Телохранитель Генсека. Том 1 (СИ) - Алмазный Петр - Страница 51

— Ну с Пицундой же получилось? Меня и так всегда тащат на эти охоты, рыбалки. Я отказываюсь, типа заболел. Ну сам подумай, о чем мне с этими пердунами старыми говорить?

— Ничего, немного потерпишь. Мне надо протащить реформы, но соперники серьезные. Поможешь?

— Да не вопрос, помогу, — небрежно махнул рукой Ваня. — А ты типа историю меняешь?

— Хотелось бы, но это не так просто оказывается. А ты представь, если не будет войны в Афгане, если Чернобыль не взорвется. Каково, а?

— Ну да, хорошее дело… — как-то вяло и без особого интереса согласился Ваня.

Все-таки у каждого свои ценности… Хорошо хоть второй попаданец не подонком оказался, а вполне нормальным обычным парнем.

Ладно, пора собираться. Я помыл за собой тарелку и собрался уходить.

— Ну все, бывай, Ваня. Рад был знакомству и до встречи в Завидово. И смотри у меня, с суицидом больше не шали. Я обещал тебе помочь выбраться? Вот и давай работать в нужном направлении, а не падать духом.

Я пожал ему руку, прошел в прихожую, надел куртку.

— Ты только не бросай меня, — попросил Ваня, провожая меня в коридоре.

— Не брошу, — обнял его крепко, по-отечески. И снова попросил: — Только давай больше без глупостей? Хорошо?

— Заметано, — ответил он.

Глава 23

Спустившись по лестнице, я попрощался с консьержем и направился к машине. Сел, закурил и задумался.

Все оказалось не так плохо, как могло бы быть. Парень толковый, хотя и легкомысленный. Но это, скорее, из-за возраста. Помню, сам в двадцать лет был еще тем оболтусом! То, что Ваня Полторацкий учится на историческом факультете объясняет, почему он без особых проблем вписался в окружение членов Политбюро.

И то, что у реального Капитонова абсолютная память, тоже стало полезным бонусом для попаданца номер два. На предстоящем заседании по реформам это качество очень пригодится. Если обычно я пользовался своими далеко не полными воспоминаниями, то теперь у меня появился отличный информатор. Кроме того, память Медведева не столь полезна в политических интригах, как память Капитонова. Ведь Медведева мало что интересовало, если это не имело непосредственного отношения к его работе.

Домой возвращался в приподнятом настроении. По пути заехал в «Детский Мир», рядом с «любимым» зданием КГБ. Вспомнилось, как я устраивался на работу, когда был Владимиром Гуляевым. Мне тогда сказали зайти в филиал «Детского Мира» с трудовой книжкой. Я тогда удивился, но тут же получил объяснение: оказывается, филиалом «Детского мира» называли здание КГБ на Лубянке, именно из-за близости любимого магазина всех советских ребятишек.

В «Детском Мире» постоял возле прилавка с куклами. Попросил показать куклу с длинной белой косой, в маленькой атласной короне и в атласном же сарафане.

— Русскую красавицу? — уточнила продавщица. — Ой, это самая дорогая кукла! — предупредила она. — Целых восемнадцать рублей пятьдесят шесть копеек стоит! И она ходить умеет! Смотрите!

И девушка, поставив игрушку на пол, взяла ее за руку. Кукла сделала шаг, другой. Она передвигала ноги, а со стороны казалось, что идет самостоятельно.

— Её Василисой зовут. Видите, какая большая? Я в детстве о такой даже мечтать не могла, — продавщица мечтательно улыбнулась. Василиса своей короной действительно доставала ей до пояса. — Будете брать?

— Конечно! Дайте две. Одну в красном сарафане, вторую — в синем.

Из детского мира я вышел в хорошем настроении — представлял, как будут рады дочки. Особенно Леночка — она уж точно завизжит от счастья!

Домой летел, как на крыльях. Поставил машину в гараж, подошел к подъезду. Под мышкой держал коробки, в руке капроновую сетку с товарами из ГУМа.

Не ошибся. Когда зашел в квартиру с двумя большими коробками в руках, дочки сначала замерли, потом кинулись ко мне.

— Папа! Что там? — спросила Танечка.

— Глупая, там куклы! Огромные какие! — Леночка получила свою коробку и взвизгнула от восторга. — Какая красота!

И тут же заглянула в коробку сестры.

