Крафтер II (СИ) - Ладыгин Иван - Страница 12

Третий, самый низкий из них, судорожно закивал.

— Нет-нет, не надо бить! Мы… мы уже уходим!

— Уже? — я вскинул бровь. — А как же ваши «дела»?

— Да какие дела⁈ — завопил первый, хватаясь за кепку. — Всё, всё, пошли!

И тут, словно по сценарию, в дело вступил Плюм. Он лениво спланировал мне на плечо, покосился на бандитов своими блестящими глазами и, вероятно, уловил общее настроение. А затем, с самым невозмутимым видом, поднялся в воздух… и сделал то, чего я никак не ожидал.

Прямо в центре комнаты раздался характерный звук.

— Плюм… — протянул я, наблюдая, как тёплая жёлтая струя приземляется точно на ботинок одного из бандитов…

На секунду в ателье воцарилась полнейшая тишина. Все просто стояли и смотрели, как желтая струя появилась буквально из воздуха.

— ЧТООО⁈ — взвизгнул пострадавший, подпрыгивая на месте и глядя вниз в ужасе.

— АААА, ТВОЮ Ж МАТЬ! — завопил второй.

— ПОШЛИ, ПОШЛИ ОТСЮДА, ПРЯМО СЕЙЧАС! — истерично выкрикнул третий, пятясь к двери.

Троица буквально вылетела на улицу, оставив после себя лишь запах дешёвого табака и страха. Я с трудом сдерживал смех, наблюдая, как Плюм садится ко мне на плечо, зевает и самодовольно складывается в пушистый комок.

— Вот теперь точно по делу, — я похлопал его по мягкому боку. — Молодец, воспитательный процесс прошел отлично!

За спиной раздался тихий смешок. Мастер, всё это время наблюдавший за происходящим, наконец-то вышел из-за прилавка, вытирая слёзы от смеха.

— Ладно, барон, — сказал он, качая головой. — Так уж и быть, сошью тебе костюм. С меня скидка за шоу.

— Справедливо, — я ухмыльнулся. — Давай начнём с выбора ткани, а потом обсудим стоимость представления.

Глава 6

Портной, седовласый сухой мужчина, крутил в руках мерную ленту, словно пытался задушить невидимого врага. «Игнат Фомич» — я только сейчас заметил табличку на двери. Она гласила, что он потомственный мастер с 40-летним стажем, но сейчас он больше напоминал загнанного зверя, краснолицего и длинноносого. Его ателье, забитое до потолка рулонами ткани с едва заметным магическим мерцанием, пахло камфорой и застоявшимся страхом перед криминалом. На стене висели ножницы размером с меч — семейная реликвия, как он обмолвился, — а по углам ютились манекены в полуготовых камзолах, словно застывшие призраки клиентов.

— Мне нужен не один костюм… — сказал я. — А много. Торжественные, повседневные, спортивные и так далее.

— Целый гардероб, говорите? — Игнат хмыкнул, щурясь на меня сквозь очки в железной оправе, заляпанные мелом. Его пальцы, искривленные от постоянного шитья, нервно забарабанили по прилавку, где валялись обрывки шелка с рунической вышивкой. — А не боитесь, барон, что ваши костюмы станут последним, что на вас наденут? Тут бандиты как тараканы — только свет выключи, они уже ползут. Вчерась «Клыкастый» Петруха опять приходил… Грозился поджечь ателье, если «долю» не увеличу.

Он резко дернул головой в сторону зарешеченного окна, за которым маячили силуэты сомнительных личностей. Один из них, коренастый детина со шрамом через глаз, демонстративно почесывал подбородок лезвием ножа.

— Видите их? Каждый месяц — новые поборы: то «налог на безопасность», то «пожертвование на похороны конкурентов». Если бы не они, я бы давно золотые смокинги с глифами неуязвимости шил! — Игнат швырнул на стол кусок парчи, и та зашипела, выжигая в дереве дымящийся узор. Видимо, ткань была прошита защитными чарами.

— Хотите, чтобы я их… приструнил? — спросил я, не отрываясь от темно-бордового кашемира, в чьих волокнах мерцали искры стабилизированной энергии. — В обмен на скидку, конечно.

Его глаза, серые и острые, как лезвия ножниц, сверкнули. Игнат наклонился ближе, и я уловил запах можжевеловой настойки — видимо, его способ бороться со стрессом.

— Если навесите на меня свою протекцию — пять процентов прибыли ваши. Но официально. Чтобы каждый уродец знал: тронешь Игната — получишь барона Морозова в гости с личными големами. Вы ведь тот самый Морозов? О вас столько слухов гуляет в последнее время… Думаю, многих верзил это отпугнет от моей скромной лавки.

