Алора Брют и Драконий приют - 2 (СИ) - Алфеева Лина - Страница 63

А я виновата, что чешуйчатые зверюги, умеющие изрыгать огонь, столько лет жили в резервации нашего мира и так и не адаптировались к его ядовитым реалиям?

— Цветана, как ты думаешь, мы можем разбить огород и начать выращивать растения из внешнего мира?

— Если вам нужна помощница, то я в деле, — мигом смекнула девочка.

— Спасибо. Но боюсь, что мне придется привлечь не только тебя.

Я сделала пометку в блокноте. Надо переговорить с Удраком и ввести работу на огороде в разряд обязательной отработки для проштрафившихся.

— Госпожа Брют, уделите мне несколько минут, — ко мне размашистым шагом направлялась Сешара.

Я оценила и перекошенное от ненависти лицо драконицы, и ее издевательское “Госпожа Брют”. Сешара прекрасно осознавала, что после брачного ритуала я сменила фамилию, но подчеркивала, что для нее наш с Алдраком союз всего лишь недоразумение. В принципе, мне было все равно. Хочет дерзить и выставлять себя на посмешище — её право. Главное, что в новом Драконьем приюте ее точно не будет.

Алдрак дал понять, что алой должность не предложат. А у себя в Дагаре Сешара не пользовалась любовью юных драконов. Поэтому для нее так важен был статус любовницы Алдрака. Благодаря ему она хотела устроиться в жизни. Нет, конечно, Сешара мечтала стать хозяйкой Черного гнезда, но и роль любовницы ее устроила бы. Тут я ее совсем не понимала. Видимо, у свободолюбивых дракониц, вынужденных долгое время оставаться под опекой клана, в самом деле была иная ментальность и другой взгляд на семью и женскую свободу.

— Конечно, леди Сешара. Но только несколько минут. Детям пора возвращаться в замок.

— Они прекрасно могут вернуться в него и через чащу. Если вы не заметили, то двое ваших детей скрылись в ней. И не вернулись.

Драконица выдержала паузу. Неужто всерьез надеялась, что я испугаюсь и брошусь на помощь? Или просто хотела задеть и потрепать нервы. Скорее всего, второе.

— Мои дети чувствуют себя в Шепчущей чаще как дома. Примерно, как в Черном гнезде.

Да, я тоже умела быть стервой пренеприятной. Просто обычно у меня не было причин так себя вести. Но Сешара умело меня промотивировала.

— Дрянь. Думаешь, ты с Алдраком надолго? Думаешь, ты ему не надоешь? Да ты всего лишь человек! Начнешь стареть, болеть…

— Я ведьма, — многозначительно произнесла я. — И владею всеми приемами красоты. Так что не переживайте. На крем от старости моих умений хватит.

Если Сешара о чем-то и переживала, так это о том, что у нее от злости начало перехватывать дыхание. Когда она сунула руку в карман, я уже поняла, что драконица вытащит вовсе не баночку для сцеживания яда. И все-таки я оказалась не готова, что в ее руке окажется костяная пластина. Она была так похожа на ту, что мы с Сейдраком наши в Пустоши, что я успела броситься к чаще подальше от детей, прежде чем Сешара активировала артефакт костяной магии и запихнула меня в портал.

***

Пустошь встретила меня треском тускло горящего ритуального костра. Призрачное пламя поднималось выше моего роста и выбрасывало в небо крошечные искры огня. Я впервые видела зеленый огонь так близко и удивилась, что он выглядит как нормальное пламя. Только зеленое. А еще не давал тепла. Вблизи ритуального костра было сыро, а от вида горы костей, служащих топливом для магического огня, меня начал колотить озноб.

Костяная магия. Мертвая магия чужого мира. У нее не было природных источников силы. Поэтому костяные и были вынуждены жечь свои костры, чтобы получить силу от мертвого огня. Драконам Альгара удавалось удерживать магию мертвых в пределах Пустоши, но они не могли остановить распространение костяных даров.

Шела и Дхор были первыми найденышами, в ком была замечена костяная магия. А что, если и среди якобы погибших от скверны были те, кто получил мертвый дар? Что, если тела младших рас разрушаются не столько от драконьей магии как таковой, сколько от костяной?

