Покоренные судьбой - Рейли Кора - Страница 12

– Моя семья проверит каждую запертую комнату в особняках и подвалах. – Она замолчала, прикусив нижнюю губу. – Больше ничего не могу сказать.

«Я мог бы заставить тебя».

Это была важная информация по технике безопасности. Но я лишь кивнул.

Мои глаза еще раз жадно прошлись по ней, не в силах остановиться. Она едва доставала мне до груди, и холод, царивший здесь, уже сказывался на ее теле. Мурашки покрыли ее кожу. Соски под купальником затвердели, превратившись в твердые камешки.

Я прочистил горло, в котором пересохло.

– Тебе придется находиться в замкнутом пространстве, пока кто-нибудь не вытащит нас отсюда. С тобой все будет в порядке?

Она одарила меня благодарной улыбкой:

– Сомневаюсь, что у меня есть выбор, поэтому – да, я буду в полном в порядке.

По какой-то причине мои губы растянулись в ответной улыбке, которую я быстро подавил. Что, черт возьми, со мной не так?

– Уверен, нас скоро вытащат.

Теперь Грета посмотрела на меня с любопытством. Я встретился с ней взглядом, и она не отвела глаз. Она изучала меня с головы до ног. Если бы это была любая другая девушка, я бы решил, что она с интересом пялится на меня, но рядом с ней я, если честно, не был ни в чем уверен.

– Ты очень высокий и мускулистый, что необычно.

Мои брови взлетели вверх, и я едва не расхохотался. Я не смеялся публично, и уж точно не в присутствии людей, которые в любой день могли стать моими врагами.

– Спасибо? – спросил я и прищурился. – Или это оскорбление? – Я не соврал.

Грета склонила голову набок с легкой, загадочной улыбкой:

– Никакое не оскорбление.

– Комплимент?

– Факт.

– Факт, – повторил я и ухмыльнулся.

Она кивнула и направилась в угол:

– Может, нам надо устроиться поудобнее. У меня такое чувство, что мы просидим здесь некоторое время. – Грета опустилась на пол, скрестив ноги, аккуратно расправила балетную пачку на бедрах и выжидающе посмотрела на меня.

Я указал на мягкие носилки в центре, которые казались гораздо более удобными, чем холодный каменный пол, но по лицу Греты скользнуло затравленное выражение, и я подошел к ней.

Опустился на пол и вытянул ноги, но постарался не прикасаться к Грете.

– Тебе известно, для чего предназначено это место. Вот почему не хочешь сидеть на носилках. – Даже если бы я не бывал в подобных помещениях в Нью-Йорке, все равно бы сразу узнал пыточную – по окровавленным ремням на носилках и множеству плоскогубцев, игл и других приспособлений на маленьком металлическом столике в другом конце комнаты.

– Да. Я в курсе, что это такое и кто они такие. – В ее голосе зазвучали покровительственные нотки.

Я снова промолчал. Мои чувства к большинству членов ее семьи были не для ее ушей.

– Ты считаешь, что сильно отличаешься от них?

В чем-то да, но во многих других отношениях – совсем нет. Грета имела в виду последнее.

– Нет, именно поэтому удивляюсь, почему ты меня не боишься, особенно учитывая твои проблемы с людьми в целом.

– Я не боюсь людей, они просто заставляют меня нервничать. И я не боюсь тебя, потому что… – Она вглядывалась в мое лицо дольше, чем следовало, но я не возражал против ее любознательности, – …потому что в глубине души знаю, что мне не нужно тебя бояться.

Я ожидал, что она добавит: «…из-за своего отца». В конце концов, он пригласил нас сюда, и мы находимся на его территории. Так или иначе, но ее ответ весьма меня порадовал.

Она опять улыбнулась. Обхватила себя руками и потерла предплечья ладонями. Я не увидел ничего, что могло бы согреть ее, кроме тепла моего тела, но об этом не могло быть и речи по разным причинам.

– Тебе холодно, – пробормотал я.

Она дрожала и то сворачивалась калачиком, то снимала балетки, чтобы растереть озябшие ступни.

– Я в порядке. Может, ты сможешь отвлечь меня? – Она склонила голову набок, глядя на меня из-под невероятно длинных ресниц.

Как может быть столько красоты связано с Невио, мать его, Фальконе?

