Аберфорт (СИ) - "TacetIrae" - Страница 66

Чёрт! Что вообще происходит?!

Именно с такой ноты началось моё летнее путешествие.

Глава 28

Как-то так, довольно сумбурно и немного неожиданно, я впервые познакомился со знаменитым безумием Блэков, о котором говорил каждый второй человек, как о семейной черте этого рода. Правда, увидеть его мне удалось только в одном члене семейства, но ещё не вечер, и многое может измениться.

После того как старый хрыч продолжил меня донимать, потихоньку собрались и другие члены семьи Блэк.

О каждом стоит рассказать отдельно.

Первым и уже знакомым мне был Финеас Найджелус Блэк — директор Хогвартса и мой учитель; всё такой же скупой на слова и эмоции, с лицом-кирпичом, каким я его запомнил. Он никогда не был яркой личностью, но одним взглядом мог пробрать до костей.

Вторым знакомым мне человеком оказался Арктурус Блэк — мой однокурсник и друг; шебутной паренёк, порой, правда, чересчур, но в целом хороший малый. Любит пошутить, но не ведёт себя как центр вселенной; воспитан, хотя иногда в нём проскальзывали черты его любимого деда.

Далее — старпер по имени Сигнус Блэк, отец Финеаса и дед Арктуруса. Выглядел он откровенно плохо: бледная кожа, пропитанная трупным запахом, глаза с желтоватым отливом, а улыбка, появлявшаяся на его лице, была откровенно мерзкой. От неё у меня по коже бегали мурашки, поэтому я старался избегать моментов, когда дед улыбался. Он постоянно бормотал себе под нос, крутился вокруг Арктуруса и докучал каждому, на кого падал его взгляд.

Следующей в списке была мать Арктуруса — Урсула Блэк, урождённая Флинт. Женщина строгая, но милая, крайне сдержанная. Рост — около ста шестидесяти пяти — ста семидесяти сантиметров, но благодаря прямой осанке казалась выше. Лицо слегка округлое, движения — как подобает аристократке: аккуратные, с грацией и элегантностью. По первому впечатлению, сказать о ней что-то плохое я не мог, да и во внешности ничего особенного не выделялось. Тёмные волосы цвета воронова крыла, голубые глаза, маленькие уши и нос чуть больше среднего, с лёгкой горбинкой.

И последний член семьи Блэк, присоединившийся к нашей поездке, — малышка Бельвина Блэк. Родилась в тысяча восемьсот восемьдесят шестом году и была на два года младше меня, то есть ровесницей моей сестры. Сейчас она — звезда, но, увы, не в хорошем смысле: наглая, высокомерная, грубая и помешанная на превосходстве чистокровных над всеми. Считала себя уникальной, сильной и вообще лучшей.

Увидев такой контраст, я сразу обратился к другу за подробностями: почему так вышло и что вызвало столь негативную реакцию на меня и сестру. Арктурус ответил скупо, явно нехотя. Что-то связанное с семьёй и его старшим братом. Бельвина была с ним очень близка, но брат что-то сделал не так, и всё закончилось полным разрывом отношений в семье, а также переменой в самой Бельвине, которая души не чаяла в нём.

Подробностей выяснить не удалось, а мои надежды на хорошую подругу для сестры рухнули. Ясно было одно: произошли серьёзные семейные разборки, после которых брат либо сам отрёкся от семьи, либо от него отреклись. А это в свою очередь сильно травмировало маленькую Бельвину.

—————

Далее начались проблемы в Министерстве имя которых: бюрократия. Случилось это из-за портключей, а если говорить конкретнее, то из-за разных законов по поводу путешествий между странами. Дело в том, что портключ для путешествия в другую страну создаётся принимающей стороной, а обратный — со стороны Англии. Время сейчас специфическое: нет объединённых государств, вследствие чего никто не хочет давать инструменты вторжение в другое государство. В этом мире еще не было всемирных войн, что могли бы дать урок и толкнуть социальную революцию, вследствие которой разные нации пойдут на сближение и обмен традициями и человеческими ресурсами.

