Гений АвтоВАЗа (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 50

— Это мне? Зачем?

После первой и единственной совместной ночи Зоя забегала ко мне всего раз — на пару часов, перед отъездом в Вильнюс. Сейчас раскрыла мокрый от дождя зонтик, намереваясь водрузить его в кухне, там, собственно, и увидела подарки.

Я несколько растерялся от вопроса. Обнял её за плечи.

— Ну мы же встречались дважды. Вот в третий… Хотел пригласить тебя на ужин, не только домой, но помешал этот проклятый автопробег.

— Серёжа… Мы встречаемся, но мы — не пара, не парень с девушкой. Ты скоро уедешь вообще. Я к тебе прихожу, и в следующий раз тоже приду, если позовёшь. Но не старайся, чтоб я к тебе привязалась. Расставаться будет сложнее.

Обнял её сильнее, не отстранилась. Поцеловал, прошли с кухни в спальню.

Через часа полтора Зоя начала собираться.

— Вот подумал, что по существу ничего о тебе не знаю.

Сидел и смотрел, как она кокетливо вытягивает стройные ноги, аккуратно и неторопливо надевает тёмные колготы, сам стащил их с неё гораздо быстрее, потом водрузила на место блузку, юбку и жакет. Поправила копну рыжих волос.

— Что ты хотел знать?

— Вообще. Как человека.

Она села рядом на постель. Я остался с голым торсом, только джинсы напялил.

— Зачем тебе это… Лови: 29 лет, разведена. Детей нет и никогда у меня не будет. Куча проблем, и личных, и с родственниками, не хочу тебя или кого-то другого ими грузить. Ты мне нравишься и ты моя отдушина — на короткое время, за что благодарна. На этом — всё.

Я помог ей набросить плащ на плечи и подал зонтик, провожать не пошёл — она живёт в соседнем подъезде нашего же двухэтажного дома-барака. Цветы взяла, от бальзама отказалась.

Когда захлопнулась дверь, почувствовал себя опустошённым. Нет, не в физиологическом плане, ещё разок бы исполнил несупружеский долг. Тут другое.

Несмотря на титан в туалете и допотопный телевизор «Рубин», я вдруг почувствовал себя в московской квартире 2025 года. Зоя приходит безвозмездно, по своему желанию, там тоже мог вызвать девушку, есть специализирующиеся на дедунчиках-пердунчиках вроде меня, ну — заплатил бы, какая разница. Степень душевной близости — ровно та же. Ушла, и я одинок. При ней тоже был одинок, на самом деле.

Сражаясь с этим проклятым чувством, прихватил «Рижский» и поскакал к Лукьяновым. Лида, завидев спиртсодержащее вещество, заняла глухую оборону как 300 спартанцев в одном её лице, но я убедил, что этот подарок лично ей и предназначен к употреблению по чайной ложке на чашку кофе или чая, после чего был великодушно прощён.

Яша лежал на диване и смотрел один из первых матчей хоккейного чемпионата СССР сезона 1975−76, играли «почти наши», то есть горьковское «Торпедо» против московского «Динамо».

— Скворцов уже забил! — радостно сообщил мой друг и тренер. — Зуб даю, возьмут его в сборную, он себя покажет.

— А счёт?

— Пока равный, 1:1. Да ты присаживайся, поужинаем. Или ты уже?

— Нет. Зоя приходила. Утолял другой голод.

— Ну ты и… — он употребил нецензурное слово, означающее бурно практикующего мастера сексуального спорта.

— Не преувеличивай. Три женщины за полтора года, до этого довольно долго был голяк. Думаю, твоя супружеская жизнь интенсивнее.

Его половинка колдовала на кухне, там орала радиоточка, и вряд ли слышала разговор. Тем более «Динамо» снова забило в наши ворота, и женская тема ушла глубоко на третий план.

Продолжили, когда хоккейные команды отправились на перерыв, мы — вниз, под навес козырька над дверью подъезда. Яков курил, я плакал ему в жилетку. Без слёз, конечно.

— Ты меня старше на целый год. Значит, умудрённый опытом. Скажи: почему бабы несчастны, оттого делают несчастливыми нас?

Нет, действительно. В этой версии Советского Союза живётся куда лучше и веселее, чем в покинутой реальности. Наши женщины здесь не вынуждаются часами стоять в очередях за минимально необходимым. Не приходится гонять в Москву за колбасой и с огромным трудом доставать по блату элементарно приличное нижнее бельё. Пусть они не жили при Брежневе и прочих светлых личностях пескоструйного возраста с плачевным умственным состоянием, но ведь знают, как мучились их родители при Хрущёве, а то и при Сталине, когда материальные интересы простого труженика ни в малейшей мере не волновали начальство. Почему не ценят? Почему сами себе создают трудности на ровном месте?

