Наследник пепла. Книга II (СИ) - Борзых М. - Страница 11

— Я не хочу об этом думать, — ответил я. — У меня отец — Аден, мать — Рарогова. Я — огонь! И мне всё равно. Пусть внутренняя стихия и внешняя объединятся.

— Видишь ли, Виктор, — голос Аркви стал более мягким, словно мои слова его позабавили. — В понимании тохаров нельзя использовать огонь как средство. В нашем представлении огонь — это живое существо, — я приподнял правую бровь, но продолжил слушать. — Огонь надо приручить. Его нужно привлечь к себе. Это же такая же жизнь, как и ты, но немного отличается. Да, воздух, вода, земля — тоже стихийные магии, но там же совсем другое. У них нет того характера, как у нашей госпожи Саламандры.

И тут меня буквально током прошило. Это действительно живой огонь? И я пренебрёг чувствами другого существа? Тогда понятно, почему Саламандра на меня обиделась.

— И вот когда ты дружишь с огнём, — Аркви потянулся рукой к костру, и языки пламени на мгновение приникли к его руке. — То тебе ничего не страшно. Ты внутри горишь! Ты не солдат огня, ты и есть огонь. И огонь не твой слуга. Это тоже ты! Вот в этом наше отличие от Рароговых.

— Это что же получается, — произнёс я вслух, но при этом воспоминания меня отнесли немного назад. — Я Тагаю правду сказал? Для нас стихия — живое существо?

— Именно, — совершенно спокойно проговорил Аркви, а на меня стал накатывать сон. — Наш огонь не просто жив, он внутри нас. Он — мы. Огонь родовичей — заёмный. Это огонь капищ, которые живут тысячи лет.

— А огонь аристократов? — спросил я.

— Аха-ха, — засмеялся мой проводник, но быстро одёрнул себя. — Это искры в бушующем пламени. Они лишь думают, что у них есть сила, но на самом деле это силе нужны были новые люди. Они не хозяева, они — исполнители.

— А мы? — я уже почти всё понимал, но мне не хватало слов объяснения, потому что все мои знания переворачивались с ног на голову. — У нас же тоже есть источник родового огня. Чем мы отличаемся?

— Знаешь, мы и без него можем ого-го, — усмехнулся Аркви. — Вот твой прадед три легиона демонов положил…

— Я тоже, — решил не отставать я.

— Полтора, — хмыкнул Аркви. — Наверное. Та ветка скрыта от меня. Ты, условно говоря, не этого мира.

— Почему же? Я вернулся назад в своё прошлое и стал его менять, — я пожал плечами.

— Вот именно, — кивнул Аркви и потянул дым из трубки. — Ты пришёл из своей реальности в нашу и переделываешь её так, чтобы она не превратилась в твою. Но тебе противостоит тот факт, что это не твоя реальность.

— Как же? — удивился я. — Всего лишь моё прошлое.

— А что было в твоём прошлом в это время? — мой спутник уставился мне в глаза, при этом прищурившись.

— Мы переехали в имение, Аду отдали в пансионат, где она… — я сглотнул. Мне не хотелось говорить дальше. — Я не допущу этого!

— Вот именно, — развёл руками Аркви. — Если ты меняешь прошлое, будущее тоже будет другим. Это означает, что ты уже не в своём мире. Но только есть одна проблема. Именно она тебя и убивает.

— И что это за проблема? — спросил я.

Старый безумный дед приблизил свои глаза к моим и прошептал.

— Реальность не терпит, чтобы её меняли! Она приложит все силы, чтобы убить тебя! Она уже это делает! Уже, понимаешь? — и Аркви склонил голову набок.

— Что же мне предпринять против этого? — спросил я, чувствуя, как мурашки бегут по спине.

Аркви откинулся назад, на стену пещеры и усиленно закурил. Отвечать он мне, кажется, пока не собирался. Но нет, я ошибся. Оказывается, он просто думал.

— Ты знаешь, — сказал он. — Ты — огонь. Ты сам огонь. Прими это. И тогда ты поймёшь, что можешь слиться со стихией. И, если ты это сделаешь, никто ничего уже не противопоставит тебе. Само время будет бессильно.

— Что значит слиться со стихией? — уточнил я, так как знал лишь одно значение этого выражения.

— Стать пламенем, быть пламенем, — откликнулся Аркви. — Принять суть огня.

