Крафтер II (СИ) - Ладыгин Иван - Страница 51

Плюм, сидевший у меня на плече в облике ворона, клекотал всё громче. Его перья взъерошились, превратившись в иглы, а когти впились в кожу так, что выступила кровь.

— Спокойно, — прошептал я, но питомец лишь зашипел, уставившись на стену.

Там, между рун, виднелись царапины. Следы когтей. Чьих-то. Или чего-то.

Я стиснул зубы. Магия в жилах закипала, пытаясь прорваться сквозь подавление, но руны давили, как гири на груди. Каждый шаг отнимал силы. Даже дыхание стало тяжёлым — будто вместо воздуха лёгкие наполнялись ртутью.

Лестница оборвалась внезапно. Последняя ступень переходила в узкий коридор, стены которого были покрыты чёрным шёлком. Ткань, холодная и скользкая, шелестела, словно шептала проклятия. На полу — лужицы воды, но при ближайшем рассмотрении я понял: это не вода. Жидкость была гуще, темнее и пахла медью.

— Здесь, — Краев остановился у двери из морёного дуба, окованной железными полосами. На ней висел замок в виде сплетённых змей.

Он приложил ладонь к центру, и змеи ожили, зашипев. Их пасти разомкнулись, выпустив ключ — обломок кости с вырезанными на нём иероглифами. Краев вставил его в скважину. Дверь открылась беззвучно, выпустив волну воздуха, который пах… книгами. Старыми, прокопчёнными, пропитанными тайнами.

Плюм вздрогнул и превратился в крошечного дракончика, спрятавшегося за моим воротником. Его беспокойство витало в воздухе осязаемой пеленой.

— После вас, — Краев сделал шаг в сторону и нахмурился. Было видно, что происходящее ему самому не нравилось.

— Всё-таки пытать будете? — усмехнулся я, начертив средним пальцем на внутренней стороне ладони редчайшую руну антиподавления. Как-то раз она помогла мне одолеть младшего бога из моего мира.

— Нет. — уверенно бросил клинок. — Но те, кто строил это здание, явно страдали от безвкусицы и страсти к излишней конспирологии… Ненавижу этот этаж…

И я его понимал. Когда я вошел внутрь, дверь за мной захлопнулась. Комната была похожа на гроб, обтянутый свинцом. Стены, покрытые пластинами магически инертного металла, поглощали даже звук дыхания. Единственный источник света — ржавый светильник в форме когтистой лапы, сжимавшей тусклый кристалл. Его мерцание бросало на стол узорчатые тени, словно паук плел паутину между нами. Воздух был густ и горек, как полынь. Это была смесь, выжигающая любые попытки колдовать.

Инквизиторы сидели напротив, разделённые со мной столом из чёрного дерева, испещрённым царапинами от ножей. Женщина — высокая, гибкая, как клинок. Её глаза, цвета грозового неба, вспыхивали миниатюрными молниями, когда она ловила мой взгляд. Волосы, заплетённые в тугой жгут, напоминали удавку. На ее шее висело ожерелье из клыков, оправленных в серебро.

Мужчина казался её противоположностью: массивный, словно вырубленный топором из скалы. Лицо — неровное, с шероховатой кожей и глубокими морщинами, будто трещинами в граните. Глаза, серые и неподвижные, словно каменные шары, не моргали.

У этих двоих были кольца, как у клинков. Только вот угадать их ранг не представлялось возможным. Печатка была повернута вовнутрь ладони.

— Вы тут запертые сидели? — спросил я их. — Чем же вы так провинились перед Краевым? Не думал, что этот мужик настолько суров.

— Лев Морозов, — игнорируя мою браваду, женщина вытянула слова, будто пробуя их на вкус. Кинжал с рунами в её руках вращался, как живой. Лезвие было покрыто инеем даже в этой духоте. — Присядьте. Поговорим.

Мужчина молча ткнул пальцем в стул. Решив подыграть этому спектаклю, я послушался. Сиденье холодило спину даже через одежду. Плюм, свернувшийся у моих ног котом, зашипел, шерсть на загривке встала дыбом. Его глаза, светящиеся в полутьме, не отрывались от кинжала.

— Начнём с простого, — женщина склонилась вперёд. Её дыхание пахло мятой и ядом. — Где вы изучали магию?

— Учителя. Книги. Обычная история, — я расслабил плечи, стараясь не смотреть на стену за её спиной. Там висела карта империи, утыканная булавками с чёрными лентами — отметки расследованных аномалий.

