Про людей и ямадутов (СИ) - Косминов Алексей - Страница 8

Когда командир его взвода принял предложение работать на некого эксцентричного человека, которому нужны были бойцы для выполнения различной «не всегда приятной» военной работы, Мережко не раздумывая пошёл за ним.

Сейчас, когда он ловил в прицел головы защитников санатория и нажимал на спуск, то чувствовал только лёгкое пренебрежение с оттенком жалости.

Час назад, выбирая позицию, он видел, что предосторожности типа установки датчиков контроля движения вокруг неё, излишни. Однако профи внутри требовал неотступного соблюдения всех ритуалов.

И вот смартфон дал вибрацию, означавшую, что периметр кем-то нарушен и он должен был тут же отбросить винтовку и выхватив «короткий» развернуться в сторону нарушителя, готовым к стрельбе. Он умел это делать очень быстро. Но что-то, вероятно, чертово сомнение, не желание верить, что кто-то из этих несчастных мог устроить охоту на него, задержали Мережко. Не выпуская из рук оружие, он повернул голову и бросил беглый взгляд за спину. Лейтенанта словно обдало холодным душем. Он увидел, как резко пригнувшись, тёмная фигура стремительно метнулась в сторону и треснуло два пистолетных выстрела. Спасли его только рефлексы. Тело Мережко автоматически бросилось в другую сторону и сделало два переката. Ещё до того, как выскочить на ноги, лейтенант понимал, что для продолжения дуэли положение его не выгодно. Уходя от огня, он потерял стрелка из вида, а уверенности в том, что и тот его не видит, не было. Вероятно, тот уже сейчас целится в катающегося по земле, как сумасшедшая кошка, снайпера. А ведь подкравшийся со спины враг мог быть и не один! Значит пока лейтенант вынет ствол, пока выцелит в темноте между деревьями противника, его могут нашпиговать пулями, как буженинку чесноком. Мережко принял решение отступать. Сделав ещё один перекат, он упруго вскочил на ноги и резкими зигзагами рванул вниз по склону. Внизу стоял БМП с группой тылового прикрытия, это было спасение.

Глава 3

«Сон Жреца»

Время наступления закона Сансары приближалось. Неумолимое, как прилив стирающий следы на песке. Как жернова, дробящие иллюзии совершенства.

Снова и снова сон Жреца приносил ему неприятные знаки. Покидая реальность, он почти всегда знал, какие наслаждения получит от сна, потому что почти всегда этот сон контролировал. Почти.

В этом мире он имел практически все, что можно было желать. Планета Орос, где вот уже более четырехсот лет протекало его очередное воплощение, относилась к райским. Ее великолепная природа способствовала исключительно хорошему настроению и творческим порывам. Архитектура здешних строений располагала к медитациям, помогающим накапливать живую силу. А прекрасные и разнообразные создания, помогали эту силу тратить в бесконечных плотских утехах.

Отдельным наслаждением были споры со змеями. Гигантские обитатели изумрудных лесов Ороса были чрезвычайно мудры и могущественны, они воплощались на планетах подобных Оросу уже множество раз и умели переносить накопленные знания из мира в мир. Однако и они раз за разом уступали Жрецу в философских поединках.

Среди прочего сны должны были повторять и усиливать момент победного наслаждения, и Жрец не уставал от этого удовольствия никогда.

И вот несколько лет назад во сне он увидел проплывающую черепаху. Жрец лежал в центре гигантского белого цветка посреди дивного озера, когда бесшумно подплывшая совсем близко рептилия совершила радом с ним круг почета, позволив Жрецу рассмотреть в деталях свой многовековой панцирь.

Не так давно в сон, где он медленно брел вверх по горной тропе, ворвалось колесо от повозки, которое гулко ухая подпрыгивало и катилось сверху навстречу. Пришлось даже отойти в сторону, настолько неожиданным и неприятным было его появление.

