Настоящий Дракула - Макнелли Рэймонд Т. - Страница 10

С годами правления Дракулы по времени больше всего совпадает понтификат Энеа Сильвио Пикколомини, в папстве взявшего себе имя Пий II (1458–1464). Вольнодумец, поклонник гуманистических идей, не лишенный литературного таланта, он принял священнический сан только в 1446 г., будучи уже 40-летним. Как просвещенный деятель своего времени, он ясно осознавал угрозу османской экспансии. С 1459 г. Пий II много раз призывал христианские державы объединиться для общего Крестового похода против турок, предпринимал активные усилия для его подготовки и собирал средства на это благое предприятие. И безусловно, как убежденный носитель идей «европеизма», папа видел в османах угрозу не только для Восточной Европы, но и для самого христианства. Дракула стал единственным, кто откликнулся на его призыв.

Венецианская республика взирала на Балканы с берегов лагуны своего имени в Адриатическом море, ее главный торговый соперник Генуя располагалась в одноименном средиземноморском заливе. У Генуэзской республики имелись колонии на побережье Черного моря и в Крыму, под ее же властью находился и пригород Константинополя Пера (на северном берегу бухты Золотой Рог). Ввиду противодействия других итальянских государств Венеция не видела иного выхода, кроме территориальных захватов на Востоке, что позволило бы ей осуществить коммерческую экспансию в Левант. Венеция по праву считала себя балканской державой, поскольку уже прибрала к рукам ряд городов вдоль Адриатического побережья, и главной жемчужиной в этом «ожерелье» была раскинувшаяся на обрывистом морском берегу Рагуза (ныне хорватский курорт Дубровник. — Прим. перев.). Притом что венецианский флот абсолютно господствовал в Восточном Средиземноморье, Венеция также завладела — покупкой или иными способами — рядом колоний на оконечности Балканского полуострова, включая Афины, Салоники, а также многочисленные острова в Эгейском море. По факту Венеция сосредоточила в своих руках контроль над наибольшей частью южной и западной оконечностей Балканского полуострова, а стараниями ее купцов венецианский дукат имел хождение по всем Балканам как законное платежное средство. Тем не менее правивший республикой сенат не желал бросить туркам вызов и удерживал республику от военного конфликта с ними дипломатическими ухищрениями. Но когда угроза турецкой экспансии нависла над опорными базами венецианцев на побережье, кое-кто из дипломатов республики проявил интерес к Дракуле с его решимостью противостоять туркам, хотя Венеция присоединилась к Крестовому походу только в 1464 г., когда стало уже слишком поздно спасать господаря.

Более непосредственную угрозу турки представляли для Священной Римской империи, однако и это государство, и другие, еще сохранявшие независимость в Северной, Центральной и Восточной Европе, за очень редким исключением оказались не более Венеции готовы противостоять османам. Относительное политическое безразличие перед лицом турецкой угрозы на северо-востоке Европы хорошо иллюстрирует пример государя Московии, географически отдаленной от владений Дракулы, Ивана III (Великого) — он время от времени отправлял свои торговые суда в турецкие воды и покровительствовал живописцам и зодчим Возрождения, которые по его поручениям возвели множество великолепных зданий московского Кремля. Когда Иван III в конце концов отправил дипломатическое посольство ко двору венгерского короля Матьяша, им двигали никак не крестоносные намерения, а лишь желание глубже изучить западный мир. Главой посольской миссии назначили дьяка Фёдора Курицына, и под конец своей дипломатической службы он составил весьма примечательный политический трактат о жизни Дракулы.