— Хм… Заманчивое предложение. — буркнул я. — А как это сделать?

— Странно, что вы не в курсе, барон. Ведь у каждого дворянина должно быть специальное приложение на смартфоне.

— Что за приложение?

— ИмперУслуги. Скачайте сейчас, и ударим по рукам.

Я достал телефон, залез в список приложений и, к своему удивлению, обнаружил нужную программу. Я открыл «ИмперУслуги», быстро пробежался глазами по интерфейсу и понял, что нужно делать. Нажав на несколько кнопок, я заставил смартфон завибрировать. Я вошел в меню протекционного контракта. Портной назвал мне свои данные, и я отправил ему приглашение. Игнат, не глядя, достал свой телефон, получил уведомление и нажал кнопку «подтвердить». Интерфейс вспыхнул ядовито-зеленым, а за окном раздался приглушенный вопль: коренастый детина, читавший новости на своем коммуникаторе, швырнул устройство о стену, и его банда рванула прочь, спотыкаясь о собственные сапоги.

— Отныне вы под моим крылом, — провозгласил я и перевел Игнату несколько тысяч рублей. — А теперь — шейте. И не забудьте про карманы для гранат и пузырьков с зельями. — Я посмотрел на эскиз камзола с усиленными швами. — Скоро у меня появится многочисленная гвардия. Это крупные ребята. Будет большой заказ.

Игнат хрипло рассмеялся, легко и беззаботно, впервые за многие дни, и потянулся за бутылкой можжевеловой настойки:

— Отметим наш союз, барон?

— Наливайте, мастер.

Игнат Фомич отступил на шаг, вытирая ладонью пот со лба. Золотая краска, густая и едкая, капала с кисти на каменные глыбы брусчатки, оставляя пятна, похожие на слезы дракона. Вывеска — массивная дубовая доска, выдержанная в огне и закаленная магическими растворами, сияла под лучами солнца золотой пластиной. Двуглавый орел Морозовых, выписанный им вручную, впился когтями в треснувший магический кристалл. Каждая царапина на камне была проработана так, будто сам хаус оставил эти отметины в ярости.

«Символично, — думал Игнат, — род, который едва не умер, ломает правила, как щепки. Даже магия трещит под его напором». Он вспомнил, как барон вломился в его ателье, словно ураган в бархатном плаще, и усмехнулся. Раньше на вывеске красовался скромный напёрсток с ниткой — знак ремесленника, которого все считали добычей. Теперь же… Теперь каждый прохожий будет замедлять шаг, вглядываясь в орла, чьи глаза светились ядовито-зеленым, как буквы на контракте Морозова.

Из соседней таверны донесся хриплый смех. «Клыкастый» Петруха, местный головорез, застыл на пороге, уставившись на герб. Его единственный глаз сузился, а пальцы непроизвольно сжали рукоять ножа. Но через мгновение он плюнул под ноги и скрылся в переулке, бормоча что-то о «проклятых баронских прихвостнях». Игнат хмыкнул — бандиты всегда узнают своих палачей первыми.

Он провел пальцем по когтям орла, ощущая шероховатость резьбы. Внутри кристалла, под слоем лака, мерцали крошечные искры. Пустяк, но Игнат знал: теперь эта вывеска была не просто украшением. Она стала предупреждением, щитом и… приманкой. Ведь кто осмелится тронуть мастерскую, защищенную гербом древнего рода? К тому же барон обмолвился, что у него в ближайшее время появится многочисленная гвардия… Игнат за многие годы жизни научился разбираться в людях, и сейчас он чуял, что о юном Морозове вскоре будет знать вся Россия.

«Шьем для дьявола, — подумал Игнат, возвращаясь к работе. — Зато живые останемся».

Напоследок он прикрепил к нижнему углу стойки табличку: «Одежда для тех, кому тесно в мирском». Пусть знают — здесь шьют не для обычных смертных, а для безумцев, которые носят бархат как доспехи, а шелк — как боевые стяги.

Опрокинув пару рюмок с Игнатом за будущий успех нашего совместного предприятия, я пешком направился к старым знакомым артефакторам. Лавка «Тайное ремесло» встретила меня густым запахом металлической стружки, алхимических реагентов и паленой древесины. Воздух вибрировал от едва слышного гудения кристаллов, запертых в клетках из титанового сплава. На полках, прогнувшихся под тяжестью времени, лежали артефакты, похожие на кошмары инженера: треснувшие сферы с мертвыми звёздами внутри, перчатки с когтями, ржавеющими от проклятий, и прочие третьесортные вещицы.