Товарищ "Чума" 7 (СИ) - "lanpirot" - Страница 36

— Чувствую на тебе благословение пращуров, — обрадовано произнёс мертвяк. — О-о-о! Неужто Сам Вольга Всеславьевич «руку приложил»? — Каким-то образом почувствовал во мне старикан эманации основателя.

— Сам, Вольга Богданович! Лично…

Челюсть у мертвяка реально отпала. Видимо появление прародителя на семейном совете духов, было чем-то выдающимся.

— Лять — не встать! — О как старикана вштырило. — Я ведь и сам его глас всего-то раза три и слышал…

— Благословил он меня, деда. А дальше, сказал, сами разбирайтесь.

— Разберёмся, Ромка! — обрадованно воскликнул мертвяк. — Решения основателя не обсуждаются! От щедрот своих даровал что? — Тут же потребовал отчета старикан.

— Сказал, что я теперь кровезнатец, — вполне серьезно ответил я. — Еще бы знать, как развивать этот дар?

— С этим-то я тебе помогу! — продолжал полыхать энтузиазмом Вольга Богданович. — Сам таким даром не одно столетие владел — родовой, как-никак! Мы ведь теперь одна семья, Рома! Один за всех, и все за одного! Перовские своих не бросают! — зачастил лозунгами мертвый старикан. — Запомни это! Накрепко запомни, внучок! — Глаза мертвяка ярко сверкнули.

— Уже запомнил, деда!

На этот раз я очень чётко чувствовал состояние мертвеца. Он не пытаелся юлить или врать — он на самом деле так думал. Какими еще возможностями обладает глава рода Перовских, мне только предстояло узнать — ведь у меня еще есть обширный кладезь информации в виде дедули, когда-то тоже занимавший этот пост.

— Эх! — по-стариковски заворчал мертвец. — Не было же печали… Суета, сует… Теперь придется еще и лабораторию восстанавливать, если её тоже угробили…

— Что за лаборатория? — тут же живо поинтересовался я. — Думаешь, её тоже разграбили, как и особняк? — прямо спросил я старика.

— Не должны, — покачал головой Вольга Богданович. — Особняк — это мелочь, а вот лаборатория — это наше всё! Во многом именно на ней зиждилось могущество нашего рода… Только совсем уж безголовый Перовский мог привести туда постороннего. Да и Пескоройка не допустила бы такого святотатства!

— О! — Нашелся я. — Так давай у нее и спросим: кто и когда входил в эту твою лабораторию…

— И в твою теперь, между прочим, тоже! — ворчливо добавил старикан. — Кто у нас сейчас глава рода?

— Так-то я её и в глаза еще не видел! — Парировал я недовольство Вольги Богдановича.

— Вот и посмотришь. Спрашивай, давай!

— А ты разве не можешь?

— Общение с родовым эгрегором, а в частности с Пескоройкой — это привилегия главы! — пояснил мне за ситуацию старик. — А я уже, если ты забыл, давно уже не глава рода, а так — восставший покойник.

«Ау, родная! — осторожно позвал я Пескоройку, припоминая те ощущения, когда она сама выходила со мной „на связь“. — Скажи, лаборатория еще цела?»

«Цела». — Тут же пришел ответ, но не словами, а какими-то образами, ощущениями… Одним словом непонятно как, но ответ я прекрасно уловил.

«Когда последний раз её посещали?»

«Давно. Очень давно по человеческим меркам, — тут же пришел „ответ“. — Два поколения Перовских туда ни разу не заходили».

— Дед, лаборатория цела, — сообщил я старику, все, что мне удалось выяснить у «духа поместья». — Два поколения вообще в нее не заходили…

После этих слов старикан даже за голову схватился.

— Клятые дети шакалов! — Выругался он. — Сыны ослиц! Они наплевали на наши традиции! Ведь именно исследования в области магии крови и давали нам преимущество в силе над остальными магическими родами! Всяк червяк состоит из крови, либо подобной ей жидкости! Без которой и дня прожить не сумеет! Ни одно живое существо не сможет! И обладая этими знаниями, можно держать всех вот здесь! — И он, хрустнув костяшками, сжал свой сухонький кулачок. — Удавил бы поганцев своими руками! — продолжал сыпать проклятиями Вольга Богданович.

— Былого не вернуть, деда, — постарался успокоить я старика. — Но мы с тобой приложим все усилия…

— Пойдем, посмотрим, до чего они нашу лабораторию довели! — Устало произнес мертвец, направляясь к выходу из храма.

