Дочь друга. Ненужные чувства - Черно Адалин - Страница 5

А сейчас я стою у его офиса, чтобы забрать отсюда дочку человека, которому обязан своей свободой. Ни за кем другим я бы сюда не приехал.

Только вот… Катеньки нигде нет.

Снова ее набираю, жду, что ответит, но там “вне зоны”.

Когда я почти решаюсь зайти внутрь, как мое внимание привлекает припаркованный напротив автомобиль. У меня, конечно, обостряется паранойя при одном упоминании Орлова, но сдается мне, что авто как-то странно шатается.

Выбор на машину падает автоматически. Мне легче побеспокоить чей-то секс, чем зайти к Орлову. Стучу в окно до тех пор, пока оно не опускается. Оттуда выглядывает парень. В небольшую щелочку. Смотрит недобро.

– Чего тебе?

– Так это… колеса у тебя пробиты. Решил предупредить, а то мало ли, захочешь поехать, а не сможешь.

– Как пробиты?!

Из своего недешевого, но явно подержанного автомобиля он вылетает моментально.

– Катя?!

– Я здесь! – звучит сиплое из салона.

Я ее оттуда буквально вытаскиваю.

С красными огромными глазищами и перепуганную настолько, что, как только этот мудила возвращается, она цепляется за мою руку и прижимается ко мне.

– Не понял. Катенька… сядь в машину. Курточка твоя у меня, помнишь?

Вот оно что…

– Катя теперь под моим присмотром, так что куртку советую вернуть. И бабки, которые вы у нее забрали – тоже. Что-нибудь еще? – поворачиваюсь к Кате, которая испуганно мотает головой.

– Не нужно ничего, – шепчет так тихо, что едва различаю. – Пусть просто уедет.

– А вы кто? – набирается борзоты парень, смотрит с вызовом. – Не папочка же? Папочка ее даже не знает, что она здесь, а как узнает, у-у-у-у, что будет, да, Катюш? Алиска знает же, как батю твоего найти. Вот и расскажем ему, где ты и с кем обитаешь.

Не понял… Дмитрий жив, что ли?

Глава 6

Мне так стыдно становится. Щеки начинают гореть аж до ушей, и хочется сбежать куда-то. Я бы так и сделала, но Кирилл берет меня за руку, сжимает ладонь и хмуро говорит Арсению:

– Чтобы к вечеру была готова куртка и деньги. Все, до копейки. Вот, по этому номеру позвонишь, я скажу, куда подъехать, – Кир протягивает ему визитку и, все так же держа меня за руку, ведет через дорогу, осматриваясь по сторонам.

– Простите меня, – говорю, едва поспевая за ним.

– Потом, Катя… – бросает раздраженно и продолжает идти.

Я совершенно не понимаю, куда мы, но иду. Даже бегу, можно сказать.

– На вот, – снимает свою куртку, останавливаясь через какое-то время.

– Мне не холодно.

– Надевай. Такси ждать будем.

Не спрашиваю, почему он не вызвал такси прямо там. Молча стою, опустив взгляд в пол. Мне так стыдно было, только когда я облила колой одноклассника в третьем классе на глазах у его мамы. Она тогда меня так пожурила, что я на всю жизнь запомнила.

– А мы тут…

Осматриваюсь. За углом мы стоим, словно прячемся от кого-то. Явно ведь не от Арсения. Кирилл с ним так разговаривал, что у меня поджилки тряслись и внутри все ходуном ходило. Страшно было – ужас! А тут стоим… ему еще из-за угла выглянуть, и точно – прячемся!

– Такси ждем.

– Почему здесь?

– Место красивое.

Осматриваюсь. Вижу переполненный мусорный бак неподалеку, детскую площадку не первой свежести. Тротуар, правда, ничего такой. И бордюры белоснежные. Где красиво-то?

– Наше, – кивает на темно-серую машину без опознавательных знаков такси.

Садимся. Оба на заднее сиденье.

Кирилл не спит в этот раз, но едет молча. Крутит в руках телефон и хмурится. Надеюсь, думает не над тем, звонить моему отцу или нет, потому что если позвонит – все. Это конец всему. Учебе, диплому, стажировке. Хотя последней и так конец в свете событий. Но доучиться я хочу, а папа не разрешит. Не после того, как узнает, к кому я поехала стажироваться.

Доезжаем быстро. Слишком. Я бы не отказалась еще немного побыть в машине. Там Кирилл молчал и никому не звонил, но как только выходим из такси, он прикладывает телефон к уху.