— Ты говоришь про Грандов? — нахмурился я. — Только они сливались со стихией, но после этого их уже никто не видел. В империи — это вообще какие-то мифические фигуры. Они что, тохары?

— И да, и нет, — впервые Аркви стал грустным. — Гранды — это те, кто поставил магическое выше человеческого. Они уже не возвращаются в человеческое обличие. Тохары же просто сливались со своей стихией. Это немного другое. И они всегда оставались людьми. Хотя характер, конечно, портился, — тут на губах моего спутника мелькнула мимолётная улыбка.

— Интересно, а кто из тохаров умел сливаться со стихией? — спросил я, сам слыша мечтательные нотки в собственном голосе.

— Ну я умею, — запросто ответил Аркви и хитро подмигнул.

— Покажи! — я указал на него пальцем от неожиданности.

— Не здесь, — он усмехнулся. — Ближе к источнику силы смогу. Только запомни, что просил, чтобы не пугался.

Я хмыкнул, но говорить ничего не стал. Очень хотелось спать, поэтому я улёгся набок и практически сразу уснул. Хотя нет, для начала я решил позвать Саламандру. Но она не откликнулась. Поняв, что её звать бесполезно, я отрубился.

Встали мы достаточно рано. После вчерашнего разговора у меня остался достаточно странный осадок. С одной стороны, я понимал, что магия — внутри меня. С другой, что я — дитя двух сил, которые пытаются меня разорвать, словно родители при разводе.

Именно поэтому почти весь день мы шли молча. Я переваривал нашу беседу и лишь изредка уточнял какие-то моменты. Но Аркви отвечал неохотно, поэтому вскоре наша переброска словами вообще сошла нет.

Да, я знал, что такое подходящее время для разговора, и что такое навязанный разговор. Я уважал чужие границы, и мы шли молча до самого большого спуска.

Даже не знаю, как описать Великий Спуск. Раньше я о нём только слышал по рассказам отца, который полагался лишь на слова деда. Тут когда-то поднимались последние Адены, чтобы спастись в Российской империи.

— Это отсюда прадед спалил демонов? — спросил я, видя, что местность достаточно схожа с той, где я дал свой последний отпор.

— Нет, — покачал головой аркви, а затем качнул головой влево. — Вон там пещера, пойдём. Устроим привал.

— В смысле привал? — не понял я. — Ещё день в самом разгаре. Идём же!

— В ночь пойдём, — голос конюха был непреклонен. — Чтобы не так жарко было. Ты пока не готов.

— Я не готов? Я — огонь! — решил возразить я. — Я хоть сейчас!

— О, наивное северное дитя, — рассмеялся Аркви. — Ты просто не понимаешь, с чем мы там столкнёмся. Там нечего пить, нечем дышать. Только песок и вечный песок. Вас ещё надо знакомить. Поэтому не торопи события. Мы и так быстро дошли, никого не встретив. А гор ты тоже не знал. Остановись! Знакомься! Побеждает не быстрый, а основательный!

«Да как же мне дороги твои поучения!» — хотел сказать я, но не сказал. Однако про себя подумал очень ярко.

На этот раз был, скорее, навес, чем полноценная пещера. Но к нему нельзя было подобраться просто так. Наверх, к нам вела лишь одна тропка между редеющими кустарниками.

Разговора на этой ночёвке не случилось. Аркви просто вскипятил воду и заварил какой-то необыкновенно пахнущий чай. Я даже не успел допить его, как меня потянуло в сон.

Я лёг лицом к костру. И очень быстро заснул. Или нет.

По крайней мере я видел головёшки, я видел прямоугольные почерневшие фракции на дереве, и оранжевый огонь, ликовавший на развалинах бывшей жизни. Я любил смотреть в костёр, на пламя.

И вот именно из языков пламени, ступая лапками по рассыпающимся углям от верхней головёшки, ко мне явилась Саламандра.

Я хотел сказать, что извиняюсь за произошедшее, но тут же решил, что извиняться мне не за что. Не предавал я её. Только воспользовался помощью союзников, не более того.

Она же просто стояла, объятая языками пламени, и смотрела на меня. Словно прислушивалась к своему собственному восприятию.

— Что ж, — сказала она, наконец, — ты гораздо живучее, чем я могла подумать. Если вдруг выживешь после всего, будет тебе подарок.