Телохранитель Генсека. Том 1 (СИ) - Алмазный Петр - Страница 53

— Перечисления идут на счет Международного института системных исследований. А вот как он будет там их обналичивать или выводить — хз.

— Ваня, спасибо!

— Кушай на здоровье! Кстати, хорошо, что я приехал сегодня. Среди ученых такие интересные кадры встречаются! Тут с одним челом сцепились по поводу языка программирования. Они там занимаются тем, что у нас ушло в песок. Я читал о них. Если бы им удалось развиться дальше, то мы бы всех обогнали в сфере искусственного интеллекта, нейросетей и прочего. Причем не тот ИИ, что у нас в двадцать пятом году из каждого чайника говорит, а что-то гораздо интереснее. Прикинь, самопрограммирующийся ИИ? Алгоритмы которые изменяют сами алгоритмы. Крышу срывает от перспектив! Ты выводы сделай. А то в девяностых уедут товарищи в США и погибнут, сразу всем коллективом. Самолетик — бабах — и взорвется. Обидно, блин. Я только прикинул, какие игрушки можно было бы сделать…

— Да что игрушки, игрушки это мелочи. Но, спасибо, подкинул тему для размышления.

— Обращайтесь, Владимир Тимофеевич, — Ваня шутовски поклонился и направился к гостинице.

Я едва успел дойти до домика охраны, как появился ЗИЛ Брежнева. Он лихо подкатил к коттеджу, лихо затормозил. Из-за руля вылез Генсек, довольный, улыбка во весь рот. Машина была грязной, будто на ней пахали.

— Машина зверь! А вы, Александр Яковлевич, сомневались, что я не проеду по объездной в Клину? Нет такой дороги, на которой я бы не смог держать скорость!

Из ЗИЛа вылез бледный Рябенко.

— Леонид Ильич, вы обогнали машину охраны, это нарушение всех правил, — недовольно сказал он.

— А правила и существуют для того, чтобы их нарушать, — Брежнев засмеялся и направился к коттеджу.

Рябенко подошел ко мне.

— Это было нечто! Леонид Ильич снова, что называется, тряхнул стариной. Дорога, как я тебе говорил, — хлам, не сравнить с основной трассой. В некоторых местах думал, что сейчас взлетим. А в некоторых — что крышу машины головой пробью. Гнал по кочкам на такой скорости, просто удивительно, что без приключений добрались. Так что тебя смутило в Клину?

— Александр Яковлевич, мне не понравилась промышленная зона. Там обратил внимание на законсервированные корпуса и особенно на недостроенный девятиэтажный административный корпус. Снайперу оборудовать там лежку и подготовить пути отхода — дело пяти минут.

— Я сообщу Юрию Владимировичу, пусть примут меры. Пошли, Володя, дел еще много. Совещание назначено после обеда. Кстати, ты Андропова еще не видел?

— Я даже не знал, что он здесь.

— Ну тогда я первым тебя обрадую. Сегодня будет арест Гвишиани. Кабахидзе дал признательные показания.

Из коттеджа вышел Андропов. Юрий Владимирович, оказывается, слышал последние слова Рябенко.

— Вы бы оглядывались по сторонам, когда на служебные темы беседуете, — хмуро посоветовал он, подходя к нам.

— Виноват. Исправлюсь, — Рябенко был раздосадован своим промахом.

— А с Гвишиани я решил не торопиться, понаблюдаем немного, — сообщил Андропов. — Чувствую, на очень интересные связи выйдем. В институте Гвишиани есть молодежный кружок, где они готовят кадры для будущих реформ. И говорят об этих реформах, как о деле, решенном на сто процентов. Я ознакомился с их программой занятий и у меня столько вопросов, что Гвишиани придется ответить на каждый. Но не сейчас.

— Когда будете спрашивать, спросите в каком банке у него счет в Западном Берлине, — заметил я. — Заодно поинтересуйтесь, за что на этот счет перевели полтора миллиона марок. И счет института проверьте — там из крана немецкой компании Ruhrgas регулярно капает сумма. Вопрос: за что такая поддержка товарищу Гвишиани и его институту от наших потенциальных врагов?

— Интересно вы ставите вопросы, Владимир Тимофеевич, — Андропов внимательно посмотрел на меня. — Я уже наслышан о том, что вы головой ударились и теперь сны вещие видите. Но не до такой же степени, чтобы сумма на иностранном счету приснилась?

