Ключ (СИ) - Прягин Владимир - Страница 9

Я взял её за руку, наши пальцы переплелись. Темнота вокруг остывала после долгого дня. Я слышал дыхание Хильды — оно становилось медленнее, ровнее и глубже, будто она спала наяву.

Минуты текли. Ничего не происходило, и всё вокруг начинало казаться мне нереальным. Не укладывалось в сознании, что я нахожусь в незнакомом мире, прячусь в кустах от магов, которые летают на ящерах, а рядом со мной сидит герцогиня, похожая на снежную фею.

Чудилось, что вот-вот зазвонит будильник и я проснусь в общежитии под Москвой. Настанет обычный день, и на перемене в Академии Космофлота я перескажу этот сон сокурсникам, чтобы они поржали и посоветовали мне больше не налегать на фэнтези-книжки…

Флюидный ветер проник в машину, и Хильда вздрогнула, как от холода, приходя в себя. Я поспешно обнял её:

— Как ты, няша?

— Терпимо, только голова кружится.

После паузы она снова заговорила:

— Сейчас, когда спешки нет, я действительно увидела больше. Общую картину так и не поняла, она слишком масштабная. Но кое-что новое всё же есть — на уровне ощущений, конечно…

— А на словах?

— Погоди, давай по порядку. Артефакты у этого Миккентайо напоминают брелок, который был у шпиона, так ведь? Но, по сравнению с ним, они — примитивные, маломощные. Это приблизительно как…

«Как флоппи-дискета и жёсткий диск на суперкомпьютере», — закончил я мысленно, пока Хильда подбирала сравнение, а вслух поощрил:

— Продолжай, я понял.

— Так вот, Миккентайон нам заявил, что он — глава филиала. А филиалы, как я подозреваю, есть в каждом городе. Понимаешь? Накопители слабые, но их очень много по всей стране. А может, и за хребтом.

— Согласен. Но это — логика, а ты обещала мне ощущения.

— Множество слабеньких накопителей — как координатная сетка. Или как клеточки на тетрадном листе. И как раз-таки в этом смысле они создают основу для чего-то более сложного. Для какого-то плана, придуманного «змеями». Вот такие у меня ощущения, и это — плохая новость.

— Да уж, блин…

Почесав в затылке, я снова прокрутил в памяти слова Хильды и зацепился за последнюю фразу:

— Плохую новость ты рассказала. А хорошая будет?

— Надеюсь, да. — Она улыбнулась, как мне почудилось в темноте. — Отголосок совсем уж смутный, но всё-таки. Если продолжать аналогию с тетрадным листом, то на нём, по-моему, есть… Сказала бы — клякса, но это не совсем то. Скорее — участок, который не на виду…

— Слепое пятно?

— Угу. И оно заметно лишь стороннему взгляду, внешнему наблюдателю, вот что важно. Я это пятно чувствую, а аборигены — вряд ли. Они с ним находятся в одной плоскости, поэтому и не видят.

— Короче, ты засекла неведомую фигню, которая скрыта от змееглазых.

— Запиши мне эту формулировку, — хмыкнула Хильда. — Использую в отчёте, если отсюда вырвемся.

— Не «если», а «когда». Депресняк отставить, товарищ штурман.

— Нет, я хочу поныть, чтобы ты меня успокаивал и задабривал.

— Фиг тебе.

— Так и знала.

Я быстро прикинул в уме, что мы можем сделать. По сути, вариант был только один. И Хильда, тоже понимавшая это, спросила со вздохом:

— Надо лететь к пятну? Вот прямо сейчас?

— Лучше не тянуть, — подтвердил я. — Ночью удобнее, чтобы без лишних взглядов. И чтобы выиграть время, пока змееглазые не очухались. Ты сумеешь взять пеленг? Или тебе надо отдохнуть подольше?

— Я постараюсь сразу.

— Это пятно опасное? Как ты чувствуешь?

— Не могу сказать. Я вижу его извне, а что там внутри — не знаю, надо смотреть. И раз ты уверен, что лучше не откладывать, я готова.

— Тогда по коням.

— Ой, Тимофей, из нас с тобой конники, как…

— Не надо подробностей. Взяла и опошлила красивый момент.

Мы вылезли из машины, чтобы пересесть с заднего сиденья вперёд. Хильда мгновенно юркнула на штурманское место и захлопнула дверцу. Я сел за руль и спросил:

— Успела? Никто за попу не укусил?

