Когда заплачет розовый фламинго - Володарская Ольга Геннадьевна - Страница 3

– Кто?

– Мало ли, – туманно проговорила Фая.

– Я не общалась ни с кем из нашего общего прошлого.

– Не совсем так. Ты же с отцом отношения поддерживала, а он часть этого самого прошлого.

– С ним я тоже в последнее время почти не контактировала. А что, он был в курсе твоей жизни?

– В некотором роде. Я была замужем за его двоюродным племянником. Борис Алексеевич гулял на нашей свадьбе, и это было семнадцать лет назад.

– Ничего не знаю даже о племяннике отца, не говоря уже о его свадьбе. Думала, он ни с кем из второстепенных родственников не общается.

– Рома с моей подачи с ним познакомился. Когда я поняла, что Борис Алексеевич кузен матери моего жениха, я отправила его знакомиться с уважаемым родственником.

– Чтоб тот приличный подарок на свадьбу сделал? – Фая всегда была хитренькой.

– На работу пристроил. Рома меня младше, он только из армии пришел, не знал, куда податься…

– Ты связалась с голозадым дембелем? А как же мечты о пусть не богатом, но перспективном муже?

– В двадцать восемь уже не до глупых фантазий, нужно работать с тем, что имеешь.

– И что, пристроил мой отец племянника?

– На место охранника. Самого рядового, но с перспективой. Обучение Рома прошел за счет фирмы, лицензию получил. Так бы и остался на предприятии, потому что звезд с неба не хватал, да опять я вмешалась.

– Что же в этот раз старуха у золотой рыбки попросила? – вспомнила Лиза сказку Пушкина. – Ясно, что не корыто, оно уже было. И не избу. Столбовой дворянкой пожелала стать?

– Менты свои нужны были Борису Алексеевичу. И Рома с моей подачи в органы устроился. С руками и ногами взяли, а после поступления в юридический техникум звание дали. Уже через два года, в двадцать шесть, муж мой стал важные вопросы решать. К тридцати так поднялся, что мы дом купили.

– Твой муж брал взятки, так я понимаю?

– Не брал тогда тот, кому не давали.

– Наверное, – пожала плечами Лиза. Она была далека от всего этого. – И чем же все закончилось?

– Показательным увольнением из органов. Хорошо не судом. За это нужно Бориса Алексеевича благодарить. Если б не он, загремел бы Ромка, еще и с конфискацией. А так остались более или менее при своих. Разве что дом пришлось продать, чтобы кого надо умаслить. Но квартиры, машины, цацки мои – все сохранили. – Фаина непроизвольно коснулась цепочек, будто проверяя, на месте ли. – Только мы развелись после этого.

– А кольцо обручальное все носишь, – заметила Лиза. У гостьи были три пальца украшены, включая безымянный на правой руке.

– Тут камни хорошие! – Она выставила руку и полюбовалась ими. – И оправа интересная – по спецзаказу кольцо делали. Не на саму свадьбу (тогда у нас денег хватило на тонюсенькие ободочки), а на одну из годовщин. Но вот беда: на других пальцах оно не смотрится.

– Давай вернемся к твоему рассказу.

– Ты сама меня перебила, – напомнила Фая. Чай она уже выпила, и Лиза, увидев горничную, дала ей знак принести еще. – Рома после развода уехал в Якутск. Работал на приисках в охране. А в прошлом году вернулся и опять в органы устроился.

– Взяли?

– Почему нет? Опытных кадров катастрофически не хватает, а у него в личном деле ерундовые обвинения. Сейчас на такие и внимания не обращают.

– Ты не пыталась его вернуть?

– Еще как пыталась, но ничего не вышло.

– Повторно женился?

– И развелся. Вернулся в Астрахань холостым. Но от меня бегает. Считает виновницей всех бед. Если б не моя алчность, жили бы нормально, он в охране работал, я горничной (уже старшей) в отеле, а дочка наша радовалась бы джинсам с рынка и телефону неизвестной фирмы.

– У тебя дочь?

– Ей пятнадцать, и она сейчас ненавидит отца. Меня же кое-как терпит.

Лиза слушала ее и не понимала, почему Фаина медлит. Заявила, что уверена в том, что Бориса Алексеевича убили, и знает даже, кто это сделал, но заходит из такого далека-далека, что как будто хитрит. Может, просто нашла повод, чтобы заявиться к бывшей подруге и пообщаться с ней? А то и провернуть что-то? О выгоде эта женщина не забывает никогда.

