Настоящий Дракула - Макнелли Рэймонд Т. - Страница 8

На самом деле турки продвинули свои передовые рубежи до самого Дуная, до границы государства, которым в дальнейшем будет править Влад Дракула, а в то время эта граница обозначала передний край европейской цивилизации. Но хотя османы исповедовали ислам, они не принуждали покоренные ими балканские народы переходить в мусульманство. Их новоприобретенные подданные в большинстве своем сохраняли православную веру. Тем не менее балканские христиане, низведенные до положения людей второго сорта, при правлении султана, соединявшего в своих руках верховную государственную и религиозную власть, негодовали на господство чуждой им веры. И многих приводил в ярость введенный турками налог «кровью»: немусульманское население покоренных балканских стран обязали отдавать турецким вербовщикам самых крепких и здоровых мальчиков; их увозили на чужбину, отдавали на воспитание в турецкие семьи, где им насильно прививали ислам, и обучали военному делу, чтобы в будущем пополнять ими ряды султанского войска — корпус янычаров. Некоторые янычары служили в регулярных войсках пеших лучников: хотя номинально они оставались рабами, им давалась возможность полностью раскрыть свои природные дарования на гражданской или военной службе — и многие в итоге дослуживались до высокого звания визиря (премьер-министра) при дворе последующих султанов. Однако уплата этой дани отнимала у покоренных балканских стран самых физически и умственно одаренных мальчиков, лишала самого цвета юношества, тогда как османские завоеватели еще больше наращивали свое военное превосходство. Эта дань считалась одним из самых дьявольских и, вероятно, беспримерных инструментов покорения народов, какие только могло измыслить человечество.

Некоторые рассматривали конфронтацию Востока (турецкого) с Западом (христианским) как конфликт между двумя системами ценностей и двумя культурами, так же как сегодня воспринимается противостояние между коммунизмом и западной демократией. Но поскольку на приграничных территориях турецкие и христианские ценности переплетались так тесно, что становились практически неотделимы одни от других, нам разумнее всего считать, что во времена Дракулы этим противоборством двигало беспредельное честолюбие Мехмеда II, желавшего сравниться в своих завоеваниях с Александром Великим и готового ради господства над миром пробудить дух священной войны. Скорее всего, Дракула как современник Мехмеда, к тому же воспитанный теми же наставниками и в духе тех же ценностей, намного острее осознавал сокрушительную важность этой борьбы, нежели европейцы его времени. Не будь у государств Восточной и Центральной Европы, еще сохранявших независимость, твердой решимости поставить заслон захватническим амбициям султана, исламский мир, вполне вероятно, мог бы простираться теперь от Босфора до побережья Атлантики.

Именно при жизни Дракулы на Балканах зародилась идея Крестовых походов против османов: расположенные на окраинах Османской империи приграничные европейские государства желали во имя христианской веры бороться с исламским могуществом. Эта борьба за защиту Европы от ислама имела столь же важное значение, как и сопротивление испанцев завоеванию маврами в VIII в. Крестовые походы на Балканах во многих отношениях превосходили значением Крестовые походы XI–XII вв. в Святую землю для отвоевания Гроба Господня, поскольку теперь дело касалось судеб самой Европы.

