Золотой ребенок Тосканы - Боуэн Риз - Страница 63

— Значит, я действительно удостоилась особой чести. — Мой взгляд встретился с его, и я почувствовала, как вдоль позвоночника пробежали искры. Я попыталась отшутиться. — Но не наливай мне много, иначе я не смогу найти дорогу в домик.

— Не волнуйся, Ренцо тебя проводит, — подала голос Паола.

Ее реплика немного отрезвила меня. Ренцо проводит меня обратно в маленький дом мимо колодца, в который Джанни сбросили вниз головой, при большой вероятности того, что Ренцо что-то знал об этом. Его подослали, чтобы напоить меня? А потом он войдет в мою комнату и найдет конверт, который Джанни просунул в окно через решетку?

— Что случилось? — спросил Ренцо, словно читая мои мысли.

— Просто мне стало грустно оттого, что завтра я покину всю эту красоту.

— И мне жаль, что ты уезжаешь, — проговорил он. — Может, ты еще вернешься, когда тут станет поспокойнее.

— Сомневаюсь, — сказала я. — Если я вернусь, инспектор может выдвинуть против меня новые обвинения.

Он засмеялся, но я почувствовала, что не слишком далека от истины. Я встала, чтобы помочь Паоле убрать посуду, но она замахала на меня руками, и я снова села.

— Для этого у меня есть дочь, — заявила она. — А ты — гостья. Поэтому сиди и болтай с Ренцо.

Когда Паола и Анджелина скрылись в доме, я улыбнулась:

— Похоже, Паола пытается заняться сватовством.

— У нее доброе сердце, — откликнулся он. — И в людях она разбирается неплохо.

Я нервно хихикнула, потому что слишком ощутимо было его присутствие через стол от меня — его белоснежная рубашка с небрежно расстегнутым воротничком, его непослушные черные кудри и глаза, горящие, будто в них зажгли огонь. Конечно же, это все коварное действие вина… но я так хотела, чтобы он обнял меня и поцеловал.

Эта глупая мысль была изгнана появлением Паолы, которая вернулась с большим блюдом баклажанов, начиненных пармезаном. Я думала, что и кусочка проглотить не смогу, но стоило мне только попробовать, и я не заметила, как прикончила всю тарелку. Такой насыщенный, такой сливочный сыр! А баклажан по вкусу чем-то напоминал очень хорошее мясо.

Мы закончили трапезу маленькими тарелочками панны котта — гладкой и белой, легко скользящей по горлу, и сдобрили ее стаканчиком лимончелло, местного ликера.

Мягкая, бархатная тьма опустилась на землю. Ночной воздух звенел от стрекотания сверчков и кваканья лягушек. Ренцо встал.

— Что же, мне пора домой, — сказал он. — Иначе отец меня хватится.

Он посмотрел на меня.

— Но сначала давай я провожу тебя до твоей комнаты.

— О нет, — сказала я, смеясь. — Мне надо помочь Паоле и Анджелине с мытьем посуды. Мы наверняка перепачкали целую гору.

— Тебе вовсе не обязательно это делать, — тут же отозвалась Паола. — Пусть молодой человек проводит тебя, раз уж вызвался добровольно. Ах, если бы красивый мужчина предложил проводить меня, я бы уж не отказалась! Увы, но мне больше не предлагают. — И она засмеялась.

У меня не оставалось выбора. Ренцо предложил свою руку. Я взяла его под локоть, беспокойно улыбнувшись.

— Честно говоря, Ренцо, я могу сама найти дорогу, — проговорила я. — Уверена, что Козимо там уже из угла в угол слоняется в нетерпении, ожидая тебя.

— Пусть слоняется, — сказал Ренцо. — Что такого в том, что я хочу немного побыть с тобой наедине?

Я посмотрела на него, и он слегка улыбнулся.

— Не знаю, как ты к этому отнесешься, — вымолвил он, — но меня странно тянет к тебе. Вероятно, ты напомнила мне девушку, с которой я познакомился в Лондоне и на которой мог бы жениться, если бы все пошло иначе. И знаешь что? Возможно, я не прав, но мне кажется, что я тебе тоже нравлюсь.

— Ну… можно и так сказать, — ответила я, стараясь не игнорировать предупреждающий сигнал, прозвучавший в голове: «Он — сын Козимо, помни об этом».