— А вот не скажу. Сиди теперь и волнуйся.

Управляющий контур пребывал в том же состоянии — лететь можно, прыгнуть на ось нельзя. Я взялся за штурвал, и машина нехотя поднялась над землёй. Под корпусом что-то лязгнуло — тихо, но подозрительно.

Городок смотрелся вполне нарядно. Окна светились без электрического оттенка, а ближе к центру вытягивались цепочки уличных фонарей. Не хотелось думать, что где-то там уже могли шляться и змееглазые.

Хильда тем временем вслушивалась в пространство. Поколебавшись, указала рукой в сторону от города:

— Вон туда. Миль двадцать примерно.

Я развернул машину, мы взяли курс. Пару раз мелькнули огоньки деревень, а затем внизу воцарилась полная темень. И тем контрастнее на безоблачном небе сверкали звёзды, складывались в узоры, маняще-яркие.

— Невероятно красиво, — тихо сказала Хильда. — Очень хорошо понимаю, почему у себя на родине ты учился на космического пилота.

— Со школы ещё мечтал, чуть ли не с первого класса. Смотрел ночью на созвездия, как загипнотизированный. И книжки читал запоем, фантастику про полёты к другим планетам, плюс научпоп. Кино смотрел тоже, само собой.

— А такие фильмы делают прямо в космосе?

— Бывает и так, но чаще — в студии, с компьютерной графикой. Сейчас компьютеры уже мощные, получается зрелищно. И даже реалистично, если снимают, например, про Венеру или про Марс. Ну, про ближний космос. Хотя мне больше нравятся не такие сюжеты, а космооперы. Типа сказок, где дело в космосе происходит. Про рыцарей с бластерами и звёздных принцесс. Можешь издеваться.

— Тоже мне, удивил. Как будто я и сама не знала, что ты — мальчишка с соответствующими фантазиями. О принцессах, значит, мечтал…

— Герцогиня тоже сойдёт. Ну, чисто на безрыбье.

— Нет, Тимофей, на такую детскую провокацию я уже не поддамся. Придумай что-нибудь похитрее.

Машина рыскнула, я выправил курс и поинтересовался:

— А ты какие книжки читала? Ну, если не считать занудных учебников?

— Они не занудные, я любила учиться.

— Блин, с кем я общаюсь…

— А кроме них — про любовь, конечно.

— Ага! И принца ждала на белом коне?

— Во-первых, при чём тут конь? А во вторых, я, как любая приличная северная девчонка, мечтала о мореплавателе, суровом красавце. Но за неимением такового теперь сойдёт и балбес, учившийся на пилота. Смирюсь, поплакав в подушку.

Ответить я не успел — в этот раз машину тряхнуло уже всерьёз. Флюид рассерженно завихрился, и я, удерживая штурвал, спросил хмуро:

— Дай угадаю — мы долетели?

— Кажется, да, — подтвердила Хильда, прислушиваясь. — По моим ощущениям, мы прямо над пятном, и фон забурлил…

— Держись.

Я всматривался во мрак, разбавленный лунным светом, пытаясь найти место для посадки. Фары я не включал, чтобы нас никто не заметил издалека. Внизу темнели пригорки, облепленные кустами.

Что-то серебристо блеснуло чуть впереди — на склоне очередного холма, как мне показалось в первый момент. Но я тут же понял — это не склон, а покатая крыша дома со слуховым окном, в котором отразилась луна.

Направив туда машину, я рассмотрел и двор с подъездной дорогой. Чьё-то загородное именье, похоже. Других домов по соседству не наблюдалось, а этот выглядел совершенно необитаемым — не светились ни окна в доме, ни фонарь над крыльцом. От жилища веяло запустением, хотя внешне всё было целым и невредимым.

— Как будто время остановилось, — шепнула Хильда. — Чуть-чуть похоже на ощущение в доме, где жил шпион, но здесь что-то другое, более основательное и… Более равнодушное, что ли…

Мы приземлились на ровную площадку у парадного входа, вслушались, но вокруг стояла ватная тишина, в которой застревали все звуки.

Выбравшись из машины, я достал телефон и включил фонарик — густые заросли вокруг дома теперь обеспечивали нам природную маскировку. Белый прохладный свет, мазнув по капоту, рассеялся по площадке, лизнул крыльцо. Я нахмурился — меня смущала не только здешняя атмосфера.

— Что ты ещё заметил? — спросила Хильда вполголоса, подойдя ко мне.