Я обмираю. Прислушиваюсь. По ту сторону не отвечают. Отец часто не берет, когда занят, а сейчас – разгар рабочего дня. Может к вечеру перезвонить или вообще…

Мобильный Кирилла оживает стандартной мелодией. Он отвечает сразу, и я выдыхаю. Не папа. Кто-то другой. По ответам делаю вывод, что звонок по работе.

В квартиру заходим вместе. Я стаскиваю куртку, вешаю ее на крючок, снимаю кроссовки. Кирилл как раз заканчивает разговор по телефону.

– За мной! – командным тоном.

Иду за ним на кухню. Сразу замечаю, что к завтраку он не притронулся. Как стояли горкой оладьи, так и стоят. Даже не попробовал…

А я ведь старалась, складывала красиво, мед в пиалу наливала, полотенчико выкладывала.

– Значит, папа жив? – начинает сходу.

– Жив, – виновато поджимаю губы.

– И не стыдно, Катя? Отца родного на тот свет отправила.

– Стыдно, но ему знать нельзя, что я тут…

– Почему? Внятно, Катя. И правду, иначе… – крутит в руках телефон, демонстрирует.

Я его сразу понимаю, но как сказать правильно – не знаю.

– Потому что папа не знает, что я на стажировку приехала.

– Это как? Он тебя в другое место отправил?

– Он в командировке. Так все совпало! У нас из университета парня выбрали, не меня, а он сломал ногу, и мне разрешили поехать. Папа был бы против. Орлов, он… криминалист.

Кирилл фыркает, садится за стол, стаскивает с оладьев полотенце и удивленно смотрит.

– Сама? – кивает на тарелку.

– Конечно! В благодарность!

– Так что дальше с отцом? Почему Орлов зло?

Берет оладушек, пережевывает, глядя при этом на меня. И ни одной эмоции. Непонятно, нравится ему или все же нет.

– Орлов не зло. Папа не знает, что я в криминалистику хочу. Если бы узнал – не пустил на журналиста даже.

– Дима – мужик умный. Согласен. Нечего тебе в криминалистике делать.

– И вы туда же!

– Куда?

– К сексистам!

– Отец твой не сексист, Катя, он просто в дерьме этом варится, знает, что к чему. Ты думаешь, будешь интересные статейки, сидя в кресле, писать? И разоблачать бандитов из офиса? Криминалист, Катя, это с трупами лицом к лицу.

– И что?

– А то… Готовишь ты вкусно. Вот на повара бы шла.

Мне становится обидно. Стыд отходит на второй план. Я плюхаюсь на стул напротив и обреченно смотрю на поедающего мои оладьи Кирилла. Не сомневаюсь теперь, что он отцу позвонит и обо всем расскажет. Совместно отправят меня в кулинарный борщи варить. А там можно замуж и детей. И все. Жизнь закончилась, а я карьеру хочу, чтобы имя мое знали.

– Ну, чего раскисла? – хмыкает. – Молчать будешь? Даже не попытаешься отстоять?

– А вы послушаете?

– Не пойму, но послушаю. В тебе, Катя, потенциал, но Орлов, конечно… перекрутит и выплюнет.

Я поджимаю губы, потому что так и хочется броситься в бой и поспорить. У нас в университете многие Орлова считают чуть ли не богом. Борцом за правду. Смелым, независимым, бесстрашным. Половина парней хочет быть на него похожим, а девушки мечтают хоть раз его встретить. Я – не исключение. Поэтому и разочарована, что сегодня увидела лишь его помощника. И выгнали так… нелепо!

– И что делать будем?

– С чем?

– С тобой, с враньем, с папой. Ты живешь у взрослого мужика в столице.

– Когда вы думали, что папу убили, вас это не волновало.

– А теперь волнует, Катя. Уверен, он мне точно не спасибо скажет, когда узнает, что ты три недели жила со мной в одной квартире.

– Он не узнает. Он в командировке на месяц. Я к тому времени вернусь, и про стажировку ни слова. Никогда. Честно-честно…

– Вот не зря отец тебя сюда бы не пустил, не зря, – хмурится и смотрит… смотрит как-то странно.

Вроде бы и недовольно, но есть в его взгляде что-то еще, будто… заинтересованность.

– У тебя парень есть, Катя?

Парень? Зачем это?..

– Ясно, – тяжело вздыхает, и я вру снова.

Вот правду ведь говорят: где раз, там уже не остановиться.