Император Пограничья 4 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич - Страница 2

Проход за нашей спиной скрывался в тёмном углу помещения, наверняка прячась в закрытом состоянии за фальшпанелью стены.

— Там, — спутник указал на неприметную дверь в дальнем углу, — она ведёт к лестнице на первый этаж.

Мы пересекли погреб, стараясь двигаться максимально бесшумно между стеллажами. Дверь оказалась не заперта, и за ней обнаружилась узкая винтовая лестница, ведущая наверх. Мы начали подъём, преодолевая ступеньку за ступенькой. Каменные стены здесь были холодными и влажными на ощупь.

Мы преодолели уже половину пути, когда воздух вокруг нас охладился до минусовой температуры, а на каменных стенах поползли кристаллы льда. Дыхание вырвалось их груди облачком пара.

Шум шагов не заставил себя ждать — кто-то поднимался следом. Обернувшись, я увидел высокую фигуру, освещённую голубоватым магическим свечением.

Ректор Горевский производил впечатление человека сурового и властного. Это был поджарый мужчина лет шестидесяти, с пронзительным взглядом стальных глаз под кустистыми бровями. Его длинные седые волосы были зачёсаны назад, открывая высокий лоб с глубокими морщинами. Он носил дорогой тёмно-синий сюртук, подчёркивающий его статус.

Однако не только одежда выдавала в нём человека влиятельного. Сама манера держаться — прямая спина, вскинутый подбородок, сцепленные за спиной руки — говорила о привычке повелевать. На лице противника застыло надменное выражение, уголки тонких губ были слегка приподняты в снисходительной полуулыбке. Казалось, Горевский привык скрывать свои истинные мысли и намерения за маской благопристойности. При этом колючий взгляд не предвещал ничего доброго, а в движениях проскакивала едва заметная нервозность.

В целом, ректор производил впечатление человека умного, влиятельного, но опасного. Того, кто привык добиваться своего любыми средствами. И судя по обстановке в подвале, с этическими принципами у него были большие проблемы.

— Какая неожиданная встреча, — его голос был ледяным и спокойным, но глаза полыхали яростью. — Вламываетесь в мой дом, вынюхиваете мои секреты, освобождаете моего… гостя.

Не теряя ни секунды, Горевский выбросил руки вперёд. Воздух вокруг его пальцев сконденсировался в сверкающие водяные лезвия, которые с пугающей скоростью устремились к нам.

— Назад! — крикнул я Зарецкому, одновременно активируя заклинание.

Между нами и ректором возникла мощная махина Каменного заслона, перекрывшая узкое пространство лестницы.

На первый взгляд хрупкие водяные лезвия врезались в монументальную каменную преграду, и пронзили её на три четверти, почти уколов в грудь алхимика. Горевский был чертовски силён — его атака почти пробила мою защиту с первого удара. И если бы не трофейный магический жезл из Мещёрского капища, выхваченный мной из внутреннего кармана пиджака, чужое заклинание наверняка бы пробило мой заслон.

— БЕГОМ! — я толкнул Зарецкого вверх по лестнице.

Тот с ужасом в глазах подчинился и взлетел по ступенькам, почти не касаясь их ногами.

Я развернулся к созданному мной барьеру, который уже трещал от следующей атаки ректора.

Каменная защита не могла долго сдерживать мага такого уровня. Я мысленно оценивал ситуацию — Магистр третьей ступени, в шаге от становления Архимагистром… Против меня, Подмастерья. В прямом столкновении у меня не было шансов, особенно в этом узком пространстве, где невозможно маневрировать. Нужно было сменить тактику.

Как только спутник скрылся за поворотом лестницы, я быстрым шагом отступил на несколько ступеней вверх. Мой Каменный заслон рассыпался под очередным ударом, и ректор шагнул через обломки, окружённый мерцающим щитом.

— Ты совершил большую ошибку, молодой человек, — произнёс он с мрачной уверенностью, смахнув с плеча символические крошки. — Последнюю в своей жизни.

Я продолжал отступать, заманивая его наверх. Моя единственная надежда была в том, чтобы выбраться в более просторное помещение, где я смог бы использовать свою скорость и манёвренность.

— Ну куда же ты… — протянул он. — Ты ведь только начал наслаждаться моим гостеприимством.