Я жил гораздо дольше на свете, но куда меньше Якова в этом мире. В чём-то решительно не мог разобраться.

— Потому что — дуры! — крайне непочтительно к прекрасному полу заключил Лукьянов. — Вот мою возьми.

— Лида — дура? Хорошо, что тебя не слышит. Пришлось бы новую скалку покупать вместо сломанной о твою голову.

— Она — как раз не дура. Не красотка, как твои фифы, признаю. Но понимает, что хочет. Нашла и привязала нормального мужика — меня. Сама работает. Вот ещё в новую квартиру въедем в 1976-м, деток заведём, и порядок. Твои взбалмошные какие-то. Где их берёшь?

— Одну на улице, две с заводоуправления.

— Да я не о том… Оксана твоя слишком легко хотела сесть на мужскую шею верхом и въехать на ней в рай. Могло выгореть, а могло и нет. Постареет, красота с морды сойдёт, что останется? Лиза, конечно, лучше была, весёлая, заводная. Если бы не Лида, сам бы с такой с радостью замутил. Но религиозное мракобесие? В конце ХХ века? Ты меня прости, это более чем идиотизм. Говорил, у неё отец верующий, но адекватный?

— Да. Едва ли не один в семье.

— Так сказала бы ему! — Яшка, жестикулируя, импульсивно махнул рукой с зажжённой папиросой, едва меня не задел. — Сказала бы, что не имеет права жертвовать судьбой двух дочек ради полоумной фанатички.

Вот тут я не мог полностью согласиться, вспоминая, как Лизетта перепугалась грозы над Финским заливом. Хорохорилась, а всё же верила в эту чушь, в том числе в силу мамкиного проклятия. Была готова сдаться. Не её вина, с детства воспитана с уклоном даже не в веру в бога, не в религию, а в маразм. Когда начали встречаться и даже вместе спать, представить себе не мог, чем обернётся вывих в её мозгах.

— Наконец, Зоя. Ты сказал, 29 лет, разведена, бездетная, с проблемами?

— Только жене не говори. Растрезвонит дальше, базар по кругу дойдёт до экономического.

— Могила. Так вот, баба не дурна собой. Запросто нашла бы вдового или разведённого с ребёнком. Проблемы в семье как-то решаемы у всех, тупиков не бывает, хоть выход не прост. А поставить на себе крест и записать в неудачницы — нужна тебе такая?

— Значит, мой удел — проблемные бабы.

— Сплюнь! — Яша докурил, потушил и выбросил папиросу, за отсутствием мусорки — на газон, в компанию к десяткам таких же окурков. — Приедешь в Белоруссию, найдёшь подходящую. Они картошкой откормленные, добрые.

— Толстая, добрая, умная, домовитая… Уж лучше с тараканами в башке.

— Как знаешь. Пошли, хоккей начинается.

Украдкой глянув на кухню, Яков убедился, что его умная по-прежнему занята готовкой, и вытащил чекушку из тайничка. Мы её разделили на двоих, не добавляя бальзам, после чего я отправился к себе без малейшего желания досматривать хоккей. Горьковчане уже дули 2:5, и никакие молитвы лизиной мамы Матрёны, проклинающей динамовцев, не помогли бы им сравнять счёт.

Вторник прошёл в подготовке к пробегу, новая «антилопа» 4×4 повисла на подъёмнике, как минимум, я предпочёл проверить руками затяжку болтов. Собрана машина не на конвейере, где оточено каждое движение, а полукустарно, это только предсерийные образцы, мало ли… Действие второе — набил багажник доверху запчастями и инструментами, так комплектуются раллийные технички. К багажнику на крыше прицепил вторую запаску.

— Икону Богоматери на торпеду — и машина приспособлена, — грустно пошутил Баранов, столь же безрадостно видевший перспективы пробега по бездорожью и разгильдяйству, поскольку разгильдяйство у нас в крови, а куски трассы офф-роад предусмотрены в Горьковской, Владимирской и Московской области — щедро и часто.

Выехали в среду, впереди — ГАИшная «волга» с мигалками, сразу за ней УАЗ, самый тихоходный джигит в колонне, по нему и задавалась скорость движения по трассе. Переночевали в Нижнем Горьком, относительно комфортно — в гостинице. Я сдержал любопытство и не сгонял на автобазу узнать у несостоявшегося тестя, как поживает бывшая.