Ураганные хроники - Плотников Сергей Александрович - Страница 20

— Когда возможности не было, шил быстрее, — туманно сказал он. — Теперь могу себе позволить делать как следует… Да и ты подрос! Уже не ребенок, а почти что молодой человек. Эффект от хорошей работы заметнее будет, так же как и от халтуры.

Это он что, сознался, что раньше подхалтуривал? Например, с Марининой формой? М-да.

После мастерской отца я направился в рыцарский клуб на автомобиле с шофером. Не потому что я такой выпендрежник, а просто тот же самый режим секретности, будь он неладен! Пока ни одного нападения на меня со стороны недружественных держав не было (или по крайней мере ни один исполнитель до меня не добрался), но Аркадий все равно категорически настаивал, чтобы я летал сам по себе только в сопровождении девочек — нас в нашем «самолетном» ордере попробуй сбей, не всякая ракета попадет. Или, если не девочек, то в другой большой компании детей-волшебников. А лучше вообще не летал.

По той же причине мне было заказано пользоваться такси и общественным транспортом. Зато получил возможность реально ощутить себя важной персоной: водители обращались ко мне по имени-отчеству, за неимением военного звания.

Здание рыцарского клуба вполне соответствовало своему назначению: историческое строение из желтого известняка раньше вмещало казармы городской стражи, но с тех его несколько раз сильно отреставрировали. В плане оно напоминало нашу с девочками крепость: квадрат с внутренним двором и постройками по краям. Только дворов, а значит, и квадратов было два: ближний и дальний.

Поскольку я записался заранее, автомобиль пустили на территорию. Водитель припарковался под плексигласовым козырьком.

— Вы надолго, Кирилл Пантелеймонович?

— Не знаю, — честно сказал я. — Занятие как минимум час. Можете съездить пообедать, если хотите.

Я пересек залитый ярким солнцем двор, зашел под козырек небольшой внутренней галереи и толкнул стеклянную дверь, за которой оказалось крошечное фойе со стойкой администратора. В фойе было темновато, прохладно и пусто. Я позвонил в звонок на стойке, и примерно через полминуты появился сотрудник — мужчина лет пятидесяти с импозантными черными бровями и усами при абсолютно седых волосах. Театральная внешность!

— Вы Кирилл Ураганов? — тут же спросил он. — А я Артур Шаров, распорядитель. Мы с вами переписывались.

Из истории на сайте клуба я уже знал, что клуб основал дед Артура Шарова почти восемьдесят лет назад, когда получил рыцарское звание и земельный надел — как раз вот эту территорию, тогда расположенную на самой окраине столицы. Шаров-дед решил использовать эту землю, чтобы создать клуб для таких же, как он. С тех пор дело успешно перешло к его сыну, а потом и внуку.

— Очень приятно, — сказал я. — Я на урок фехтования.

— Он проходит во втором дворе, пойдемте, я вас провожу. Но сначала удостоверение покажите, пожалуйста? Это формальность, однако… — Шаров слегка замялся.

Я прекрасно его понял: приходит дите дитем, и заявляет, что награждено высшим орденским отличием для гражданских! Сам бы испытывал определенный скепсис. Поэтому, пожав плечами, я открыл висевшую на боку сумку-планшет (рюкзак был бы удобнее, но рюкзак мешал бы крыльям) и достал рыцарское удостоверение. Его вручали вместе с дипломом и оно было подписано лично Бастрыкиным.

Шаров принял книжечку, бегло просмотрел ее и вернул мне.

— Добро пожаловать, рыцарь Ураганов. Хм, к вам как, по имени отчеству обращаться?

— Просто Кирилл, — попросил я.

— Чисто в порядке любопытства. Вы можете рассказать, за что вам было присвоено почетное звание?

Я пожал плечами.

— В общем — за помощь в предотвращении аварии на АЭС-58. А детали, насколько я знаю, пока засекречены.

Шаров кивнул.

— Ожидаемо. У нас у многих так. Прошу за мной.

Второй дворик, поменьше, располагался сразу за зоной ресепшена. В отличие от мощеного плитами и украшенного клумбами первого двора, этот был почти целиком вытоптан, только по углам пробивалась зеленая травка. Урок уже начинался: я быстро засек и членов клуба — мужики возрастом «хорошо за», причем в одном случае это было «за семьдесят», если не «за восемьдесят». Что ж, за человека, способного в таких годах учиться историческому фехтованию, стоит только порадоваться!

