Нежеланный отбор для ректора - Дворцова Инна - Страница 7

– И называй меня Эдгар, – вкрадчиво шепчет он мне на ухо.

Я испуганно мотаю головой. Назвать ректора по имени я точно не решусь.

– Тебе не кажется странным, что ты целовалась с мужчиной и называешь его господином? – за улыбкой он скрывает раздражение.

Я чувствую его недовольство, что всё идёт не так, как планировалось. К нему добавляется злость на Кайдена, дальше стоит стена и прочитать, что Эдгар думает обо мне, не получается.

– Пойдём, представлю тебя кастелянше и коменданту, – говорит он как само собой разумеющее, что ректор приведёт первокурсницу в общежитие.

Он всё же решил поставить на мне своё клеймо таким специфическим образом. Скорее всего, на ректора правила не действуют, да и император будет рад-радёшенек, если он остепенится.

– Я попрошу их присматривать за тобой в общежитии, на учёбе это будут делать преподаватели и персонал академии, – втаскивая в дверь общаги, инструктирует он меня по дороге. – Если вдруг Лунг или кто-то из его шайки начнёт приставать к тебе, просто кричи, тебе помогут.

Я молча киваю. Ничего себе какую бурную деятельность по моей защите он разворачивает, приятно. Теперь Кайден меня не достанет.

– Никаких вечеринок по поводу нового учебного года, никаких клубов и…

– Слушаюсь, папочка, – иронизирую я, – дома буду в девять вечера. Спать лягу одна.

Ректор сурово сдвигает брови, а глаза горят, и совсем не от страсти.

– Ещё раз меня так назовёшь…

Он обрывает фразу на самом интересном, на угрозе, и не потому, что фантазия иссякла, мы всего лишь проходим в конец коридора. Табличка на свежеокрашенной двери гласит «Огуст Филдинг. Комендант». Эдгар без стука отворяет дверь.

– Здравствуй, Огуст, – говорит он, – выдели первокурснице комнату, но такую, чтобы девочку никто не мог обидеть.

Комендант так и застывает с бутербродом в одной руке и кружкой в другой. По всей видимости, он только откусил кусочек от этого вкуснющего ароматного хлеба с вареньем. Сказать в ответ ничего не может, кусок не лезет в горло после такого заявления ректора.

– В общежитии, – угрожающе произносит Эдгар и, подумав, добавляет, – и возле него, ты головой отвечаешь за адептку Саркони. Тебе ясно?

Бедный Огуст лишь кивает, а у меня желудок издаёт неприличный звук, словно кишка кишке песню поёт. Я давно не ела и подкрепиться бы не помешало.

Ректор вытаскивает меня за руку из кабинета коменданта и тянет в противоположный конец коридора. Останавливаемся возле некрашеной, зато покрытой лаком двери. «Дана Ковальчик. Кастелянша», читаю я витиеватую надпись на табличке.

Эдгар стучит и, не дожидаясь приглашения, входит.

– Приветствую, тебя Дана, – ректор даже отвесил ей лёгкий поклон, – найди всё самое лучшее для этой адептки. Выдай больше, чем положено, девчонка появилась в академии всего лишь в этом мундире.

– Конечно, господин ректор, я уже подготовила всё необходимое, – сообщает кастелянша с таким видом, будто выиграла сражение, а не собрала два комплекта постельного белья. – Сейчас сниму мерки и выдам одежду.

Она крутит меня направо и налево, даже мерки обуви снимает. Мне кажется, что она словно ощупывает меня везде, чтобы обсудить с секретарём, что такого нашёл во мне ректор.

– Дана, у нас очень мало времени, – недовольно бурчит ректор, – пришли всё, что нужно адептке для учёбы, в её комнату. Огуст покажет.

Он опять меня куда-то тащит, я не успеваю перебирать ногами, приноравливаясь к его широкому шагу, и болтаюсь сзади.

– Куда мы на этот раз идём? – Всё-таки решаюсь я задать вопрос, когда мы выходим на улицу и удаляемся от общаги. – В библиотеку за учебниками?

– Надеюсь, что в библиотеку ты в состоянии сходить одна?

– Я и до общежития дошла одна, если вы заметили, – огрызаюсь я.

Мне не нравится, что он разговаривает со мной, как с ребёнком.