Черт, я точно знал, как отвлечь ее от холода.

Я уставился на свои руки, свободно лежащие на коленях. Что бы ни творилось в моей голове, беспредел следовало прекратить.

Она – Грета Фальконе. Сестра-близнец парня, которого я однажды убью. Дочь человека, которого мне, вероятно, придется пришить сразу после этого.

Она под запретом. Я пытался найти как можно больше причин перестать думать о ней в таком ключе, но ее возраст не соответствовал этому.

Ей восемнадцать, а я был всего на четыре с половиной года старше.

Что насчет Крессиды?

– Почему ты здесь? – Грета вырвала меня из размышлений.

– Наши отцы кое-что обсуждают, – сказал я. – У них деловая встреча.

Я не представлял, насколько хорошо она осведомлена о деталях нашего перемирия и о бизнесе, поэтому не стал упоминать о проблемах с поставками наркотиков.

– Но ты сейчас здесь.

Я встретился с ней взглядом, и у меня вырвался сдавленный смешок. Эхо отразилось от стен в приветственном гуле.

– Атмосфера стала немного напряженной, и я решил подышать свежим воздухом.

– Невио любит драться.

Я ничего не сказал, потому что и это было бы не для ее ушей.

– А ты танцуешь, – заметил я, наблюдая, как она выпрямляется.

Грета встала на цыпочки и провела тонкими пальчиками по балетной пачке. До сегодняшнего дня я почти ничего не знал о Грете Фальконе, поэтому мои слова не имели абсолютно никакого смысла.

Выражение ее лица стало еще мягче, отчего ее красота засияла еще ярче.

– Балет, – произнесла она так, словно говорила о возлюбленном, с благоговением и обожанием.

Я моментально поймал себя на странной мысли: мне хочется, чтобы она говорила таким тоном обо мне.

– А ты? Тебе нравится танцевать? – спросила она, присев, обхватив ноги руками и положив подбородок на колени.

– Зависит от обстоятельств. В подростковые годы я часто ходил в танцевальные клубы, сейчас редко, но, полагаю, танцами это не назовешь. – В основном я гулял с Максимусом в поисках легкодоступных девушек. Я определенно не собирался посвящать в это Грету.

Она озадаченно нахмурилась:

– Почему ты так думаешь? То, что я танцую балет, не означает, что я меньше ценю другие стили. Если танцы в клубах – твоя страсть, то они также подойдут под танцы, как и мои.

Моя страсть? Глядя в ее темные глаза, смотревшие на меня так, словно она действительно пыталась разглядеть во мне что-то за гранью очевидного, я сообразил, что могу по-настоящему увлечься чем-то одним.

– Я никогда не был на балете, – признался я.

Грета выглядела грустной.

– Тебе следует сходить. Он прекрасен.

– Могу себе вообразить, – грубо сказал я, представляя, как Грета танцует на сцене.

Но в то же время мне претила мысль о том, что она танцует для кого-то, кроме меня. Что, черт возьми, творится? Я помолвлен. Я не имел права требовать, чтобы Грета танцевала для меня. Я не мог заполучить ее. Крессида, вероятно, закрыла бы глаза на то, что я ей изменяю. Она явно довольна тем, что станет женой будущего дона.

Но Грета не из тех девчонок, которые заслуживают статуса любовницы.

Она была юной женщиной, которая заслуживала того, чтобы быть для кого-то номером один, единственной королевой.

Она вновь задрожала. Я обнаружил, что ее губы посинели.

– Ты замерзла, Грета. Нам нужно что-то сделать. – Я принялся взвешивать варианты. – Тебе будет удобно положить ноги мне на колени? Клянусь честью, я ни в коем случае не прикоснусь к тебе неподобающим образом. – Фраза слетела с моих губ прежде, чем я успел ее осмыслить. Ее просто вышибло из меня, как глаз того байкера, когда я ударил его топором по голове.

Грета пошевелила ногами, рассматривая мои колени. Подумать только, Грета Фальконе в данный момент смотрела на то место, где был мой член…

– Думаю, да, – проронила она. И подняла голову, ища моего взгляда.

Я гадал, что она пыталась увидеть. По большей части в моих глазах таились сплошная тьма, ярость и насилие, но я полагал, что если кто-то и мог это вынести, то только Фальконе.