А вот преподаватель оказался молодым парнем, моложе тридцати. С длинными волосами, убранными сзади в тугой пучок (после Аркадия это показалось мне половинчатым решением; ну ладно, может, он просто из реконструкторов, растит волосы в соответствии с модой какого-нибудь древнего века), с короткой бородкой и сложением атлета.

— Вы новенький? — спросил он меня, никак не показывая удивления от моего несерьезного возраста. — Свой меч есть?

— Нет, — покачал я головой. — Не церемониальный же с собой брать! А тренировочным не обзавелся пока. И, кажется, просто взять и купить фехтовальный снаряд без консультации с тренером — деньги на ветер выбросить?

— Все верно. Вот только наши тренировочные будут вам не по руке, — с сомнением проговорил инструктор.

— Ничего, — сказал я, — вы подберите, какой полегче, а я попробую справиться.

Рекламировать телекинез мне не хотелось, но не уходить же из-за такого пустяка.

Не вступая в дальнейшие споры, инструктор принес мне нечто, судя по всему, имитирующее аналог удлиненной даги. По крайней мере, обширная гарда намекала, что эта штуковина предназначена для левой руки и отражения ударов.

— Ну что ж, господа, кажется, весь обычный состав здесь, — проговорил инструктор. — Давайте приступим. Для начала — разминка.

Разминка состояла в разработке кистей и локтей: большинство участников занятия довольно уверенно приняли основную фехтовальную стойку на полусогнутых и начали крутить «восьмерки» и «девятки». Я кое-как держался вровень: столько-то в свое время на виртуальных уроках освоил!

Инструктор уделял мне повышенное внимание, как новенькому. Остальные кидали любопытные взгляды, но знакомиться подошли, только когда наш учитель объявил пятиминутный перерыв, перевести дух. Если что, крутить длинную железку, пусть даже на согнутых в локте руках, утомляет очень быстро! Я считал, что пребываю в отличной форме — тренировки, магия и все такое — но упыхался, и четверти часа не прошло. Правда, вращать дагу оказалось сложнее, чем меч с менее навороченной рукоятью. Приходилось все время перехватывать, чтобы гарда не мешала, это сбивало инерцию и заставляло прикладывать больше усилий.

— Так вы тот, кого в январе награждали? — спросил меня самый старый участник, лысый дедок, чем-то напоминающий Андрея Васильевича — только маленького роста, ниже моего отца. Пантелеймон-то все-таки метр семьдесят, а этот от силы метр шестьдесят! — Я смотрел списки, еще своим глазам не поверил насчет года рождения!

— Да, — сказал я, — я сам своему году рождения не верю. Смотрю то в свидетельство о рождении, то в зеркало… Нет, не сходится!

Старики поржали.

— Мне это очень близко, молодой человек! — сказал мужик лет шестидесяти пяти, очень толстый и высокий. Занимался он явно пока недолго, сильно страдал одышкой, но не сдавался. — Я до сих пор чувствую себя… Ну, не знаю, лет на четырнадцать.

— Я тоже читал сводки, — сказал еще один участник фехтовальных занятий. — Еще, помню, удивился. Об аварии в Атомограде-58 сообщали в конце осени, а награждение было только в январе… Обычно решения о высших наградах быстрее принимают. Это же сразу на стол Великому.

Меня поразило, что эти мужики держатся настолько в курсе происходящего в стране. Аж про аварию в конце осени запомнили, хотя где Атомоград-58, а где Лиманион!

— Я пока детали рассказывать не могу, — сказал я.

— Да уж понятное дело, — хмыкнул лысый старичок. — Я вон тоже… Пятьдесят лет только в следующем сентябре истекают! Ух, тогда я вам баек-то потравлю!

— Байки ты и так травишь, только в них правды ни на грош, — заметил один из его товарищей под общий смех.

Еще кто-то пошутил в том ключе, что, мол, лысый только потому и не загнулся до сих пор — ждет, пока с его подвига секретность снимут, чтобы он мог наконец-то им поделиться.