Сын Тишайшего 3 (СИ) - Яманов Александр - Страница 24

Хороший вопрос. Я задумал провести общественно-экономический эксперимент. Пока в моём распоряжении сотни тысяч государственных людей, то глупо не поискать подходящие формы хозяйствования. Здесь ещё представился удобный случай. Не каждый день тебе перепадает весьма интересный субъект. Чёрная Река являет собой промышленно-сельскохозяйственный комплекс, где все сферы дополняют друг друга. Часть людей занимается обработкой и производством, другие снабжают их провизией, третьи заняты логистикой, помогая в нужный момент, когда требуется дополнительная рабочая сила. Этакое многопрофильное предприятие замкнутого цикла. Причём весьма успешное до недавних пор.

Вот я и решил организовать что-то вроде совхоза с последующим созданием кооператива. Форма собственности не важна, лишь бы предприятие приносило прибыль. Пока всё принадлежит казне, но постепенно работники получат паи. Во что это выльется в будущем, не знаю. Но такая форма не самый плохой вариант. Сама идея совхоза мне нравится. Как переходный вариант уж точно. Вон израильтяне как подняли свои кибуцы! Просто пламенные большевики испохабили здравую затею, как и большую часть всего, до чего они дотянулись. В результате борцы за народное счастье уничтожили русскую деревню, угробили сотни тысяч людей, ещё и разрушили сельское хозяйство страны. Учёт и контроль — это хорошо. Только ещё нужны мозги, а их у революционеров не было. Но бес с ними.

Мне вскоре предстоит заселять огромные пространства, которые должны стать житницей России и всего мира. Ага, именно так. Чего мелочиться? Нужно ставить перед собой глобальные задачи. Вариант совхоза или кооператива, имеющего дополнительно мастерские, мануфактуры и цеха, для нынешнего времени почти прорыв. Надо только обкатать идею на практике. Ну и эти хозяйства на треть или половину останутся в собственности казны. Так проще защищать людей от произвола бояр и чиновников.

— Ты плохо знаешь русский народ, Иван. Дай мужику возможность, снабди инструментом и не мешай. Так он тебе рай на земле построит, — отвечаю со смешком. — Вот возьми, к примеру, Чёрную Реку. Монахи выскребали отсюда не только подати, но и деньги, необходимые для развития производства. Ещё и людей впроголодь держали. А я решил отменить налоги на пять лет.

— Так ведь прожрут всё и мастерские порушат, государь! И нельзя мужика баловать! — вскинулся возмущённый Дашков.

— Правильно, народ пока тёмный, и глупо давать ему распоряжаться таким имуществом. Мы оставим людям только пятую часть оттого, что раньше шло монахам. Пусть детей накормят и начнут жить как люди. Остальные деньги ты вложишь в развитие производства, закупку материалов и главное — обучение. Я ведь не просто так приказал открыть школу. Необходимо учить местных не только грамоте, но и объяснять преимущество общинного предприятия. Тебя ждут большие трудности, Иван, — кладу руку на плечо невысокого князя. — Ведь со временем надо передать паи хозяйства мужикам. Значит, сразу начнутся ссоры и прочие непотребства. Человек — это гнусная, жадная, завистливая и неблагодарная скотина. За лишнюю копейку многие сами удавятся и других порешат. Вот нам и надо обдумать наиболее подходящий метод работы. Считай, что ты первопроходец, который может перевернуть жизнь России в будущем. Одно дело — помещичьи хозяйства, где народ работает из-под палки, и совсем другое — когда мужик трудится на себя. Даже метода с батраками сейчас выгоднее, чем крепостное право. Только освободить крестьян в ближайшие годы попросту невозможно. Их можно лишь выкупать, но денег не хватит. Или надо предложить какой-то иной способ. Ведь мужики останутся в государственной собственности. А чего царь и его управляющие там придумали, это уже наше дело. Никто ведь не мешает боярам и дворянам пойти по нашему пути.

