Оборона дурацкого замка. Том 7 (СИ) - Ютин Макар - Страница 7

Настолько же очевидной, насколько никто не хотел ее замечать.

«Этим человеческим выродкам даже не придется брать Форт силой! Главное — во время самой напряженной волны устранить большую часть верхушки, а затем править от имени коменданта, благо изобразить его несложно, а нечестивые техники обеспечат сохранность трупа, даже возможность без опаски выдавать на публике мертвеца за живого человека».

Поэтому гвардеец, как всегда, оказался прав. Человек-война, практик с намалеванной карикатурой человеческих эмоций на пустой наледи идеального лица, самый безжалостный, надменный и бескомпромиссный из благородных мужей, искренне вызывающий море уважения и ни капли доверия.

Он всегда двигался, думал, действовал, словно правил неудержимой конной тройкой: нерасторопные будут задавлены, лошади — загнаны, враги — устранены. Так пусть весь остальной мир горит огнем, пока слева и справа раздается скрип колесниц соратников.

У него не было, не могло быть достаточно времени, людей, влияния на коменданта Ба, наконец, чтобы действительно переиграть заговорщиков на их поле. Да и желания тоже. Зато он умел разрушать планы манипуляторов. Рвать с треском, с презрительной ухмылочкой, когда вокруг все пылает, трескается, стонет.

Даже будучи «тихим как труп», Ксин «подвижен как дракон», породу не спрячешь. Заговорщикам стоило все силы бросить на устранение последнего гвардейца императора, а не пытаться действовать поверх, нагло оттирать от власти живого и здорового тигра.

Ни один военачальник не оставит вражескую крепость в тылу. Особенно, когда она формально — твоя.

Запутанная интрига врагов в итоге обернулась довольно прямой, возмутительно, небрежно безыскусной провокацией другой стороны: идеальной по причине своей скорости, непредсказуемости, и более всего — наглости, с которой разыграли карту мо шен рен.

Потому что в результате, как минимум, половина глав отрядов и большая часть ложи аристократов свободно ощутила демонические эманации заключительного массива Гэ Шуншу.

Самому Цзе не требовалось иметь настолько тонкий контроль, хватало собственного дара пополам с интуицией: мерзкий запах их вечного врага таранил ноздри точь-в-точь как очередная волна демонов — многострадальные стены их потрепанной крепости.

Техники Дао Желтого Источника эффективны. В самом начале своей службы он как-то удостоился чести наблюдать практика Закалки Тела с трофейным свитком одного из методов укрепления. Попался тот культиватор в изучении запретного знания уже под самый конец, когда от практикуемой техники Железных Жил Красного Бессмертия кожа стала пузыриться и слезать с мяса.

Нечестивый практик долго держался в состоянии полутрупа, однако затем течение его «болезни» резко остановилось, а в Форте «вдруг» стали пропадать между волнами бойцы с открытым даньтянем.

Отчаявшемуся неудачнику не хватило мозгов находить доноров новой кожи с мясом во время боев. А может, не представился шанс или темные искусства давили на сознание. Итог один: Лань-сянь шен лично пробил предателю грудь ладонью…

…После целой минуты безуспешного избиения более слабой техникой. Результат, на который этот бывалый воин Сяхоу не смог бы рассчитывать и на равной тому практику стадии Закалки Тела.

«Если Гэ спелись с демонами, то не опасно ли разоблачать их так прямо? К тому же, Шуншу чертит нечто за рамками простой дуэли, демонические техники опасны, как эта девка не боится? Даже мне издалека становится страшно!»

Цзе не знал, какой конкретно массив решил изобразить на холсте своей никчемной, уродливой жизни старый предатель Гэ Шуншу. Начертанием в Форте владели разве что кланы, включая семейство Ба, да мастер-на-все-стили Ксин. И то, вряд ли хоть один из них приблизился к искусству эксцентричного жениха юной госпожи Мяо.

Впрочем, им оно и не надо, в начертатели идут аристократы с изначально слабым духом и малым запасом Ци, зато с обилием влиятельных родственников, способных найти учителя или научить самому. Прибыльное, всем нужное, при этом не особо престижное направление — Форт многое потеряет после казни или побега Гэ.