Наконец, лестница закончилась, и я оказался в боковом зале, смежном с основным бальным. Повсюду были расставлены столики с закусками, через арочные проёмы доносилась музыка и звуки веселья.

Горевский настиг нас почти сразу. Его лицо исказилось от ярости, когда он увидел Зарецкого, бегущего прочь по кориду за моей спиной.

— Ты ещё и публичный скандал мне устраиваешь? — прошипел ректор, сплетая в воздухе сложный магический узор.

Я еле успел среагировать, закрываясь магическим щитом. Мощная ударная волна сбила меня с ног и швырнула через весь зал, прямо сквозь тонкую перегородку, отделявшую боковое помещение от главного бального зала. Я врезался в стену с такой силой, что та частично обрушилась, осыпав меня обломками штукатурки.

Музыка мгновенно стихла. Десятки гостей в костюмах и масках застыли в изумлении. Женщины вскрикнули, мужчины инстинктивно потянулись к жезлам или активировали защитные амулеты. Охрана уже спешила в нашу сторону, но ректор остановил их властным жестом.

— Не вмешивайтесь! Я сам разберусь с этим наглецом, — его голос прогремел над всем залом.

Хорошая здесь акустика…

Я поднялся на ноги, отряхивая пыль. Моя голова гудела от удара, но сознание оставалось ясным. Горевский шёл ко мне, окружённый мерцающими слоями магических щитов — настоящая крепость из чистой энергии.

— Ты выбрал неподходящий дом для вторжения, мальчик, — насмешливо произнёс он, выпуская в меня каскад ледяных шипов.

Воздушный шаг.

Активировав заклинание, я почувствовал, как время замедлилось. Мир вокруг стал тягучим, как патока, а моё тело наполнилось невероятной лёгкостью. Я уклонился от ледяных шипов, которые теперь двигались достаточно медленно, чтобы их можно было различить в полёте.

Каменная хватка.

Я направил заклинание под ноги оппонента, намереваясь создать каменную руку внутри его защиты. Именно так я когда победил Льва Осокина.

Однако ректор разительно отличался от самоуверенного бретёра. В первую очередь опытом. Его щит охватывал всё тело полусферой, не оставляя уязвимых мест снизу. Моё заклинание бессильно разбилось о защиту, не причинив ему ни малейшего вреда.

Я двигался по залу, используя Воздушный шаг и уклоняясь от смертоносных атак ректора. Мгновенно оценив идею применить Молниевый скачок, чтобы телепортироваться к нему вплотную и набросить аркалиевую цепочку, я отказался от неё. Его щиты ощущались настолько плотными, настолько непроницаемыми, что заблокировали бы и мой перенос.

Горевский явно наслаждался ситуацией. Он улыбался, без спешки швыряя в меня заклинания всё возрастающей мощи. Для него это был лишь вопрос времени — рано или поздно я истощу свой резерв или допущу ошибку.

— Признаю, ты хорошо двигаешься, — произнёс он после очередного моего успешного уклонения, — но это лишь оттягивает неизбежное.

В этом он был прав. Обычная тактика здесь не сработает. Нужно было что-то нестандартное, что-то, чего он не ожидает. И тогда решение пришло, как часто и бывает, за счёт воинской интуиции…

Сосредоточившись, я уверенно преобразовал трёхсекционный цеп в револьвер из Сумеречной стали. Металл податливо перетекал, формируя идеальную копию огнестрельного оружия, которое неплохо зарекомендовало себя при зачистке Мещёрского капища. Небольшой запас боеприпасов у меня имелся при себе, и шесть патронов я также мысленно покрыл тонким слоем той же стали.

Горевский расхохотался, увидев в моих руках револьвер.

— Огнестрельное оружие? Против меня? — в его голосе звучало искреннее веселье. — Да ты либо отчаялся, либо полный невежда в магии. Ни одна пуля не пробьёт мой щит!

— Как скажешь, — равнодушно ответил я и, прицелившись, выстрелил.

Одновременно с выстрелом я активировал заклинание, которое давненько не использовал. Ещё с прошлой моей жизни, ведь обычно его комбинировали с арбалетами или луками, а воздушная стихия никогда не была моей сильной стороной. И всё же в этой ситуации требовалось именно такое воздействие.