Против моего ожидания, Вольга Богданович не стал возвращаться к особняку, а пошел куда-то в глубину обширного кладбища. Мы долго петляли между могил, по одному ведомой ему дорожке, а я с интересом пялился на многочисленные скульптуры, памятники, склепы и надгробия, украшенные искусными резчиками. Ваня тоже от меня не отставал, шлепая следом.

Наконец, старикан остановился у небольшого мрачного склепа, верхушку которого украшал все-то же приметный знак, как и в родовом храме — символ бесконечности.

— Запомнил дорогу, Ромка? — поинтересовался мертвец, распахивая заржавевшую решетку, перекрывающую вход в склеп, которая даже не была заперта на замок.

— На память пока не жалуюсь — найду, как-нибудь, — ответил я.

Закисшие петли протяжно заскрипели, а старик что-то невнятно пробурчал, видимо, призывая проклятия на голову безалаберных потомков. После жаркого солнечного дня, темный и сырой спуск в подземелье склепа, одарил нас благословенной прохладой.

Однако вода, капающая нам на головы с потолка и воняющая тиной, плесенью и сырой землей, как-то не добавила старику хорошего настроения.

— Это же надо было все тут запустить? — ворчал он, спускаясь по ступенькам все глубже и глубже. Пока, наконец, не уперся в тупик.

Дальше никакой дороги не было — проход перекрывала сплошная монолитная плита из отшлифованного гранита. Виднеющуюся на ней выбитую надпись я прочитать не смог — слишком здесь было темно. Но судя по цифрам — это тоже была чья-то могила.

— А здесь кто похоронен, деда? — поинтересовался я между делом, пока мертвец что-то выискивал на боковой стене.

— Этот склеп был выстроен для еще одного нашего легендарного предка — Ратмира, могучего боярина славного Вещего Олега. Однако, место его упокоения до сей поры неизвестно… Вот, и не пропадать же добру! — Сверкнул в темноте святящимися глазами мертвец, наконец обнаруживший на сырой каменной кладке какой-то хитрый выступ.

Массивная плита неожиданно дрогнула, слегка дёрнувшись в сторону, всколыхнув и пол с потолком. Откуда-то сверху нас обсыпало мелким мусором, копившимся в склепе долгие годы.

— Запустили, мелкие гадёныши… — вновь чертыхнулся Вольга Богданович. — Но, вроде бы, энергия в накопителях механизма еще осталась…

Так это механизм? Черт возьми, так это настоящая техномагия? С такой волшбой я еще не встречался. Плита меж тем медленно сдвигалась в сторону, открывая проход внутрь подземелья, куда не ступала нога уже минимум двух поколений Перовских. Но, съехав буквально на треть, массивная каменюка застряла.

[1] Согласно былинам, рос Волх Всеславич не по дням, по часам. Рос этот силач стремительно. В семь лет овладел грамотой и разными науками. В десять лет выучился магическим премудростям — умел оборачиваться то ясным соколом, то серым волком, то гнедым златорогим туром.

Глава 18

Плита застряла — сдох, похоже, дедулин магический механизм. Зря я обрадовался — ненадежная, выходит, штуковина. Хотя, это как посмотреть — его уже как минимум полсотни лет[1] не трогали.

— Все, кина не будет? — схохмил я цитатой из «Джентльменов удачи». — Электричество кончилось?

— Не знаю, что за у тебя за кина такая и лектричество (старикан действительно склеил ласты до открытия электричества[2] и не мог о нём знать), но энергия в магических накопителях теперь точно закончилась! — Дед сплюнул на пол (вернее сделал вид, что сплюнул — слюна у мертвяков не вырабатывается) и протиснулся в образовавшуюся щель.

Ему-то хорошо — он вон, какой субтильный! Усох, пока в склепе вялился. А мы с Ваней, по сравнению с ним — еще те здоровяки. Но пришлось постараться и втянуть живот, хоть мое нынешнее тело и не было раскормленным до безобразия. Так-то оно было достаточно сухощавым.

Я прошел между торцом плиты и стеной коридора впритирочку, основательно разодрав под одеждой спину и грудь. Но я-то пролез, а вот моему крепкому молодому старику этого сделать не удалось — он чуть в этой дыре не застрял. В общем, пришлось его оставить за дверью. Если сумеем подзарядить магией те самые пресловутые накопители — плита и откроется.