90-е: Шоу должно продолжаться 14 (СИ) - Фишер Саша - Страница 31

— И потом в обнимку в медпункт? — изрек Шемяка, взявшийся первым штурмовать препятствие. Вполне успешно и без проблем перешел, кстати. Бревно было реально толстенным и надежным. И даже пара веток, чтобы держаться, имелась в стратегических местах.

— Неа, — мотнул головой Бельфегор. — Извозюкались в глине и грязи, пока выбирались. Крапивой обожглись. Там внизу под травой оказался ручей, но воды почти нет, зато жижа грязная по колено…

— И что же ты потом сделал? — Василий решительно наступил на бревно вторым. — Отправился к директору лагеря с прошением, чтобы положили нормальный мост?

— Я уже не помню, — вздохнул Бельфегор. — Я был вообще довольно избалованным, так что, наверное, я устроил там безобразный скандал с воплями «зачем ты меня сюда привезла⁈» и «никогда в жизни больше не пойду через этот овраг!» А мама, скорее всего, отпаивала меня компотом, гладила по голове и обещала, что когда мы пойдем на станцию, она мне в магазине кулек подушечек купит.

— Чего купит? — спросил я.

— Подушечек, — развел руками Бельфегор. — Ну, конфет таких! Они бывают еще с повидлом, как карамельки, тогда невкусные. А такие белые, не знаю из чего, я очень любил. Сейчас куда-то пропали, жалко…

— И как ты справился с этой доской? — спросил я. И даже не потому что тянул время, препятствие меня не особо напрягало.

— Не помню, — Бельфегор снова вздохнул. — Я потом бегал по этой доске уже, не замечая. Но как именно научился — не помню.

— Шагай давай, — хохотнул Василий. — Раз в пять лет научился, значит и сейчас не свалишься!

— Там доска была, а тут — дерево! — веско возразил Бельфегор. Но послушно двинулся через овражек, цепляясь за все возможные ветки. К финалу бревна он практически на четвереньках подошел.

— Так, Вовчик, ты сразу скажи, если надумаешь в середине реветь! — Василий уперся взглядом в меня. — Ты-то может и не разобьешься с такой высоты, а вот пиво не выдержит.

— Да нормально все, — сказал я, безуспешно отмахнулся от зудящей над головой стаей комаров, сосредоточился и перешел ручей-овражек если не с той же скоростью, как деревенский пацан, то с довольно близкой.

Турбаза «Рассвет» была похожа на пионерский лагерь. Собственно, если бы везде не было написано, что это именно турбаза, то я бы решил, что это мы в детский лагерь забрались. Длинные корпуса, по центру — плац с флагштоком, деревянное здание клуба с залом мест на двести пятьдесят. И столовая, частично под навесом. И разбросанные по территории беседки, столики, волейбольная и баскетбольная площадки, столы для настольного тенниса…

Рядом с корпусами сидели группки туристов. Кто-то пел под гитару, а кто-то просто общался. Натуральный такой пионерский лагерь, только для взрослых.

— Что-то народу многовато! — Василий оглядывался, решительно топая через плац так, будто точно знает дорогу. — Клим Саныч заверял, что никого не будет!

— Так может они до послезавтра рассосутся, — пожал плечами Шемяка.

Я остановился и осторожно опустил сумку с пивасом на землю.

— Так, Василий, может мы пока беседку займем? — сказал я.

Тот кивнул, не поворачиваясь.

Мы с Бельфегором радостно забурились в одну из беседок — утилитарную такую, крыша на деревянных столбах, а под ней стол и две длинных скамейки. Рассчитана эта конструкция человек, наверное, на двадцать. Логично, в принципе. Туристическая группа же примерно такого размера должна быть. Хотя много я в этом понимаю, конечно…

Я водрузил сумку на стол, изрезанный образцами «настольной живописи». Имена, годы… «Здесь был Кузя!», «Даешь компот!»… Замер на несколько секунд. Комаров на территории базы было явственно меньше, чем в лесу, но кажется это просто потому, что здесь у них был выбор, кого кусать. Вон там, например, метрах в тридцати группа туристов в одинаковых штормовках защитного цвета горланит хором:

— Хорошо бы сделать так

Срезать все кудряшки,

На макушку красный мак,

А вокруг ромашки…

Определенно, у этого места имелся свой уникальный вайб. Та самая туристическая романтика, «изгиб гитары желтой» и «милая моя, солнышко лесное». И вообще было ощущение, что там, за пределами этой турбазы Советский Союз закончился, а здесь никто этого факта даже не заметил. И все осталось как было.

