Император Пограничья 4 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 5

Зарецкий внимательно слушал, и я видел, что мои слова заставили его задуматься.

— Я… я должен поразмыслить в спокойной обстановке, — сказал он наконец.

— Завтра мы с друзьями покидаем Муром, — ответил я. — Если до шести вечера ты не появишься в гостинице «Жемчужная лебедь», буду считать, что предложение тебя не заинтересовало.

Алхимик молча кивнул, погружённый в свои мысли. Затем поднял на меня обеспокоенный взгляд:

— А если я приму ваше предложение, что с моими родителями? Я боюсь оставлять их в городе на растерзание князю. Никогда не верил в сказки о добрых правителях — наша мастерская ещё при моём прадеде пережила погром, когда в Муроме сменилась власть…

— Если они готовы уехать, я возьму и их, — решительно ответил я. — У нас есть грузовая телега, можно даже забрать много вещей.

В этот момент из остановившейся на углу повозки выскочили запыхавшиеся Полина и Василиса. Они бросились к нам, обеспокоенно разглядывая нашу потрёпанную компанию.

— Вы целы? — выпалила Белозёрова, забыв о всяких манерах.

— Более-менее, — скривился я, ощупывая бок. — Пара треснувших рёбер, но ничего серьёзного. Лучше скажите, как вы умудрились всё это провернуть? — спросил я, оглядывая девушек и кузена. — Найти улики, выложить их в Эфирнет, привезти журналистов…

Василиса выглядела уставшей, но довольной:

— Нам повезло, что семья Зарецких живёт недалеко от дома ректора. Район знати и район ремесленников примыкают друг к другу, — она поправила выбившуюся прядь волос. — Плюс, сам дом Зарецких расположен на краю района, ближе к району знати.

Логичное расположение, чтобы аристократам не приходилось уходить далеко от своего жилья ради похода по магазинам. А, может, успешные ремесленники сами подыскивали место поближе к покупателям.

Александр слушал девушек с неподдельным интересом. Несмотря на пережитое потрясение, в его глазах светилась благодарность:

— Вот уж воистину, неисповедимы пути Господни! Кто бы мог подумать, что такое соседство сыграет нам на руку.

— Мы разделились, — подхватила Полина, непривычно взъерошенная и возбуждённая. — Святослав сразу отправился в редакцию собирать подмогу, а мы с Василисой поехали к Зарецким.

— Я объяснил девушкам, где в лаборатории Александра искать улики, — кивнул Святослав. — Как их сфотографировать и куда переслать материалы для публикации. Это сэкономило нам время.

— Мы поймали кучера на углу и велели ему гнать лошадей, — в глазах Белозёровой плясали озорные искры. — Я пообещала ему тройную плату.

— А я… — Волков вдруг смутился, — я угнал автомобиль возле особняка ректора. Чтобы успеть добраться до газеты.

Мы с Зарецким уставились на него с изумлением.

— Но я его вернул! — поспешно добавил кузен. — Оставил на прежнем месте, когда приехал к особняку.

— Вы потрясающе сработали! — произнёс я, оглядев спутников.

Кузен хлопнул меня по плечу, Василиса смущённо улыбнулась, а Полина гордо вскинула подбородок, явно довольная похвалой.

Неожиданно алхимик тяжело вздохнул, прерывая наш разговор:

— Всё это, конечно, хорошо… Я чертовски рад оказаться на свободе и дышать полной грудью, но… Теперь другие жертвы Горевского и князя вряд ли будут найдены…

Я позволил себе улыбку и опустил руку во внутренний карман, слегка поморщившись от боли:

— Я бы не был так уверен…

Достав сложенную вчетверо папку с бумагами, которую успел прихватить из кабинета ректора, когда обыскивал его, продемонстрировал спутникам.

— Что это? — нахмурился Александр.

— Координаты и какие-то пометки, — я развернул листы. — Ничего не говорят?

Алхимик впился взглядом в бумаги, быстро пробегая глазами по строчкам. Его брови взлетели вверх:

— Это… — он перевёл дыхание. — Это должны быть шарашки!

— Шарашки? — переспросила Голицына озадаченно.

— Научные лаборатории, — нервно пояснил парень, — где работают похищенные и удерживаемые силой перспективные учёные. Меня собирались перевезти в такую на следующей неделе.

