьезное.

Я внутренне отметил эту откровенность. Либо Ли действительно опасался японцев и симпатизировал нам, либо искусно играл свою роль.

Поезд замедлил ход, проходя через небольшой мост над мутной рекой. Мелькали рыбацкие лодки, похожие на опрокинутые скорлупки ореха, с рыбаками в конических шляпах.

— Возвращаясь к нашей технической дискуссии, — я решил продолжить разговор, испытывая Ли, — что вы думаете о связи между глубинными геологическими структурами и состоянием поверхностного грунта?

— Интересный вопрос, — оживился Ли. — В университете нам рассказывали, что определенные типы растительности могут указывать на состав подземных пород. Например, некоторые травы предпочитают почвы с высоким содержанием определенных минералов…

Он с энтузиазмом начал рассказывать о биоиндикаторах, демонстрируя неплохое знание геологии и ботаники. Я внимательно слушал, одновременно наблюдая за пейзажем за окном.

Равнина постепенно становилась более пересеченной. Появились невысокие холмы, поросшие жесткой травой.

Изредка попадались рощи низкорослых деревьев с искривленными ветрами стволами. По моим расчетам, мы приближались к району, где в моей прежней реальности располагалось Дацинское месторождение.

— Смотрите, как меняется ландшафт, — заметил Архангельский, указывая на особенности местности. — Характерные холмистые образования. Если я правильно помню геологическую карту этого региона, здесь должны преобладать осадочные породы мезозойского периода.

— Интересно с точки зрения дренажа? — спросил я, поддерживая нашу техническую легенду.

— Безусловно, — подхватил Архангельский. — Осадочные породы обладают различной водопроницаемостью, что создает неравномерное увлажнение грунта под железнодорожным полотном. Особенно опасны участки, где песчаники сменяются глинистыми сланцами.

Ли внимательно слушал, изредка делая заметки в маленьком блокноте.

За разговорами и наблюдениями незаметно пролетел день. Солнце клонилось к закату, окрашивая маньчжурские равнины в золотисто-пурпурные тона. Поезд замедлил ход, приближаясь к очередной станции.

— Скоро Цицикар, — сообщил Ли, проверяя карманные часы. — Еще один час пути.

Я обменялся быстрыми взглядами с Александровым и Архангельским. Приближался решающий момент нашей экспедиции.

Сумерки сгущались над Цицикаром, когда наш поезд с протяжным гудком подкатил к перрону станции. Первый взгляд на город не впечатлял.

Типичный маньчжурский провинциальный центр с причудливым смешением архитектурных стилей. Традиционные китайские постройки с характерными загнутыми карнизами соседствовали с приземистыми бетонными зданиями японского присутствия и редкими каменными строениями европейского типа, оставшимися от русских строителей КВЖД.

Над городом доминировала массивная пагода с пятью ярусами крыш, а неподалеку от вокзала виднелись приземистые казармы с японским флагом. Наглядное свидетельство двоевластия в Маньчжурии.

— Станция Цицикар, конечная остановка, — прозвучало объявление на трех языках.

Мы неторопливо собрали вещи, тщательно проверяя наличие всего оборудования. Александров, выглянув в окно, сделал быстрый обзор перрона.

— Стандартный патруль, четыре человека, — негромко сообщил он. — Плюс двое в гражданском. Вероятно, наблюдатели.