— А вот я сейчас сгущенку пробью…

— Ооо, кто-то у нас богатый, давай-ка ее сюда…

— Не давайте ему, он в прошлый раз всю банку за один присест высосал…

Бельфегор открыл сумку и принялся выставлять бутылки на стол. Василий, Шемяка и еще один мужик появились из-за деревянного корпуса.

— … чего ты как неродной? — размахивая руками, вещал тот, третий. Пожилой такой дядька, с козлиной бороденкой, в очках, рубашке в клеточку и завязанной вокруг талии штормовкой. Это у них обязательная униформа тут что ли? — Это же туристы! Три группы у меня завтра уходят, а еще две — послезавтра рано утром. На фестиваль на базе никого не будет, как мы и договаривались. Я расписание все сдвинул, хотя и пришлось буквально каждого туриста по телефону вылавливать, ты даже не представляешь…

— Клим Саныч, ты мне лучше вот что скажи, — перебил его повеселевший Василий. — Коромежка у тебя тут как, нормальная?

— Ну… Снабжение у нас сейчас… сам понимаешь… — замялся Клим Саныч. — Повара у нас есть, конечно, но группы с самого начала себе сами готовят. Им выдают паек, ведра, и они на базе тренируются…

— Ты же сказал, что столовая у вас нормально работает! — возмутился Василий и аж остановился, не дойдя до стола с пивом.

— Работает, чего бы ей не работать? — развел руками Клим Саныч. — Но ты же сам говоришь, что звезд собираешься у нас поселить, а они, наверное, капризные. Им макарошки по-флотски и уха из консервы может не понравится…

— А компот? — вдруг громко спросил Шемяка. — С компотом у вас теперь как, нормально все?

— Сухофрукты на складе есть, — кивнул Клим Саныч.

— Так… Продукты, значит, нужны… — Василий задумчиво взял бутылку пива и ловким движением сбил крышку об угол стола. — Продукты не проблема, подвезем.

Мужики сели на скамейки у стола и принялись азартно обсуждать технические моменты, сбиваясь на общие воспоминания и общих знакомых. Мы с Бельфегором не вмешивались. Я честно пил лимонад «Буратино», бутылку которого присовокупил к пивасу в сельпо в Малиновке, когда мы туда заезжали.

— Слушай, Вов, а можем в поход сходим, а? — вдруг предложил он, с некоторой мечтательностью глядя на дружную группку туристов, которая громко расхохоталась чьей-то шутке.

— Ты серьезно? — иронично приподнял бровь я.

— Я что-то вспомнил, как мы на гастролях в палатках жили, хорошо же было, — Бельфегор подпер подбородок кулаками.

— Это потому что комаров не было, — я прихлопнул ладошкой примерно с десяток насекомых, облепивших джинсы.

— Мы же ходили в седьмом классе, помнишь? — спросил Бельфегор и уставился на меня. — Тогда еще Астарот был в Милованову влюблен. А училка глазки инструктору строила…

— Ностальгия — это сравнивать лучшее из прошлого с худшим из настоящего, — засмеялся я.

Обратный путь всегда короче. Во всех смыслах. Оказалось, что никакая это не бесконечная тропинка среди кустов и крапивы, а реально два шага. И от Малиновки до Новокиневске не целую вечность тошниться в пазике, а — вжух! — и дома. Собственно, вернулись мы еще до семи вечера, так что вполне можно было по-быстрому смыть с себя остатки вонючего «таежного» крема, вытряхнуть отовсюду тысячи невесомых трупов комаров, какие-то сухие листики, хвоинки и прочие лесные прелести, переодеться и поехать в «Фазенду», где сегодня как раз намечался один из непрограммных тусичей фестиваля. Честно сказать, если бы мы остались в нашей прошлой квартире, я бы тысячу раз задумался. Пришел бы домой, пожарил бы свининки с луком, салатик накромсал… Схомячил бы это все под какой-нибудь фильмец с гнусавым переводом. И стопудово выходить из дома мне бы не захотелось. Но увы, в той прекрасной квартире ныне проживала избалованная барышня вместо нас…