Однако пока никто, кроме самого рыжего начертателя, не смог бы сказать, чем именно решил приложить несносную девку Ксина один почти раскрытый эмиссар Желтого Источника.

Мешанина иероглифов истекала скверной сильнее, чем Цуй слюнями по Главе, жгла порченой Ци упорядоченную гармонию природной энергии вокруг. Теперь среди зрителей любому пурпуру и даже некоторым обсидианам становилось понятно: нигде, кроме как у демонов, старик такую технику выучить не мог.

У демонов или демонопоклонников, причем последнее даже хуже: значит случай не единичный. Скверна начала распространяться.

А учитывая общую мощь, которую дает заемная Ци Желтого Источника…

Впрочем, мо шен рен, ставленница их собственного, замкового, демона не подкачала. Не успело мерзкое начертание старого греховодника полностью воплотить себя в мир, как со стороны черноплащницы прилетела не менее уродливая гадость.

Отвратительная баланда разнонаправленных энергий с едким привкусом чего-то не то лунного, не то сумеречного, миазмы уродливых реакций от нарочитой несовместимости типов Ци… Причем все это хлёбово оказалось настолько сильно приправлено телесными токсинами, что становилось совершенно невозможно различить хоть какие-нибудь детали: мощь, структуру, школу мастерства заклинателя, энергетическую основу.

Тем не менее, в отличие от заемной гнили Гэ Шуншу, техника его противницы не являлась ни запретной, ни демонической, ни оскверненной другими способами. Всего лишь собственная Ци, чей яростный распад спровоцирован с помощью пары-тройки разнонаправленных энергий. Основа не то лунная, не то и вовсе земная с повышенной концентрацией да странным высвобождением.

Просто более продвинутая версия ядовитой Ци или нестабильных техник, нечто отдаленно похожее показал даже ее прошлый противник Сунь, тоже земной уровень. А у странницы запитанные в массив шлаки с телесными токсинами смертного тела серьезно подняли его мощь и «материальность», дали необходимый уровень воплощения, достаточный для резонанса с запретной дрянью демонолюба-перестарка.

Клякса охряной гадости с посоха мо шен рен впиталась внутрь чужого конструкта, чтобы схлопнуть его, осквернить и воплотить заново, в другой форме и виде, с противоположной задачей. Лишь трепетали воздухом над жаровней нечеткие грани потерявшего значения символа.

Через три удара сердца сломленное начертание Гэ Шуншу ворвалось в своего создателя вместе с мерзостью от ставленницы Чжэнь-сянь шена.

О, это наверняка было больно. И немного радостно — всем остальным. Один из клановых гордецов, прямой или косвенный убийца, мучитель многих лично неприятных ему практиков, наконец получил тем же юанем.

Один из немногих плюсов настоящего ада — безразличие ко ВСЕМ жизням. Баловни судьбы если и умирают позже, то куда более скверной смертью.

Последующие крики ненадолго согрели его обсидианово-черное сердце, замерзшее на сухом от невыплаканных слез морозе старого Форта.

— Проклятье, проклятье, проклятье…! — Старик бился об пол арены истерзанной нерпой, пока зрители вокруг прятали за синевато-обветренными губами волчьи оскалы да язвительное лисье тявканье.

В этот раз непотопляемому клановому патриарху не повезло.

Удача в Форте часто улыбается, но лишь кровавой раной от уха до уха. Никогда нельзя привыкать к редким светлым полосам, стоит всегда искать подвох, внимательно следить за собой и остальными.

Ты считаешь дни до новой волны, считаешь товарищей, считаешь тех, кто прикроет спину. Тех, кто толкнет в нее или плюнет. Провожаешь взглядом останки тех, на кого обратил слишком мало внимания или, наоборот, смотрел слишком пристально. И все равно пропускаешь удар.

Ошибка новичков — смотреть только вперед. Ошибки ветеранов проще — неправильная пропорция между трусостью и бравадой, хватит и одной-единственной небрежности, ошибочной рецептуры без тщательной проверки, чтобы алхимия жизни выкипела из треножника.