Он показал на строчку в документе:

— Вот, видите? «Перемещение объекта З. А.». Это я.

— И сколько таких лабораторий? — уточнила геомантка, разглядывая плотно исписанные листы.

— По этим записям… три, — ответил я. — Осталось понять, где именно они находятся и насколько хорошо охраняются.

Алхимик удивлённо приподнял брови:

— А вы хотите освободить и остальных пленников?

— Есть такое желание.

— Вам-то какой с этого прок? — недоумённо спросил он.

Я посмотрел ему прямо в глаза:

— Во-первых, там против воли держат невинных людей. Мы не можем бросить их на произвол судьбы. Во-вторых, я с радостью вставлю палки в колёса князю.

Потому что прекрасно помню ту маленькую девочку в клетке Химеры. Подобную мерзость нужно остановить во что бы то ни стало.

— В-третьих, все похищенные люди — талантливые и башковитые учёные. Они пригодятся мне в деревне, если, конечно захотят пойти на службу.

— Там и Реликтов с Эссенцией должно хватать, — подумав, добавил Александр. — Им же нужны ресурсы для опытов…

— Так что выгода аж четверная. Но главное — это люди. Никто не заслуживает пыток и унижений, особенно в угоду больному разуму одного ублюдка.

Мы помолчали, осмысливая масштаб проблемы. Затем я аккуратно сложил бумаги и вернул их во внутренний карман.

— Ещё одна причина покинуть Муром, — сказал я, глядя на Зарецкого. — Эти документы не должны исчезнуть, как и свидетель, способный их подтвердить.

— Н-да… — протянул Волков. — Если князь действительно покровительствовал Горевскому, позволял творить все эти мерзости, он явно не обрадуется такому повороту событий…

— Чудесно, — отозвался я. — Надеюсь, он будет крайне расстроен.

Наутро я проснулся раньше остальных и отправился с мельником Степаном на торговую площадь Мурома. Недавние события с ректором Горевским не помешали горожанам заниматься своими делами — рынок гудел от многоголосья торговцев и покупателей. Прилавки ломились от товаров, а в воздухе витали запахи пряностей, свежего хлеба и дублёной кожи.

— Сюда, боярин, — Степан уверенно вёл меня к магазину, где велась торговля магическими товарами и предлагали самые выгодные цены.

На прилавках мерцали разноцветные кристаллы, алхимические эликсиры переливались всеми оттенками радуги в стеклянных флаконах, а рядом с ними лежали связки трав и корешков с едва заметным свечением — Реликты низшей категории.

Перед продажей я тщательно отобрал часть трофеев для личного использования — примерно 15%. Из общего количества крошечных кристаллов — примерно 56 штук, несколько десятков малых и семь средних — я оставил себе, чтобы позже провести ритуалы поглощения с Василисой и Полиной. Кроме того, я придержал два крупных кристалла: один красный и один пурпурный, зная их особую ценность для боевых и ментальных практик соответственно, а также гигантский кристалл — ядро Жнеца, на который у меня были особые планы.

Степан, хоть и был простым мельником, обладал удивительной коммерческой жилкой. Он искусно торговался с купцами, не позволяя сбить цену ниже разумной.

— За такие кристаллы вы предлагаете всего двести пятьдесят? — возмущённо восклицал он, демонстрируя малый голубой кристалл. — Да вы только взгляните на чистоту! На глубину цвета! Такой в Сергиевом Посаде ушёл бы за триста как минимум!

Купец, пожилой мужчина с аккуратно подстриженной седой бородой, задумчиво вертел кристалл, разглядывая его на свет.

— Двести семьдесят, — наконец произнёс он. — И ни копейкой больше.

Степан бросил на меня вопросительный взгляд. Я едва заметно кивнул — цена была справедливой.

К полудню наши мешки опустели, а кошельки приятно оттягивали пояса. Мы выручили четыре тысячи двести сорок пять рублей — огромную сумму, которой хватило бы на покупку небольшого городского дома. Степан сиял от гордости, пересчитывая выручку.

— Отличная работа, — похвалил я его, бросая серебряную монету нищему старику, просившему подаяние у ворот рынка. — Теперь на обед, к остальным.