– Заметил, – иронично ухмыляется он. – Давай не препираться, а пойдём пообедаем.

Краска стыда удушающей волной окрашивает моё лицо в малиновый цвет. От смущения не знаю, куда себя деть. Он услышал подвывающий с голодухи желудок. Не удобно-то как!

– Нет повода стыдиться, Виола, – резко останавливается и поворачивается ко мне ректор. – Что естественно, то не безобразно.

– А вы часто обедаете в студенческой столовой?

Боюсь, что наше с ним появление вызовет форменный переполох. Ректору-то всё равно, а мне жить среди студентов, то есть адептов. Никак не привыкну к такому обозначению студентов.

– Ты права, – на удивление соглашается со мной ректор, – наше появление привлечёт ненужное внимание.

Мы разворачиваемся и несёмся уже в другую сторону. Этот день когда-нибудь закончится? Сколько можно бегать?

– Сейчас отдам распоряжение секретарю, – на бегу говорит ректор, – и пообедаем в городе. Заодно купим тебе бельё и что ещё нужно для занятий в академии.

– А как же библиотека? Мне же нужно учебники получить, – придумываю я отговорку, чтобы не оставаться с ним наедине.

– Эмили всё получит и заодно проверит, как тебя устроили на новом месте, – не терпящим возражения голосом произносит ректор.

Глава 10

В город мы отправляемся в закрытом экипаже ректора. Эдгар скептически осматривает мою одежду, но тактично молчит, лишь приподнимает бровь то ли с осуждением, то ли с восхищением от моей находчивости. Кто поймёт этих драконов?

– Хотел сразу отправиться пообедать, – он выглядывает в окно, – скорее, уже поужинать, но в таком виде, что думаю, тебе будет неловко.

Как же я благодарна ему за понимание. Было бы ещё лучше, если бы он позволил мне помыться и остаться в академии, я не привередливая и мне вполне бы хватило столовки, но нет, он потащил меня зачем-то в город.

– Заведение не из дешёвых и обычно там дамы друг перед другом хвастаются нарядами, – с толикой осуждения произносит ректор. – Адептам там вообще запрещено появляться.

Вот зачем он мне это сказал? Если до сих пор я была слегка взволнована, то сейчас я начинаю бояться этого ненужного выхода в свет. Мало того что ресторан, так ещё и для элиты. Да я к такому бы на пушечный выстрел не приблизилась, то ли дело обычная кафешка.

– А как же я? – испуганно спрашиваю его, – Разве меня не накажут за посещение такого места?

Эдгар смеётся легко от души. На глазах даже выступают слезинки.

– Может быть, меня не пустят, – с надеждой произношу я.

– Ты такая смешная, – сквозь смех говорит он, – кто тебя накажет? Ректор? А кто посмеет не пустить, когда ты со мной?

У него настолько заразительный смех, что я, представив, как Эдгара пропускают, а меня оставляют на улице или, того лучше, как он получает донос на нас двоих, тоже начинаю смеяться.

– У тебя красивый смех, – ласково произносит он, взяв мою ладонь в свою руку и целуя каждый пальчик, – похож на волшебную мелодию.

Я смущаюсь и краснею, осторожно высвобождая руку. Кожа, где касались его губы, пылает, дыхание учащается. Нет, не стоит подпускать Эдгара близко, он опытный сердцеед, разрушит мою оборону в две минуты. Да, чего уж там, моя оборона трещит по швам с каждым новым его поцелуем.

– Предлагаю отправиться сначала в магазин готового платья, выберем тебе наряд для ужина, а потом заедем и закажем полный гардероб, – говорит ректор, вновь беря меня за руку и изрядно нервируя меня своим присутствием, – ты не возражаешь?

Я лишь, краснея, киваю, не могу отказать, когда он смотрит на меня таким взглядом. Вот только мой желудок решает иначе, издав такой мощный стон, что я становлюсь пунцовой от стыда.

– Вижу, что до ресторана не дотянешь, – улыбаясь произносит ректор, – а ты мне нужна живая и здоровая, так что морить тебя голодом не буду.

Он стучит в стену экипажа и громко произносит:

– В кабачок матушки Марты, – откинувшись на подушки и с сожалением, говорит, – придётся поход в ресторан отложить. Заедем в очень хорошее местечко, между нами говоря, кабачок матушки Марты даже лучше ресторана.