Управитель (СИ) - Конычев Игорь Николаевич - Страница 20

За спиной коменданта на стене висела впечатляющая коллекция оружия, как холодного, так и огнестрельного. Его здесь было куда больше, чем книг в сиротливо стоящем у дальнего угла шкафу. Картин хозяин кабинета тоже не держал. Вместо них на стенах висели инженерные чертежи драгунов и карты Москвы и области.

— Граф Воронцов, полагаю? — мужчина тяжело встал и, хромая, вышел из-за стола. — Владимир Иванович Власов, комендант южного форпоста. — Он протянул мне мозолистую ладонь, на которой не хватало мизинца.

— Рад знакомству, — рукопожатие у коменданта оказалось весьма крепким, но я не ударил в грязь лицом и сжал его руку с такой же силой.

Одобрительно улыбнувшись, Власов указал мне на пустующий стул, а сам вернулся к столу. Он разлил коньяк по стаканам и, не спрашивая, отдал один мне. — Помянем Рябского. — Шумно выдохнул через чуть кривой мясистый нос комендант. — Хороший был солдат. Десять лет вместе служили…

Мы выпили не чокаясь. Коньяк у Власова оказался не чета моему — резкий, вязкий, с долгим жгучим послевкусием, в котором ярко проступали сухофрукты. Закуски не предполагалось, поэтому я поставил стакан на стол и, не успел сесть, как тот вновь оказался полон.

— За знакомство, — предложил лаконичный тост Власов.

После того, как мы выпили по второй, комендант задымил трубкой. В воздухе тотчас вместе с густым дымом повис аромат табака, едва уловимо отдающий шоколадом.

— Корнет посвятил меня в суть дела. Во-первых: хочу поблагодарить вас за то, что сохранили жизнь моим бойцам, — прогудел Власов. — Броню вашу восстановим в кратчайшие сроки. Пока можете остаться в крепости или же мой шофер отвезет вас, куда скажете. Наставнику вашему я уже позвонил, вопрос решил.

— Спасибо, — сдержано кивнул я.

— Во-вторых, — продолжил комендант, — я буду просить для вас награды за отвагу — не каждый курсант первого года найдет в себе смелость вступить в бой со столь опасным противником. О том, чтобы достойно противостоять полозу второго класса, и речи не идет. Такое не каждому ветерану под силу — гибель Рябского тому подтверждение. Как вам удалось победить тварь?

— У меня есть некоторый опыт, а остальное — стечение обстоятельств и банальное везение.

— Не сочтите за грубость, граф, но опыт, обстоятельства и везение помогают кадрить мамзелей на балах, а не биться с полозами в чистом поле. Тут все решают навыки и сила. И у вас, насколько мне известно, и то, и другое имеется, несмотря на юный возраст. Недавнее нападение на Академию вы же помогали отбивать, так? Неужто Распутин как-то иначе учить стал, а не денно и нощно нравоучения свои читать?

— У нас пока была только теория, — признался я. — Но мне многое рассказывали братья, да и древний драгун сыграл свою роль. — Чтобы унять любопытство коменданта, мне пришлось немного соврать.

— Это которого Стёпка сейчас чинить станет? Надо бы мне на него взглянуть, уж больно любопытно. — Власов заметно оживился то ли из-за выпитого коньяка, то ли из-за редкости моего драгуна. — Воронёный доспех я прежде только у Распутина видал, но он очень уж неохотно его использует.

— Думаю, у Григория Ефимовича на это имеются свои причины.

— А я вот что думаю, — комендант подкрутил ус и подался вперед, нависнув над столом, — нет таких причин, которые мешают Отчизне служить, да Родину защищать. Наставник ваш, чай не увечный, а драгун его один десятка других стоит. — Широкая ладонь Власова хлопнула по столешнице так, что стоящие над ней стаканы и графин испуганно звякнули. — Его бы в бой с французами пустить, а не оставлять в подвале Академии пылиться. Трусит, небось…

— Григорий Ефимович использовал своего драгуна для защиты Академии и учеников, — вступился я за наставника. При том, что Распутин мне не очень-то нравился, я понимал его куда лучше остальных. Едва ли Власов знал, как проклятые драгуны могут влиять на управителей, но вот упрекать их в трусости это незнание ему не мешало.