Я смотрела на мертвый огонь и понимала, что первые искры зелёного пламени костяные пронесли через портал также, как живые драконы протащили семена и другие артефакты их родины.

— Заинтересовалась? Можешь подойти.

Чуть хриплый низкий женский голос обозначил, что мое появление заметили. Точнее, ждали. Чуть дальше, в тени стояла Калидра. Я узнала мать Сейдрака с первого взгляда, хотя мы с ней виделись только во время транса. Костяная драконица была одета во все серое, абсолютно седые волосы были собраны в две длинные косы, а в глазах горел тот же самый огонь, что был частью ритуального костра.

Я приняла предложение Калидры и медленно приблизилась к костру. Вряд ли у меня ещё появится возможность рассмотреть ритуальное пламя так близко.

— Довольно! Самоубиться захотела?

Неожиданно оказавшись рядом, Калидра дёрнула меня за руку.

— Мертвое пламя — враг всему живому? — понимающе хмыкнула я.

— Ты странная, Алора Брют. Знаешь редчайшие растения, но не слышала, что мертвое пламя убивает.

— Пламя? Я думала, убивают костяные ритуалисты.

Я осмотрелась в поисках жертвенных камней или клеток с жертвами, но мы с Калидрой были одни посреди бескрайней каменистой равнины. Портал перенес меня далеко от костяных гнездовий и сердца Пустоши. Не видела я и горной цепи, опоясывающей территорию костяных драконов. Значит, мы были как раз посередине, вдалеке и от застав четырех долин, и от дома костяных.

И тут я все поняла.

— Ты ждала не меня, а Сейдрака. Это его, а не меня должен был перенести портал!

— Верно, — спокойно подтвердила Калидра. — Сешара, как всегда, все испортила. Видимо, ты сильно ей насолила, ведьма. Рассказывай, что сотворила. У меня должна быть хоть какая-то компенсация.

— Мы с Алдраком поженились, — зачем-то пояснила я.

Глупый был поступок. Врагам вообще не стоит что-то о себе рассказывать. А Калидра была врагом всего Альгара. Мертвой драконицей, которая умела искать магию живых.

И она хотела найти Сейдрака.

Дальнейшую цепочку мыслей прервал странный хриплый звук, такой странный и надрывный, что я даже не сразу поняла, что это смех.

— Ты и Алдрак. Немыслимо. Кто бы мог подумать, что ведьма, получившая магию Исары, заинтересует ее дракона.

Наверное, если бы Калидра ударила меня когтями, я бы отреагировала не так остро. А тут будто разом закончился воздух в легких, я открывала рот и чувствовала себя выброшенной на берег рыбой, а в ушах нарастал странный гул.

Резкий хлопок по спине, заставил меня вскрикнуть, вместе с криком в мои легкие ворвался воздух, и я услышала едкое:

— Дыши, Ведьма. Мне еще обменивать тебя на сына.

На сына? Я приподняла голову и прохрипела:

— Какая глупость. Сейдрак никогда…

Драконица издевательски вскинула бровь, и я поняла, что у Калидры были все шансы обменять меня на Сейдрака. Неугомонный дракон сам бросится в Пустошь, если узнает, что может меня спасти.

Страх за Сейдрака сковал меня льдом, едва я вспомнила слова Малики. Она утверждала, что Сейдраку нельзя видеться с Калидрой. Малика знала, что эта встреча ему чем-то навредит.

— Зачем он вам? Сейдрак вырос в Эльгаре. Он на хорошем счету у черных драконов.

— Но он не черный дракон. И должен знать, кем является.

— Нет, — я затрясла головой в надежде, что страшное предположение всего лишь ошибка. — Вы не могли родить его после превращения в нежить.

И снова драконица развеселилась.

— Какая же ты ведьма, если думаешь, что мертвое тело может подарить жизнь? Недоучка, что ли?

— Я просто не понимаю, — буркнула я.

Калидра шлепнулась на землю, а потом сбросила с себя плащ и указала на него.

— Садись. Живым всегда паршиво вблизи мертвого огня. Промораживает до костей.

Я не стала упрямиться, а когда села, то Калидра набросила мне хвост плаща на плечи, а потом рассказала, что Сейдрак получил мертвый дар еще при рождении. И тогда они с его отцом Хардраком провели ритуал запечатывания, превратив Сейдрака в бесцветного дракона с белоснежными волосами.