Настоящий Дракула - Макнелли Рэймонд Т. - Страница 21

Турецкие хронисты того времени сообщают нам, что по крайней мере первое время Дракулу и его брата Раду содержали как пленников в крепости Эгригёз (тур. Косой глаз) в районе Кютахья провинции Караман в Западной Анатолии. Один из соавторов побывал в городке Эгригёз, расположенном на высоте почти 900 м над уровнем моря. Городок живописно раскинулся на юго-восточном склоне высокого холма Коджиа (Kocia). Это край невысоких гор и холмов, одетых густыми дубовыми, сосновыми и буковыми лесами, чем-то напоминающий подкарпатскую область Валахии, где провели детство юные княжичи. Позже их перевели в Токат во внутренней Анатолии, а потом в столичный Адрианополь. Дракулу удерживали в Турции до 1448 г., Раду — до 1462 г.

После перевода в столицу княжичи вместе с другими заложниками сопровождали султанский двор в поездках в Бурсу и в летний дворец султана в Манисе. Безусловно, султан удерживал у себя заложников не только ради гарантии благонадежного поведения их отцов-правителей, но и для того, чтобы воздействовать на мировоззрение юношей, которые в дальнейшем могли бы занять родительские троны, прививать им лояльное, благожелательное отношение к Османской империи без того, чтобы принуждать их перейти в мусульманство. С молодыми заложниками предписывалось обходиться доброжелательно и любезно до тех пор, пока их родители соблюдали свои вассальные клятвы. Конец этим тепличным условиям приходил только в двух случаях: если родители заложников нарушали данные султану обещания или если сами заложники в своем поведении переходили все границы дозволенного. Показательно в этом смысле случившееся с двумя сыновьями правителя Сербии Бранковича: княжичей Стефана и Григора, которые воспользовались милосердными условиями содержания и вступили в изменническую переписку со своим отцом, 8 мая 1441 г. в наказание ослепили каленым железом, несмотря на горькие слезы и мольбы жены султана, их прелестной 22-летней сестры Мары.

Еще одним видным заложником при дворе Мурада II был сын албанского князя Георгий Кастриоти из Круи, известный также под именем Скандербег, будущий национальный герой Албании и вождь антиосманского сопротивления. Он был много старше остальных заложников и, успев прославиться военными подвигами, вызывал всеобщее восхищение, а балканские княжичи-заложники питали к нему великое почтение как к «дяде» и старейшине. Что любопытно, при султанском дворе в тех же условиях воспитывался еще один примечательный подросток, менее чем на год моложе Дракулы (поскольку родился 30 марта 1432 г.), — и был это не кто иной, как принц Мехмед, второй сын султана Мурада II и в будущем заклятый враг Влада Дракулы. В таком вот высокородном окружении росли Дракула и Раду, наставляемые лучшими умами в утонченных образовательных традициях Османской империи XV в. В штате наставников и педагогов состоял известный курдский философ Ахмед Гюрани, внушительного вида бородатый мужчина, которому султан даровал право сечь кнутом всякого нерадивого ученика, даже самого наследника престола. К числу других уважаемых известных учителей относились муллы Синан и Хамидуддин, а также Ияс Эфенди, в прошлом сербский военнопленный. Помимо заповедей Корана, аристотелевой логики, прикладной и теоретической математики, образование Дракулы довершилось в лучшей византийской традиции, перенятой турками. Его знание турецкого языка приближалось к совершенству — каковое обстоятельство в будущем еще не раз сослужит ему добрую службу.

Можно не сомневаться, что шестилетний турецкий плен, причем в возрасте, когда выковывается характер, сыграл в становлении личности Дракулы роль по крайней мере не менее важную, чем предыдущие годы при валашском дворе. И потому можно утверждать, что именно в этот османский период юности в характере Дракулы развились холодная бесчувственность и садистические наклонности. В целом учителям нелегко бывало сладить с этим худощавым, немного нескладным угрюмцем, к тому же подверженным приступам ярости, и, чтобы принудить его к послушанию, они частенько пускали в ход кнут и прочие виды наказаний. Как же отличался от него Раду, необычайно миловидный и чувственный, на расцветающую красоту которого засматривалась чуть не вся женская половина сераля. Различия в характерах, темпераментах и физических данных не могли не породить глубокую ненависть между братьями Владом и Раду, которую еще больше разжигала соответствующая разница в обхождении с ними при дворе.