Все процедуры заняли несколько часов — и то благодаря связям семьи Блэк и немалым взяткам, которые давали открыто, даже не пытаясь скрыть. Вот конверт, вот письмецо, а тут случайно выпал мешочек. Взятки были не только материальные, но и… скажем так, нематериальные. Как понять «нематериальные»? Ну, допустим, чинуша возомнил себя невесть кем и, пользуясь положением, откровенно тормозит процесс. С такими старый глава семьи Блэк любил «поговорить по-деловому». Обычно беседа начиналась с вопроса, какой надгробный камень чиновник предпочитает и как быстро его мёртвое тело окажется в руках доброго старика Сигнуса. А уж репутация этого существа не дам соврать - пугающая.

Ладно, с этим мы кое-как разобрались, и вскоре оказались в пункте назначения — Греции. Слово за слово — и мы уже заселяемся в поместье, где будем жить во время нашего пребывания здесь.

Первым делом переоделись и отдохнули, а затем отправились в долгожданное путешествие. Начали с посещения древних храмов богов — магических, разумеется, а не тех, что видны обычным людям без дара.

И тут мне открылась крайне занимательная картина — но не перед обычным взором, а духовным. Статуи переливались разными оттенками эфира, многие из которых я знал. Например, статуя Зевса — светло-голубыми, намного более плотными, чем у других. Статуя Ареса была окутана багровыми оттенками красного, а Аида — бледно-серым эфиром.

Всё это говорило об одном: либо статуи стали настоящими артефактами, либо боги действительно существовали. Трудно представить такой дисбаланс эфира в обычных каменных изделиях, созданных человеческими руками. Но было и кое-что ещё — едва уловимое, забытое, далёкое чувство. Ощущение, которое я испытывал рядом с ними, несло в себе грусть, затхлость и… пустоту. Казалось… нет, скорее чувствовалось, что они что-то потеряли. Что-то важное, словно недостающий фрагмент пазла, причём самый крупный и важный.

— Значит, и ты это чувствуешь. — Раздался голос за моей спиной, тот самый, что уже являлся мне в кошмарах. Старческий, с хрипотцой и ноткой безумия.

Почему я остался с ним один на один? Что поделать, если никто не захотел составить мне компанию? Всё это напоминало плохо срежиссированный сценарий, где главной целью фильма оказался я — и интерес старика к моей персоне.

— О чём изволите говорить, многоуважаемый старейшина? — Саркастически спросил я, ожидая очередного невидимого удара. Они не причиняли физического вреда, но были болезненными. Я так и не понял, чем именно он меня бил, но подобное обращение к нему было единственным способом избежать этой пытки.

— Хе-хе-хе. — Он мерзко рассмеялся. — Не чувствую искренности в твоих словах, но ладно. Я ещё успею сделать из тебя нормального человека.

— Чего хотели? — прервал я старика.

Сигнус скорчил недовольную гримасу, но ответил,— Я спросил, недоносок, ты тоже чувствуешь их былое величие?

Я промолчал, разглядывая древние изваяния, оценивая их со всех сторон — и обычным, и духовным зрением. Но сколько бы ни смотрел, ощущение утраты, чего-то забытого, не покидало меня.

Наконец, я кивнул,— Да, чувствую. Что-то странное исходит от этих статуй… что-то древнее, но всё ещё живое. И в то же время — неполноценность, которая так и бросается в глаза.

— Хмм… Вот как ты это воспринимаешь… — Он задумался. — Когда я стою перед статуей Аида, меня наполняет чувство полноты и… смысла. Но вместе с тем — пустота и грусть. Полнота — от близости магии, а пустота… будто из души.

— Понятно. — Коротко ответил я, чтобы прервать затянувшееся молчание.

— Ладно. — Сигнус вздохнул и отвернулся от храма. — Ты же из этих… Дамблдоров?

— Каких «этих Дамблдоров»? — Настороженно переспросил я под его неприятным взглядом. Во рту пересохло, как в жаркий день.

— Эх… Какой бестолковый у меня сын: заставляет старика выполнять его договорённости. — Пробормотал он себе под нос. Говорил тихо, почти шёпотом, но благодаря слуху и малого расстояния я разобрал каждое слово.

Взмахнув палочкой без слов, он вызвал из-под земли два стула, которые мгновенно превратились в роскошные кресла.

— Садись, — буркнул Сигнус, плюхнувшись в одно из них.