У врат в Европу стражником стояла когда-то могущественная, а теперь истлевшая до мощей Византийская империя с ее гордой столицей Константинополем, возведенным императором Константином в 330 г. у пролива Босфор на месте греческого города-государства, называвшегося Византием. Хотя Византия считала себя продолжательницей имперского Рима и нередко именовалась Восточной Римской империей, языком общения она выбрала греческий. Византийская церковь в 1054 г. отделила себя от Рима, потому что Константинопольский патриарх не желал подчиняться епископу вечного, соперничавшего с блистательным Константинополем Рима, уже впавшего в разложение и варварство, — а теологические расхождения были измышлены позже, дабы оправдать раскол. Кичившийся своей тысячелетней историей, Константинополь претендовал также на культурное и политическое превосходство над средневековыми императорами-«выскочками» (чье скороспелое императорство началось в 800 г. с коронации Карла Великого папой Львом III) и их преемниками. В начале XV в. Византийская империя все еще сохраняла славу и огромный престиж, а Константинополь неудержимо притягивал к себе алчные взоры могущественных потенциальных завоевателей как с Востока, так и с Запада. Еще сильнее их аппетиты распалял тот факт, что город утратил репутацию непобедимой военной твердыни после того, как был завоеван в 1204 г. подстрекаемыми Венецией крестоносцами. Православные императоры Византии растратили всю свою силу на войны с римско-католическими крестоносцами и своими балканскими соперниками, в особенности болгарскими и сербскими правителями, которые настойчиво стремились заполучить императорскую корону. В год рождения Дракулы Константинополь и его европейская периферия еще существовали — империя походила на диковинную саламандру с непомерно огромной головой и узким растянутым телом, образованным Святой горой Афон, Морейским деспотатом со столицей в Мистре, Фессалониками и горсткой островов в Эгейском море.

Одним из самых трагических аспектов в стремительном нашествии османов на Европу было нежелание западных держав защищать передовые рубежи своей культуры в Восточной Европе. С точки зрения реалий XV в. особенно необъяснимо, почему западноевропейским государям отказали моральный дух и политическая воля: династии французских правителей уже с самого начала консолидировали польское и венгерское государства; Венеция, Пиза, Генуя и Испания господствовали в Восточном Средиземноморье и в Эгейском море; а бесчисленные западные авантюристы занимали колонии, которые цепочкой протянулись вдоль оспариваемого восточного побережья и на островах близ берегов современных Югославии и Греции и тоже находились под турецкой угрозой.

Запад XV в. не отзывался на последующие призывы к Крестовым походам под благовидными предлогами, которые мало отличались от тех, что пробуждали столь глубокий эмоциональный отклик в век веры, во дни расцвета крестоносного движения. Вспомним, что французский король Карл VII — а Франция считалась «старшей дочерью католической церкви» и ее главной крестоносной силой — только-только вывел страну из самой разрушительной и долгой в ее истории Столетней войны. Карл VII и вскоре наследовавший ему Людовик XI (изощренным интриганством заработавший себе прозвище Вселенский Паук), имевший пристрастие развешивать молодых людей по ветвям деревьев и сажать в железные клетки своих противников во укрепление своей королевской власти, окончательно освободили страну от английских захватчиков. К тому же борьба с бургундскими герцогами за верховенство во Французском королевстве занимала их намного больше, чем война с турками. В сущности, преданность крестоносной традиции некоторое время сохраняли одни только бургундские герцоги, в чьих жилах текла кровь королевской династии Валуа, единственные, кто самостоятельно правил своими владениями на территории современной Франции. Благородным участием в Крестовом походе отца Дракулы в 1446 г. они отчасти искупили бездеятельность своих кузенов-королей в Париже.

Англию еще меньше, чем Францию, занимали мысли о противоборстве с мусульманами; славные традиции Ричарда Львиное Сердце оказались начисто позабыты. Зато страну раздирала отчаянная междоусобная война на выживание между союзами Алой и Белой роз (1455–1485, белая роза выступала эмблемой герцогов Йоркских, алая — Ланкастеров). Эта последняя в Англии феодальная война полыхала на протяжении почти всей жизни Дракулы. Единственные англичане, хоть как-то связанные с нашим повествованием, — это солдаты удачи, которые добровольно вербовались в крестоносные армии. (Один из таких ветеранов Крестовых походов, Джон Типтофт, граф Вустер (1427–1470), позже применил новый способ казни, подсмотренный им в Восточной Европе, и сажал на колья своих противников Ланкастеров. Впоследствии за свои преступления он был казнен.)