– Теперь к основному, – будто прочитав ее мысли, проговорила Фаина. – Муж мой бывший, как я тебе уже сказала, от меня бегает. Но я от него не отстаю. И не потому, что хочу вернуть (уже нет!). Мне деньги нужны. Тех алиментов, что он перечисляет, хватает только на еду и школьные тетрадки. Домой Рома меня не пускает, но на работе я его могу поймать. И вот как-то сижу я в засаде…

– Даже так?

– А как еще? Так вот, сижу и слышу, как Ромка с мужиком разговаривает каким-то. Потом оказалось – патологоанатомом из городского морга. Фамилия его Панин. Он вскрытие твоего отца делал.

– Мы видели результаты, в них ничего подозрительного, – заранее предупредила Лиза. В естественности смерти Бориса Алексеевича не было сомнений.

– Подчистили их. Панину какие-то показатели не понравились. Сказал, нужно дополнительные анализы сделать. Но Рома запретил.

– Как так?

– А вот так. «Не смей! – сказал. – А то оба отхватим!» Аронов такая крупная фигура, что, если начнется расследование его смерти, буча в городе поднимется. Под подозрение кто попадет? Члены джентльменского клуба: крупные бизнесмены, местные политики, те же менты в чинах. У твоего отца именно такой круг общения был. И собирались друзья-приятели в закрытом заведении, которое называли джентльменским клубом! – Фаина так разволновалась, что начала плеваться. – «Разворошим осиное гнездо и крайними останемся! – вещал мой бывший. – А все из-за чего? Из-за подозрений твоих дурацких! Медики констатировали смерть от сердечного приступа, так? Инфаркт случился у Аронова, с людьми его возраста это постоянно происходит. И ты это подтвердил, потому что сначала ничего подозрительного не заметил. Так зачем стал в требухе копаться?»

– Постой, – прервала ее Лиза. – Но что не так было с… кхм… требухой?

– Панин на своем, медицинском языке говорил. Заумно. Я только поняла, что Бориса Алексеевича будто подтравливали чем-то. Судя по печени и кишечнику. Есть много препаратов, способных разрушить сердце. Не зря же пишут в инструкциях «Принимать не больше двух таблеток в сутки». А сколько вредоносных растений, корений. В джентльменском клубе есть курительная комната, так там в сигару что хочешь заверни втихаря. Или в кофе добавь. И вот здоровый человек уже через пару недель за сердечко хвататься начинает. Но Роман отвечал: «Откуда ты знаешь, что миллионеры употребляют? Может, он сам пил или ел что-то вредное. Какой-нибудь перетертый пенис священного осла из Перу, который дает мужскую силу. Или яйца кобры для обновления клеток!»

– Ничего такого мой отец не употреблял. Он в эту ерунду никогда не верил.

– Роман все это знал. А патологоанатом нет. И дал себя убедить. Пару строчек убрал из отчета, будто не заметил ничего подозрительного (а он бы и не заметил, если бы не проявил дотошность), подписал, печать шлепнул и отдал отчет родственникам, вам то есть.

– То есть этот разговор ты подслушала давным-давно, а явилась ко мне только сейчас? Почему?

– Тоже не хотела лезть.

Не убедила. Но Лиза решила вернуться к этой теме позже. Тем более подошла горничная Айгюль с подносом. Гостье подала чай, а хозяйке – минеральную воду с долькой лайма. Знала: она от нее никогда не откажется.

– Ты сказала моему сыну, что знаешь убийцу. Кто он?

– Не совсем так. У меня есть подозреваемый. И он такой же джентльмен, как я английская королева.

– О ком речь?

– О твоем экс-возлюбленном. Помнишь его? Или уже нет? Столько лет прошло.

– Ты о Марке Тахирове? – переспросила Лиза, будто у нее были еще экс-возлюбленные. – Пушкине?

– Точно, у него же такая кличка была в молодости. Сейчас он Тахир. Но, как и прежде, промышляет на реке. Что-то мутит, пыжится. Судно недавно купил, чтоб перевозками заниматься, да сгорело оно. И кого он, думаешь, в этом обвинил? Бориса Алексеевича.

– Откуда ты знаешь?

– Лично слышала, как Марк орал на него. Проклинал! Смерти желал! В офисе это было. Я пришла к твоему отцу для разговора, в приемной сидела, а тут Тахир влетает…