— Нет, удар головой здесь не при чем, — не смутился я. — Эту информацию я случайно подслушал в Пицунде. Гвишиани обсуждал свои планы. К сожалению, я не видел человека, с которым он разговаривал. Дело на рынке было, когда я туда ездил купить подарки семье.

Ну да, я соврал, честно глядя Андропову в глаза. Но ведь для благого дела…

Глава 24

«Как будто он что-то не договаривает…», — подумал про меня Андропов, но вслух сказал:

— Вы сходите поешьте, Владимир Тимофеевич. А то потом некогда будет. Александр Яковлевич, пройдемте со мной?

И они с генералом Рябенко вошли в дом. Я послушал совет Андропова, да и желудок требовательно заурчал. Зря я с утра не позавтракал.

Гостиничная столовая больше походила на ресторан. Столики под ажурными скатертями, на столах цветы в низких вазочках из чешского стекла, воздушные занавески на окнах. На каждом столе меню в аккуратной папке.

Я взял в руки меню. Подумал, как много мелочей мы в обычной жизни не замечаем. Например, я как должное воспринимал ламинирование или «файлы». Удобно ведь, чтоб не пачкался и не изнашивался документ или фотография. Привыкаешь настолько, что не обращаешь внимания. Пока не столкнешься с таким вот… Даже в столь неплохом заведении меню оказалось уже изрядно потрепано посетителями. Впрочем, это ведь можно посчитать и комплиментом — значит, пользуется большим спросом.

Подошла подавальщица, милая девушка в белом фартуке и кружевной заколке в волосах. Называться официанткой ей не позволял статус заведения. Суть работы та же, но в ресторане были официанты, а в столовой только подавальщицы — и никак иначе. Тоже, вроде бы, мелочь, а многое говорит о социальной стороне жизни в Советском Союзе времен так называемого застоя.

Я попросил принести солянку. Память Медведева подсказала, что здесь она была отменной. Также заказал порцию котлет с макаронами и кофе. Как же хочется хорошего кофе! А выбор невелик даже в столовой для гостей самого Леонида Ильича. Выбрать эспрессо или капучино здесь я не могу. Вот ведь не думал, что я настолько зависимый от кофе. Организм другой, а зависимость осталась. Все в голове! Тем более, оказалось, что наши с Медведевым вкусы тут совпадали.

Но подавальщица меня удивила.

— Вам свежемолотого сварить или растворимый принести? — уточнила она.

— Свежемолотый, две чашки. Одну принесите сейчас, и вторую после обеда, — обрадовавшись, попросил я ее.

Девушка ушла и через пять минут я наслаждался невероятным ароматом настоящего кофе. Как же я со вчерашнего дня мечтал о нем! Попенял себе, что когда были в Пицунде, не сходил к Григорию. Этот грек готовил совершенно умопомрачительный кофе, и был своего рода визитной карточкой города. В следующую поездку обязательно зайду к нему.

Поел быстро, с удовольствием взялся за вторую чашку кофе. Сделал глоток, наслаждаясь ярким горьковатым вкусом.

В Завидово часто приезжают иностранные гости. Недавно, к примеру, здесь гостил Менгисту Хайле Мариам — председатель временного военного административного совета Эфиопии. Это было в памяти Медведева. Эфиопия — родина кофе, и в подарок товарищ Менгисту привез кофе лучших сортов. Такое я не пробовал даже в две тысячи двадцать пятом году. А вот сам Леонид Ильич кофе не любил, да и чай тоже не очень. Предпочитал молоко, соки и взвары — проще говоря, компоты.

(От автора: я в курсе, что визит будущего первого президента Эфиопии состоялся позже, но очень уж хотелось дать герою возможность выпить хорошего кофе, а то слишком страдал, бедняга).

Как-то незаметно мои мысли перетекли с мелочей на то, чем был статус в стране Советов. Вроде бы в СССР для всех открыта дорога. Учись — и ты будешь занимать любую должность. Ну, до определенного положения это работало. А дальше, как в анекдоте: у генерала свой сын.

В брежневскую эпоху правило «генеральского сына» уже работало, но еще не стало железобетонным. И анекдот этот тоже возник куда позже семьдесят шестого года.