— Назовите имя вашего первого наставника.

— Матвей Семёныч. Преподавал этикет и древнеславянский.

— А магию? — мужчина ударил кулаком по столу. Дерево треснуло.

— Самоучка.

Женщина усмехнулась.

— Странно. — Она провела пальцем по трещине в столе. Древесина слегка задымилась. — В вашем роду все Морозовы обучались в Академии «Пальмира». Но вы… — её ноготь, длинный и синий, как ледник, ткнул в мою грудь, — почему-то пренебрегли семейной традицией.

— Ну, знаете, как это бывает… Дела! Там один кредитор, там — другой… Все времени не было. Да и у каждого свои методы, — сказал я, добавив во взгляд недобрую искру.

Мужчина наклонился так близко, что я разглядел крошечные руны, вытатуированные на его веках.

— Ваши методы пахнут иномирьем, — прошипел он. — Мы подняли городские видеозаписи того дня, когда вы закрывали портал в Севастополе. Никто так не сражается. Никто так не использует силу.

— И что? Я как дворянин имею право на сокрытие тайн рода. Это мои личные техники… Есть еще вопросы? Я, между прочим, в последние дни очень занят и привык строго распределять свой график. Вы отнимаете время… — я усмехнулся и выудил орден, что вручил мне Краев. — Время отечественного героя! Еще чуть-чуть, и я натравлю на вас своего адвоката…

— Ладно-ладно. — вздохнула женщина и сложила руки в замок. — Ваши планы?

— Поступление в Академию. Восстановить статус рода.

— А потом? — мужчина встал, его тень накрыла меня целиком. — Открыть новый портал?

— Закрыть, уважаемый… Закрыть. — я встал, стиснув спинку стула. Дерево затрещало, наполняя воздух запахом горелой смолы.

Они переглянулись. Мужчина выдохнул, и в его дыхании мелькнули искры. Женщина убрала кинжал в ножны с шипением, будто гасила пламя.

— Сегодня вы свободны, — она махнула рукой. Дверь за моей спиной открылась сама, впуская запах сырости. — Но помните: мы будем наблюдать за вами.

Плюм, снова кот, прыгнул на плечо, впиваясь когтями в кожу. Его взгляд говорил яснее слов: «Пойдем отсюда, пока я их не поубивал!».

Но я медленно вышел, чувствуя на спине тяжесть их взглядов.

Когда дверь захлопнулась, комната погрузилась в густую тишину, словно само пространство затаило дыхание. Светильник-коготь погас, оставив лишь багровое свечение кристалла, вмурованного в центр стола. Его свет выхватывал из темноты фрагменты комнаты.

Женщина провела пальцем по лезвию кинжала.

— Иномирец, — произнесла она, не глядя на мужчину. — Ты чувствовал? Его аура… Она пульсировала. Здесь!

Мужчина, сидящий в кресле, достал трубку из чёрного дерева. На её мундштуке был вырезан ехидный демон. Затянувшись, он выпустил дым, который клубился неровными кольцами.

— Но полезный, — ответил он, тыча трубкой в досье на столе. На обложке красовался герб Морозовых, перечёркнутый кинжалом. — Закрыл портал. Уничтожил Черновых. Даже многих наемников поставил на место.

Женщина резко встала, её плащ, сшитый из теней, зашуршал, как змеиная кожа. Она подошла к карте, тронула метку над Севастополем — трещину, залитую золотым воском.

— Полезный? — её голос звенел, как лёд. — Он как фарфоровый медведь в лавке антиквара. Красивый, но стоит уронить — и осколки посекут всех вокруг.

Мужчина хмыкнул, открыв досье. Внутри — фото Морозова с фиолетовым свечением рук, отчёты о взрывах в поместье, записи разговоров с Алисой Корвин. На одном из листов красным выведено: «Подозрение: иномирный артефактор. Уровень угрозы — Алмаз».

— Почему сверху приказали отпустить его? — она обернулась, и в её глазах вспыхнули молнии. — Ты ведь тоже все понимаешь.

— Орден на груди. Статус Клинка. Баронство. — Мужчина швырнул на стол медальон с печатью Краева. — Если прищучить его сейчас, поднимется вой.

Он встал, кресло затрещало под его весом. Подошёл к стене.

— Помнишь Генриха Тёмного? — спросил он, не оборачиваясь. — Взяли его в разгар чисток. Казалось, идеальный момент. А потом восстание в Новгороде, бунт магов… Шум привлекает худшее.