— А у Таньки лучше! Папа, почему Тане кукла в моем любимом красном сарафане досталась⁈

— Давай меняться? Мне синий цвет больше нравится, — тут же предложила дипломатичная Танечка.

Девочки поменялись коробками и убежали в детскую, им не терпелось поскорее начать игру с новыми куклами.

— Володя, ну разве можно так баловать девочек? — упрекнула меня Светлана.

Я подхватил ее и, приподняв, закружил.

— Светик-Семицветик! Я такой счастливый!

— Ой, Володя, поставь меня немедленно на место! — запротестовала жена. — Ты же знаешь, я высоты боюсь!

Я немедленно подчинился, выполняя ее желание.

— Пойду на кукол полюбуюсь, — она лукаво улыбнулась и быстро направилась в детскую.

— Как дети малые, — проворчала Валентина Ивановна. — Нельзя так радоваться, сглазишь. И что удумал так много денег потратить? Разбогател? Вот мы в вашем возрасте корке хлеба радовались, когда война была. По карточкам хлеб получали, по двести граммов на день.

Теща сердито посмотрела на меня. Я сунул ей в руки авоську с кофе и туркой.

— Это вам, Валентина Ивановна. Там еще кофемолка в коробке.

— Тратишь деньги на всякую ерунду, — она поморщилась. — Прекрасно обходились растворимым.

И ушла на кухню, продолжая бурчать под нос что-то неразборчивое.

Я разулся, снял куртку, повесил ее на вешалку. По пути в спальню заглянул в детскую. Светлана вместе с дочками «выгуливали» кукол. Не доиграла в детстве? Не удивительно, с такой-то строгой матерью.

В спальне сунул оставшиеся чеки назад в шкатулку. Снял кобуру, положил в ящик комода и закрыл на ключ. Ключ же спрятал на шифоньер, от греха подальше. Не дай Бог детям в руки попадется. Или теща решит меня пристрелить. Последнее предположение рассмешило. Тихо засмеявшись, я лег на кровать и с удовольствием потянулся. Эх, все-таки как хорошо жить!

В спальню вошла Светлана, прилегла рядом, погладила ладонью по щеке. Я повернулся к ней, взял ладонями лицо и крепко поцеловал. Она сначала ответила на поцелуй, потом заколотила меня ладонью по спине.

— Тьфу, смотреть противно! Постеснялись бы, — донеслось от дверей недовольное брюзжание тещи.

— Валентина Ивановна, вас стучаться не учили? Вроде бы культурная женщина, учительница, — поморщился я, переворачиваясь на спину.

— Я у себя дома! И вообще, советским людям скрывать нечего, — ответила она и бесцеремонно прошла мимо нашей кровати к шифоньеру. Сунула руку под белье на верхней полке, выудила оттуда несколько купюр.

— Пока не спустил все сбережения, отнесу на сберкнижку, — сказала теща. И уже в дверях добавила:

— Что, молодожены, ночи дождаться не судьба?

— Кто возьмет билетов пачку, тот получит водокачку, — пробормотал я вслед.

— Володь, ну ты зря так. Мама нисколько не похожа на управдомшу из «Бриллиантовой руки», — заступилась за мать Светлана. — И она права, до ночи подождать не можешь? А если бы девочки заглянули?

— Да что такого-то? Мы же просто целовались! — я вдруг вспомнил знаменитую фразу из телемоста 86-го года, о том, что в СССР секса нет.

— Все равно стыдно, — не согласилась Света и вышла из спальни. Как я понял, пошла успокаивать маму.

Светлана не разбудила меня, когда ночью юркнула под одеяло. Так и проспали ночь без каких-либо ласк.

Странная все-таки штука — любовь. Вроде бы действительно люблю жену, но физическое влечение к ней почему-то слабоватое. «Химия» не та? Была бы не та, Медведев бы на ней не женился. Значит, в этом смысле все в порядке. Проблема в голове, в психике. Видимо, другие вкусы у меня-Гуляева. Оттого и получается такой вот «когнитивный диссонанс».

Закончив утренние процедуры в ванной, я прошел на кухню и поставил кухне поставил чайник. Взял кружку, желая заварить кофе, но теща куда-то заныкала и кофейные брикеты, и кофе в зернах. Кофемолку и турку тоже не смог найти.

Не буду скрывать, психанул. Но ругаться и выяснять отношения с Валентиной Ивановной не было желания. Потому быстро собрался, написал записку, что уезжаю в командировку, и вышел из дома.