Это бессилие воли и духа с особенной очевидностью проявлялось в германских государствах — в Священной Римской империи, над которой нависала куда более реальная угроза турецкого завоевания, чем над Великим княжеством Московским на дальних восточных окраинах Европы. Во времена Дракулы Священная Римская империя, если сложить все входившие в ее состав епископства, вольные города, а также малые и большие княжества, насчитывала более трех сотен «германских образований», населенных людьми самой разнообразной этнической и языковой принадлежности. Этому аморфному разноязычному государству (которое, по словам Вольтера, не было «ни священным, ни римским» и явно носило исключительно германский характер) единственным общим знаменателем служили император да ослабевающее влияние католической церкви. В отличие от других государств Западной Европы, неукоснительно державшихся права первородства в наследовании власти, императоров Священной Римской империи избирал совет, куда входили трое архиепископов и четверо курфюрстов — наиболее влиятельных князей. Совет стремился подбирать слабых кандидатов по тому принципу, что они едва ли станут вмешиваться во внутренние дела феодальных княжеств. Исключением стало избрание императором Сигизмунда, сына императора Карла IV Люксембургского: коронованному германским императором в 1411 г. Сигизмунду суждено было предпринять по крайней мере одну решительную попытку Крестового похода. Причина могла состоять в том, что еще в 1387 г., задолго до избрания, он уже вступил на королевской трон Венгрии (а Венгрия считалась могущественной восточноевропейской державой), взяв в жены Марию, дочь последнего короля Венгрии и Польши французского происхождения Лайоша (Людовика) I Великого. Этот брак связал Венгрию и Священную Римскую империю династическими узами, сохранявшимися ни много ни мало до конца Первой мировой войны. Кроме того, после смерти своего сводного брата Вацлава (Венцеля) Сигизмунд в 1419 г. стал также королем Богемии (Чехии).

После кончины Сигизмунда в 1437 г. три его королевства в конечном счете перешли к Альберту Габсбургу (на нем. лад — Альбрехту), правителю крошечного австрийского герцогства, женившемуся на дочери Сигизмунда Елизавете Люксембургской. Никогда не избиравшийся императором Альберт II правил этими королевствами всего два года. Австрию, Богемию и Венгрию унаследовал его сын Ладислас, родившийся уже после смерти отца, из-за чего получил прозвище Постум (Посмертный), однако фактическое правление он мог начать только по достижении совершеннолетия. Вена, где заседало правительство Ладисласа, как и Буда, стояла на берегу Дуная, что делало город уязвимым для турецких атак. Когда Альберта не стало, роль реального вершителя судеб Восточной Европы, а также предводителя крестоносного движения против османов перешла к Яношу Хуньяди, регенту венгерского королевства и генерал-губернатору (воеводе) Трансильвании. Одно время он также выступал наставником Дракулы в политических делах и военном искусстве.

Далее титул императора получил Фридрих III Габсбург (1440–1493), последний из императоров Священной Римской империи, которые короновались в Риме (в 1452 г., хотя на тот момент он уже со времени смерти Альберта был королем Германии под именем Фридрих IV). Идеи Крестового похода Фридриха мало интересовали. Гораздо больше его заботило, как поддерживать иллюзию, что он, будучи герцогом Австрии, имеет больше законных прав на венгерский престол, чем сын и преемник Яноша Хуньяди Матьяш, на том основании, что корона Иштвана I Святого, единственная регалия, которая придавала законность королевской власти над Венгрией, надежно припрятана в тайнике его дворца в Винер-Нойштадте. (Символическая священная корона, увенчанная тяжелым золотым крестом и усыпанная драгоценными каменьями, была получена в 1000 г. первым королем Венгрии Иштваном из рук римского папы Сильвестра II в знак присоединения Венгрии к христианской семье европейских государств ввиду принятия Иштваном католической веры.) Длинные зимние вечера при довольно малолюдном дворе в Винер-Нойштадте Фридриху скрашивали музыкально-поэтические представления некоего германца Михаэля Бехайма, мейстерзингера, а прежде солдата удачи, который сочинил ту знаменитую поэму о Дракуле.

Польша к тому моменту была самой могущественной державой Восточной Европы. Она вошла в силу в 1384 г., когда вторая дочь Лайоша I Великого Ядвига (чья старшая сестрица Мария была первой супругой императора Сигизмунда) еще десяти годов от роду была выдана замуж за великого князя Литовского, язычника Ягайло, с условием, что тот обратится в католичество. Так он и сделал, нарекшись христианским именем Ладислас II. Этот брак способствовал образованию широкой конфедерации государств, которая протянулась от берегов Балтики через Украину до Черного моря и зиждилась на крепкой католической вере населения, на отваге королей и рыцарских доблестях знати. Сын Ягайло Ладислас III стал духовным вождем двух Крестовых походов и принял смерть, как пристало рыцарю, на поле брани, когда бился с турками бок о бок со старшим братом Дракулы. Его преемник Казимир IV (1447–1492) традицию не поддержал, в том числе по причине опасений прогерманского мятежа на Балтике, угрозы набегов крымских татар на Украину, а также амбиций великого князя Московского Ивана III.