— Так там не ваш был? — вскинул кустистые брови комендант.

— Я защищал внутренний двор при помощи сил, дарованных мне единением с драгуном, — пояснил я. — Григорий Ефимович же бился с крупными полозами, помогая солдатам снаружи. Он спас много жизней…

— А мог бы спасти еще больше, если бы штаны в Академии не просиживал, — нахмурился Власов.

Я резко встал со стула. Пренебрежительные реплики коменданта начинали выводить меня из себя.

— Распутин там, где его жалеет видеть наш Государь Император, — жестко отчеканил я. — Он готовит других управителей, чтобы те могли с достоинством защищать интересы нашей Родины. И делает все, что в его силах. Я настоятельно рекомендую вам воздержаться от выпадов в его адрес в моем присутствии.

— Да ну? — Власов выпрямился, расправил плечи и пристально посмотрел на меня.

Наша дуэль взглядов продолжалась пару минут, после чего комендант вдруг громогласно расхохотался.

— А кишка у вас не тонка, граф! — пророкотал он, зазвенев стаканами. Наполнив оба, он снова подал мне один, коньяка в котором налито оказалось куда больше, чем положено. — Как перейдете на второй год, буду просить распределить вас в мой форпост. Тут всегда нужны храбрецы, которые не только свою честь отстоять способны, но и за других вступиться. — Он качнул стаканом в мою сторону. — Будем! — и залпом выпил.

Мне оставалось лишь повторить это действие. Спиртуозная жидкость продрала гортань и огненным потоком растеклась по внутренностям, вызвав на коже мурашки. Но я и глазом не моргнул, чем заслужил одобрительную улыбку собеседника.

— А вы сами, граф, — спросил он, — как считаете, где вас наш Государь Император видеть пожелает?

Несмотря на то, что я уже состоял в Тайной канцелярии, мой ответ не заставил себя долго ждать:

— Где бы ни пожелал, там и буду. Таков мой долг.

10. Не томный вечер

Порченые форпоста трудились остаток дня, всю ночь и дальше, чтобы после обеда полностью восстановить Чернобога. Она выглядел, как новенький, если так можно сказать о боевом доспехе, которому несколько веков.

Воронёный драгун по-прежнему не нравился красноглазым. Я слышал, как они то и дело перешептывались. Речь шла о том, что утром, когда некоторые из них легли прикорнуть, то видели страшные кошмары. Несколько человек просыпались с криками и в холодном поту. Учитывая обстоятельство, которому мой драгун обязан своим цветом, нервозность порченых вполне было можно понять.

Я же ночевал в казармах офицерского состава. Вечер выдался вполне себе приятным, мне даже периодически казалось, что вернулись былые деньки: бойцы курили, травили байки об армейской службе, обсуждали женщин и делились планами на очередное увольнение. Несмотря на то, что я не являлся их сослуживцем, меня приняли, как своего.

Время пролетело незаметно. Ночью мне все же удалось немного поспать, а днем мы с бойцами распрощались: их ждала служба, а меня — Распутин. Несмотря на все заверения коменданта, мне не верилось, что мрачный наставник молча примет факт моего отсутствия. Так оно и случилось…

Прежде чем пустить меня на драгуне в Академию, солдаты вызвали заместителя начальника. Григорий Ефимович явился быстро, всем своим видом излучая недовольство и раздражение. Впрочем, так он выглядел практически все то время, что мы были знакомы.

Распутин сразу дал дозволение пустить меня внутрь и велел поставить драгуна в подземелье Академии, рядом с тренировочными моделями, после чего явиться к нему в кабинет. Это у себя в особняке я был хозяином, а здесь пришлось подчиниться наставнику. Но на пути к его обиталищу меня перехватила Дарья.

— Где ты был? — девушка подбежала сзади и ухватила меня за руку во время подъема по лестнице.

— И тебе доброе утро, — приветливо улыбнулся я нареченной, пытаясь по выражению лица понять, сердится ли она или просто взволнована. По всему выходило, что и то, и другое одновременно.

— Я себе места не находила, — чуть успокоилась Дарья. — Наставница сказала, что ты с Распутиным уехал, а вернулся он один. Со мной говорить даже не стал!