Оцифрованный. Том 8 (СИ) - Дорничев Дмитрий - Страница 13

— Они с ним не свяжутся. У них ведь спутниковая связь, да? — заулыбался я, и мне кивнули. — Тогда считайте, что рыболовецкий флот остался без связи, и я предоставлю вам их координаты.

— Принял. Провожу анализ, — сказал Ларри.

— Вы и такое можете?.. — удивлялись генералы.

— Могу, но давайте этот останется между нами?

— Хорошо, мы будем молчать, — король окинул всех суровым взглядом.

— Теперь… Мне нужны журналисты, ваши семьи и транспорт, — вновь удивил я всех. А как они удивились, когда я начал… Но тут, думаю, весь мир удивится.

* * *

Мировые новости.

— Мя-я-яу! — ревела Кошка, а Телек поглаживал её по спине. Находились они как обычно в студии и одеты более свободно, чем обычно.

— Ой, началось! — Телек тут же сел на своё место и выпрямился.

— Но… но… — хныкала та.

— Тогда реви под столом!

Он быстро засунул девушку под стол, а на его экране появилась машущая рука.

— Прошу прощения за эту сцену. Просто мы получили очень грустный материал. Знаю, все уже насмотрелись на происходящее в новых Зонах, но это… Это происходило уже многие десятилетия!

Камера влетела в экран Телека, и зрители увидели картинку с итальянского Фронтира: тысячи чумазых, голодных солдат с убогим вооружением стояли на своих позициях вдоль длинной стены из дерева, камня и земли. По факту это частокол с насыпью за ним.

Многие брёвна были прожжены кислотой и плазмой, но их обычно быстро меняли.

Камера пролетела вдоль стены, потом показала, что за стеной со стороны Зоны. А там всё в кратерах и трупах Граз. Пускай, оружие людей и устарелое, но скаутов оно убивало неплохо. В воинов же стреляли из чего-то вроде мушкетов.

Это такое однозарядное ружьё, выпускающее мощный снаряд. Обычно одного попадания не хватает, чтобы убить противника, но если залпом стреляет пять, а то и десять человек, то воин гарантированно умирает.

Чего-чего, а единственное чего здесь было в достатке, так это людей. Внизу сейчас работали Одарённые, собирая трупы жуков. Их можно продать за небольшие деньги.

Позади людей располагались ещё десять рубежей обороны, а также город, что называется Равенна. Но жили там в основном солдаты, технический персонал Фронтира, ну и их семьи.

Затем камера приблизилась к полевой кухне, что располагалась недалеко от стены. Сейчас там чумазые солдаты получали свой обед, коим был жидкий суп, почти одна вода, а также немножечко каши. Таким вряд ли наестся взрослый человек. Да и ребёнок тоже… Такое разве чтобы не умереть от голода.

Но сейчас…

— Хлеб! — обрадовался солдат, когда ему в кашу положили кусок хлеба. Свежий, ароматный и будоражащий аппетит.

— Гумпомощь от герцога Кузнецова, — ответила повариха, счастливо улыбаясь.

— Да благословит его бог, — от всего сердца сказал мужчина.

Солдат поспешил уступить место другому голодающему, а люди не знали предела своему счастью. Хлеб… Солдаты редко едят хлеб, и в основном он крайне низкого качества. Но это они ещё не знали про ужин. А ведь там рисовая каша и жареная картошка!

Затем камера перенеслась в город Равенна, показывая голодных и чумазых людей. У них нет денег на горячую воду, да и на обычную воду тоже. Так что старались её экономить.

В городе показали школу, которая выглядит просто ужасно. Явно аварийное здание с трещинами на стенах. Дети внимательно слушали учителей, но глаза были голодные, да и щёки впалые. Однако детишки жадно впитывали знания, ведь если стать умным, то появится возможность прокормить себя и близких.

В стране, где безработица доходит до пятидесяти процентов, лишь победив в жестокой конкуренции, можно получить работу. Правда, порой даже такой работы не хватает, чтобы прокормить себя. Не то, что семью…

И вот прозвенел звонок, и дети поспешили в столовую. Глаза горят, животы урчат, а затем им начали расставлять на столы чашки полные риса. С горочкой!