— А может, дело в нашей общей истории, — продолжил Ренцо, — и так наконец завершится история моей матери и твоего отца. Это судьба. Рок. И мы не в силах ничего изменить.

— Ты думаешь?

— Откуда мне знать? — сказал он, улыбаясь. — А вот то, что я очень хочу сейчас поцеловать тебя, это истинная правда. Ты ведь не против?

Он не стал ждать ответа, а привлек меня к себе, и его губы потянулись к моим. Я чувствовала, как бьется мое сердце и чувство опасности сплетается в одно целое с моим собственным желанием. Не знаю, к чему это могло привести, но земля под нашими ногами вдруг затряслась. Это продолжалось всего несколько секунд, но Ренцо крепко держал меня, пока дрожь не прекратилась.

— Это было очередное землетрясение? — испуганно спросила я.

— Просто толчок, — ответил он. — Не переживай.

— Мне показалось или я когда-то слышала песню со словами «Я чувствовала, как земля уходит у меня из-под ног»? — Я слегка пошатывалась, смеясь.

— Теперь ты знаешь, что так оно и бывает на самом деле, — сказал он.

— Джоанна? Ренцо? Вы в порядке? Это всего лишь маленькое землетрясение, — выглянула из открытой двери Паола.

— Все хорошо, — ответил Ренцо, отпуская меня. — Я, пожалуй, пойду, пока земля все же не ушла у нас из-под ног.

Он коснулся моей щеки:

— Увидимся утром. Спокойной ночи.

Я зашла в свою маленькую комнату, заперла дверь, разделась и легла на кровать, глядя в потолок. Может ли такое быть и возможно ли это вообще, что Ренцо и впрямь испытывает ко мне какие-то чувства?

Глава 37

ХЬЮГО

Декабрь 1944 года

Как только София ушла, Хьюго принялся таскать куски каменной кладки, самые большие и тяжелые, какие только мог сдвинуть, чтобы навалить их поверх старой двери. Когда взошло солнце, он все еще работал и был доволен своими достижениями — место над провалом выглядело точно так же, как весь остальной пол. Никто никогда не заподозрит, что внизу есть вход в крипту. Прекрасный мальчик теперь в безопасности.

Затем он приступил к следующей задаче: скрыть любые следы своего пребывания в часовне. Надев всю имеющуюся одежду, чтобы потом не замерзнуть, он принялся разбирать укрытие, раскидывая обломки досок по всей часовне. Потом взял одеяло, миску и ложку и разбросал их между обломков, а затем насыпал на них камней, чтобы все выглядело естественно. Закончив, Хьюго с удовлетворением огляделся: никто никогда не догадается, что он был здесь.

Все, что ему оставалось сейчас, — это ждать. Нет, он не надеялся, что София сможет достать повозку в тот же день. И ночью она тоже вряд ли приедет. Это было бы слишком подозрительно, и как она смогла бы что-то увидеть, если бы управляла повозкой в темноте без фонаря? Но завтра вряд ли кто-то удивится, если она отправится на рынок с грузом репы. Он съел последние крошки хлеба, выпил немного воды и стал мечтать о том, чтобы добраться до лагеря союзников на юге, где будет горячая еда, настоящая кровать и он и София с сыном окажутся в безопасности.

Когда наступила темнота, Хьюго взял овечью шкуру и, закутавшись в нее, задремал сидя. Ночь казалась вечной. Когда на востоке занялся рассвет, он встал и подумал, не спуститься ли ему по ступенькам, чтобы дождаться Софию в лесу? Но в итоге отказался от этой идеи, ведь София может пройти по другой стороне скалы вверх по дороге к пропасти, и ему каким-то образом придется спускаться вниз, чтобы встретить ее. Он не был уверен, что справится с этим, и решил на всякий случай обойти скалу и найти самый удобный путь.

Выйдя из часовни, он встал, моргая от яркого дневного света, и вдруг приметил движение среди деревьев. Сердце подпрыгнуло: София! Он помахал рукой, а в следующий миг увидел двух немецких солдат, направивших на него оружие. Один из них проворно поднялся по ступенькам.

— Ты англичанин? — спросил он.

Хьюго лихорадочно думал. Солгать? Его итальянский язык стал довольно беглым, он даже перенял тосканский диалект Софии. Но они захотят проверить его документы. Они обязательно обыщут его и найдут удостоверение и идентификационные жетоны.