Тем временем сгущавшиеся тучи нового военного противостояния между турками и христианскими крестоносцами обернулись тяжелыми временами для сыновей Дракула, и их будущее виделось все более зыбким. Воодушевленный победами, которые Хуньяди одержал в 1442 г. в Трансильвании, папа Евгений IV решил объявить долго откладывавшийся Крестовый поход. Его задачи состояли в том, чтобы освободить балканские народы от турецкого гнета, на деле подтвердить факт воссоединения Западной и Восточной христианских церквей, провозглашенного на Флорентийском соборе в 1439 г., а также восстановить престиж папства, которому все еще угрожали антипапы и концилиарное движение[24] соборных отцов, желавших прервать абсолютизм папского правления Римской курией. Главным архитектором новой коалиции крестоносных сил выступил папский легат Джулиано Чезарини, хотя у него имелись могущественные союзники — папский легат в Венеции кардинал Гондольфьери и уже знакомый нам просвещенный гуманист из Сиены Энеа Сильвио де Пикколомини, еще не ставший папой Пием II. Призывы папы вкупе с энергичными усилиями кардинала Чезарини дали начало Крестовому походу 1443 г., который возглавляли Янош Хуньяди, сербский деспот Бранкович и сам кардинал Чезарини под общим командованием короля Польши и Венгрии Ладисласа III. Поход получил название «долгая кампания», потому что затянулся до самой зимы (в те времена войны обычно велись только в летний период).

Дракул, чьи двое сыновей оставались в заложниках у султана, осмелился выставить для крестоносного воинства лишь немногочисленный отряд под командованием старшего сына Мирчи.

Осенью 1443 г. крестоносная армия численностью 25 000 воинов, объединявшая под своими знаменами поляков, румын, сербов, германцев и австрийцев, выступила из Белграда и одержала блестящую победу над турками в битве при Нише (город в современной Сербии), потом освободила Софию и, казалось, вот-вот очистит от турок весь Балканский полуостров к неистовому ликованию местного болгарского населения. Как писал в своих мемуарах Энеа Сильвио де Пикколомини, в то время состоявший в секретарях у императора Священной Римской империи Фридриха III, он и сам питал радужные надежды, что грядет время, когда турки наконец будут изгнаны из пределов Европы. К несчастью, под Рождество зима проявила свой суровый нрав на горных перевалах болгарских Балкан, и крестоносцы пали жертвами первых серьезных морозов и снегопадов на коварной гористой местности, к чему добавились перебои со снабжением. Хуньяди отдал приказ войску возвращаться назад в Белград, где вовсю праздновали Рождество.

Долгая кампания 1443 г. доказала, что военные силы Центральной и Восточной Европы могут и сами разгромить турок, не прибегая к помощи западных держав. Мирный договор с турками, который под конец года польский и венгерский король Ладислас III подписал в Сегеде, а султан Мурад II — в Адрианополе, был заключен на необычайно выгодных для христиан условиях: в частности, турки обязывались вернуть ряд захваченных сербских и венгерских крепостей, а также отпустить всех заложников, в том числе сыновей Влада Дракула и ослепленных сыновей Бранковича. Подписавшие договор стороны поклялись, одна на Коране, вторая на Библии, соблюдать пятилетнее военное перемирие, требовавшееся Мураду, чтобы разобраться со своим противником в Азии. Однако только сербский деспот Бранкович остался верен договору и потому действительно получил назад своих сыновей.

Осенью 1444 г. польский король поддался на настойчивые уговоры папского легата Чезарини и в нарушение Сегединского договора двинул свое войско в новый Крестовый поход против турок. Это клятвопреступление привело султана Мурада в ярость, а для крестоносной армии обернулось полным разгромом в печально известной битве при Варне. Папа Римский освободил крестоносцев от данной в Сегеде клятвы на том основании, что султан «неверный». На сей раз у кардинала Чезарини были более амбициозные замыслы, предполагавшие, что крестоносную армию поддержит венецианский галерный флот, задачей которого было не дать туркам переправиться через Босфор из Малой Азии в Европу.