Счастью детей не было предела. Они словно попали в сказку, и кто-то даже заплакал. А некоторые, съев половину своей порции, стали сминать рис в шарики и, засунув в карманы, побежали домой.

Камера проследила за одним таким мальчиком, и они прибыли в портовый район.

— Мама-мама! — кричал мальчик, влетая в бедный дом.

— Ты почему не в школе? — отчитала его худощавая женщина, занимающаяся тем, что подшивала форму мужа, который сейчас на Фронтире.

— Нас рисом кормили. Много дали. Вот! — он достал два комка риса. — Тебе и сестрёнке!

— Но…

— Я сытый! Ешь, мам! — он протянул ей два комка.

— Вкусно… — она проронила слезу и в два укуса съела комок, а затем поспешила в соседнюю комнату, где маленькая девочка угольком с очень важным видом рисовала на какой-то картонке.

— Стелла! — воскликнула мать, а девочка тут же спрятала уголёк и сделала максимально честный вид. Сама она была очень худая. Кожа да кости. А вот глаза большие, умные и полные жизни.

— Что, мам?..

— Ты опять чумазая! — мать строго посмотрела на неё, а затем улыбнулась и протянула комок риса.

— Ой! Откуда?

— Ешь.

— Но руки… — девочка показала грязные руки, и тогда мать просто протянула комок, и девочка съела его с руки. — Вкусно! И… а что за шарик тут летает?

— А? А! Что это⁈ — удивились та, уставившись на сферу в десять сантиметров диаметром.

— Это камера, она нас весь день снимала, — сказал мальчик. — Они тут везде летают.

Картинка резко сменилась, и показали причал, где рыбаки выгружали сардину. Говорили они на французском, да и грузили во французские машины-рефрижераторы. У машин была охрана, облачённая в бронекостюмы, и они повезли груз через горную дорогу. Вскоре колонна проехала Флоренцию и добралась до портового города Ливорно. Там рыбу погрузили в корабль, и она отправилась во Францию.

В самом городе же рыбу не ели лет пятьдесят. Французские рыбаки жестоко карали тех, кто даже на деревянной лодке с удочкой выходил в море за рыбой.

Там же показали, как люди приходят в столовые и едят по талонам. Жидкая пшеничная каша с двумя крохотными кусками мяса и горсть макарон. Вот и вся еда для взрослого мужчины.

Но был один нюанс. Это мужчина ел по «серебряному талону», а недалеко сидел мужчина по «медному». И у него из еды была лишь ещё более жидкая пшеничная каша… Без мяса и макарон.

Ну так, один — начальник цеха, а второй — простой работяга. Затем вновь показали фронт. Солдаты копали могилу. Братскую могилу. Одну из многих… Здесь всё в этих могилах. На простые могилы и гробы уже попросту нет сил и денег. Поэтому копали так. И этим днём в могилу легли сто семнадцать человек.

Кто-то умер от болезней и голода, кто-то — от насекомых из Зоны, но большую часть убили жуки, которые ежедневно атаковали Фронтир. Атаковали они не с целью пробить оборону, а просто истощить оборону людей и не дать им восстановить повреждения Фронтира после прошлого полномасштабного нападения Граз.

Люди и боеприпасы заканчиваются, а жуки каждый день рождаются новые и уже готовые идти в бой.

— Двадцатое сентября, — выскоблил мужчина на надгробии деревянном. Без имён и всего прочего. Лишь дата. Соседняя могила имела число «девятнадцатое сентября» и так далее. По братской могиле в день…

Миг спустя показали итальянского генерала. Серьёзный, крепкий мужчина. Он жил близ дворца. На охране стояли два солдата, и те отсалютовали ему.

Генерал вошёл в свой дом, где его ждала красивая худая жена, а также два ребёнка, тоже худенькие. Мужчина переоделся в заштопанную повседневную одежду и пришёл на кухню, ведь уже ужин.

Весьма скромную кухню. Мебель потёртая, как и обои. Дом когда-то был шикарным, но это было лет пятьдесят назад. А затем подали на стол. Макароны!

Всем положили макарон с томатной пастой и мясом. Вот только порции…

— Как сегодня много! — обрадовались дети, глядя на совсем небольшие тарелочки.

— Ну так ваш папочка единолично сбил вражескую «муху», — улыбалась мать.