Понимаю, что мои рассуждения — детский сад чистой воды. Однако других вариантов у меня нет. Мы уже начали осваивать земли на юге, где запрещено использовать труд крепостных. Есть у нас хозяйства с арендаторами, а где-то землевладельцы сами додумались организовать с крестьянами что-то вроде акционерного общества. Не без моей помощи, конечно. Также с севера переселилось несколько общин, решивших обрабатывать землю сообща. В общем, мы в поиске. Хотя я прекрасно понимаю, что будущее за огромными агрохолдингами. Только на дворе семнадцатый век, и до подобных форм хозяйствования надо дойти естественным путём. И путь этот будет долгим.

А вот в Гороховце сложилась совершенно иная ситуация. Небольшой населённый пункт постепенно становится центром русского ткачества. За последние два года население городка выросло в три раза, и это только начало. Проблема в отсутствие работников, иначе здесь работало бы ещё больше народа. Я ведь запретил использовать труд крепостных. Поэтому купцам приходится выкупать людей, давать им свободу, но после отработки, на что владельцы мануфактур получили особую грамоту. Ещё государственных крестьян им подкинули после ревизии. Не все царские деревни приносят доход и процветают. Убыточных и хиреющих тоже хватает. Вот народ и направляется на юг, либо в такие производственные центры. Вернее, пока только ростки будущих промышленных зон.

Сложностей тоже хватает. Даже не знаешь, откуда может вылезти очередная проблема. Например, в прошлом году взбунтовались мужики трёх деревень, решивших, что их сгоняют с земли. Всякое бывает.

Но надо работать и двигаться вперёд. Я всегда следовал постулату: кто хочет действовать, тот ищет возможности, кто не хочет — ищет причины бездельничать. Он был актуален как для моего небольшого предприятия в прошлой жизни, так и здесь, при управлении огромным государством.

А ещё мне комфортно работать со стоящими передо мной людьми. Не именно этими, хотя купцы Ершов, Канонников, Сапожников, Судоплатов, Селин, Ширяев и Шумилин приятно удивили. Впрочем, как и ещё десяток людей, двигающих русское ткацкое производство. Речь о предприимчивых товарищах, не испугавшихся вложить деньги в новые предприятия. Понятно, что не все занимаются ткачеством, но основная специализация Гороховца именно в этой сфере.

Хватило осмотра цехов, мельниц, складов, больницы и школы, чтобы понять, какая колоссальная работа проделана промышленниками. Да и люди здесь живут в нормальных условиях, не как скот. До нижегородской верфи, конечно, далеко, но там стратегический объект, на который я не жалею средств. И надо учитывать мои рефлексии жителя XXI века, который периодически пытается всех спасти. Правда, многие люди этого не понимают.

Хозяев же мануфактур никто не принуждает. Чистый рационализм, ну и рекомендации Салтыкова, который сейчас главный авторитет в организации производств. Ларчик открывается просто: людям показали цифры роста производительности труда, когда рабочим создаются человеческие условия. И дело не только во внедрении прогрессивных технологий, но и иного отношения к методам хозяйствования в целом. Понятно, что до больничных и пенсий этот век ещё не дошёл, но есть немало способов стимулирования трудящихся. При этом затраты окупаются чуть ли не через год.

— Я несказанно доволен и удивлён! — произношу к вящей радости купцов. — Признаюсь, вы меня даже поразили! Помню, как Гороховец выглядел два года назад, и что предстало передо мной сейчас!

Даю уважаемым людям переварить похвалу. Кроме купцов на встрече присутствуют представители нескольких знатных родов, проживающих в округе. Эти особо не улыбаются, но тоже довольны. Ведь многие верно поняли посыл царя и вложились в производство с торговлей. Думаю, никто пока не пожалел. А значит, надо двигаться дальше.

— Но есть у меня и вопросы, на которые хотелось бы получить ответы, — меняю тон с благостного на более строгий.

Вдруг в помещении одного из новых цехов, где происходила встреча, повисла гробовая тишина. Похоже, Федя, ты делаешь что-то неверно. Судя по всему, народ меня боится. Обидно, однако! Мне ведь не нужна народная любовь или почитание, переживу. С учётом того, что это вещи проходящие. Просто хотелось понимания и возможности вести конструктивный разговор вот с такой публикой. Панибратствовать я ни с кем не собираюсь. Но считаю, что не заслужил опасения и даже ужаса, плещущегося в глазах некоторых присутствующих. А что делать? Такова судьба тирана, которым я потихоньку становлюсь.