И вот сегодня великий змей Дорег, частый гость упоительных снов Жреца, после очередного своего поражения вместо кивка признательности, вдруг развернулся и принялся переливать кольца своего огромного гибкого тела в каком-то завораживающем танце, а потом Жрец увидел, что змей сложился в циклопический круг. Змея, кусающая себя за хвост. Больших намеков ему не требовалось.

Все это были символы времени. Времени, которого когда-то у него было настолько много, что оно совершенно не ощущалось, а теперь оказалось, что оно заканчивается. И самое неприятное заключалось в том, что способы, которыми ему намекали на время, говорили о том, что следующее его воплощение будет совсем не на высших планетах, а совсем наоборот. Конечно, Жрец понимал, что когда-то наступит этот момент, потому что осознанно выбрал этот путь, путь далекий от служения, путь наслаждения и накопления силы. Ему нравилось ощущать свое могущество, видеть, как она растет в нем с каждой выдержанной ради этой силы аскезы. Нравилось узнавать в очередном поединке, что он снова и снова — лучший и непобедимый никем. И мысли о том, что всю эту мощь придется утратить ради служения, ему претила.

Однако и спускаться на нижние планеты он так же не намеревался. Подчиниться каким-то законам и безропотно воплощаться в какое-нибудь жалкое тело, к примеру, человека, он не собирался. Орос придется покинуть до того, как за ним придут слуги Ямы. И сделает он это так, что они потеряют его след. А он — величайшая личность во вселенной, продолжит наслаждаться своей силой и даже преумножать ее. Одним словом, у Жреца был план.

Глава 4

«Отец Евгений»

Из всех чудес, созданных Богом, утро, отец Евгений любил более всего на свете. За долгую свою жизнь, за 63 с гаком года, он видел много странных и даже изумительных вещей, но все прочие впечатления бледнели и выцветали, вытеснялись новыми или просто забывались. Он менялся вместе со своей страной, переживал все её потрясения, отмечал свои новые победы, преодолевал поражения и оплакивали потери. Довелось ему воевать в Афганистане и служить в Владикавказском УГРО, поработать каменщиком на стройке и «безопасником» в страховой компании. Он влюблялся и расставался, качал на руках дочь и плакал на коленях у её могилы. Менялись флаги и эпохи, кумиры и враги. Однажды и вера его изменилась.

Евгений всегда искал справедливости и мира для тех, кем дорожил, но добивался этого тем, чем наделила его природа и так, как научила его школа и армия. Но оказавшись бессильным перед судьбой, увидев свои слабости и слабости тех, кого он долгое время считал воплощением силы и надежности, отец Евгений понял, что сила, его человеческая, грубая и честная сила не всемогуща. Это было больно и тяжело, однако признавать победу и величие зла и дурацкого случая над своей судьбой он отказывался. Ему было просто необходимо знать, что есть другой путь, другой способ помогать добру одерживать победу.

В 35 лет он поступил в духовную семинарию и после ее окончания ещё 10 лет служил в нескольких храмах в чине пресвитера. Затем пришло ощущение какой-то искаженности, неправильности его работы. Пышность служб и таинств стала тяготить священника и оставив на коллегу довольно обширный приход, отец Евгений ушёл туда, где, как он верил, ещё острее нуждаются в его поддержке.

Минуло ещё шесть лет проведённых при разных больницах, онкоцентрах, тюрьмах и домах престарелых. Боль и страх так тесно связались для него с понятием жизни, что в какой-то момент он просто не заметил, что жизнь потеряла для него привлекательность, потому что стала чередой историй чьей-то беды, которую он всякий раз проживал как свою. Он не понимал, как себя чувствует и о чем думает, что ест и какая погода на улице.

Обессиленный и совсем седой, под жестким давлением епископа, отец Евгений принял решение удалится от людей и посвятить оставшиеся годы общению исключительно с Богом. Дав обет молчания, он ушёл в Курпский лес, находящийся на территории заказника в Кабардино-Балкарии. Местные власти по просьбе епархии выделили отцу Евгению старый охотничий домик и пообещали помощь и поддержку.