Аберфорт (СИ) - "TacetIrae" - Страница 53

Точного ответа я дать не мог, но очевидно было одно: нагрузка увеличилась. А вместе с ней уменьшилось время моего сна, увеличилось количество стресса, да даже моё общение с Арктурусом было сведено практически к нулю. Вечером у меня просто не оставалось ни капли сил для того, чтобы просто поговорить, а здесь ещё и думать приходилось, одним привет-пока мы не ограничивались.

Если бы моим другом был Рон Уизли, я бы спокойно мог поддержать разговор, ведь там и ума не надо, а здесь другой уровень. Вместо глупых разговоров о сладостях и мимолётных наслаждениях, друг валил меня вопросами про разную нежить и моё отношение к разным заклинаниям и их конструкции.

То задаст не вопрос, а реальную теорию возникновения эфира, да ещё и смотрит с такой надеждой, что именно я отвечу. И вот, стараюсь я выглядеть собранно, по виду напоминаю задумчивого человека, а на деле — с ужасом в голове перелистываю назубок выученные учебники, что в последнее время меня не беспокоили только во время утренней тренировки. Даже во снах у меня были половые связи с кипой живых книг, пока они читали мне лекции.

С каждым прошедшим днём, с каждой новой книгой, я чувствовал, как превращаюсь в нелюдимого человека. Общение со сверстниками было сведено к нулю, занятия интересными для меня науками заброшены. Словно зомби, я ходил снова и снова с урока на урок, с урока в библиотеку, а потом — в комнату, где только и успевал, что писать доклады, эссе и лабораторные работы, словно конвейерная лента.

А внутри я становился всё злее и злее на всех вокруг, а главное на себя самого. Когда видел улыбки на лицах других людей, мне хотелось заехать им по голове; когда видел, как старшекурсники жмут за половые признаки друг друга, хотел просто вырвать все эти самые признаки. Жизнь превратилась в чёрно-белое кино, где были потеряны всякие краски, и даже магия с её многообразием и величием не могла мне помочь. Ведь вместо восторга и желания ее изучить, я все больше чувствовал отвращения и бесполезности моих действий. Все эти новые знания:не делали меня умнее или сильнее, а просто закачивали в мозг последовательности разных черточек.

[Арктурус]

Ещё в поезде я познакомился с занимательным парнем моего возраста. Зовут его Аберфорт. Он не имеет столь выраженных черт детского характера, что присущи полукровкам, которые не получали полноценного обучения для достойного поведения в высших кругах общества. Он был по-своему экзотичен, непохожий на других. В нём иногда проскакивало ребячество, что довольно обыденно для всех нас, но временами он вёл себя, как образцовый чистокровный волшебник наших лет. Но вот было в нём что-то непохожее. Иногда проглядывались нотки, нетипичные и непохожие для всех слоёв общества магической Англии.

Странные словечки и многогранные выражения, сплетённые из слов, что были похожи на оскорбления, но по отдельности смотрелись вполне нормально. С ним всегда было интересно говорить, он вообще не обращал внимания на мою фамилию Блэк. Это по-своему интриговало и заставляло изучать в попытке понять.

Однажды он попросил меня поговорить с отцом… чертовым лицемером, но он объяснил мне свою цель, поэтому я поговорил с отцом. А после разговора всё изменилось: Абер стал отстраняться, замыкаться в себе, перестал со мной разговаривать и стал учиться, словно околдованный Вейлой, но в лице книги.

Когда я увидел объём работ, что ему задавали профессора, я ужаснулся! У него было вдвое больше домашнего задания, на уроках его откровенно валили вопросами, которые вообще не относились к нашему курсу. Тогда-то я и соединил все точки, тогда и увидел картину. Именно после визита к отцу Аберфорт стал себя так вести, и я видел, до чего это довело.

Большие синяки под глазами, вялые движения, расфокусированные глаза, что смотрели сквозь тебя, летая где-то там; на любое раздражение он реагировал резко, пару раз успел оскорбить сокурсников. Я урегулировал тогда конфликт, чтобы не произошла эскалация, потому что очень не хотелось потерять друга — его же мигом изолируют за такое поведение. Но это уже начинало надоедать. Я не могу вечно подчищать его грязное бельё, и ему стоило бы самому это понять. Но вот незадача: он настолько погружён в учёбу, учебники и домашние задания, что просто остаётся невменяем для окружающего его мира.

Так вот, о чём это я? Точно! Отец. После визита Аберфорта к отцу всё изменилось. Он стал учиться, словно одержимый, игнорировать всё, кроме учёбы. И профессора тоже начали нагружать Абера сверх всякой нормы, и, кажется мне, что я знаю, чьими грязными панталонами несёт от всей этой ситуации.

Хотел узнать подробности у Аберфорта, но он отказался рассказывать мне детали, да и вообще не делился по поводу его разговора с отцом, а это значило, что отец поставил какое-то условие. По себе знаю: ещё лет в семь со мной случилось такое же. Тогда он пообещал мне купить ручного дракона, если я смогу телекинезом собрать скелет человека в правильном порядке.

Скелета я собрал, но вот дракона не получил. Оказалось, что идеей этого теста был не сбор скелета. Говорить про саму цель отец отказался, а я до сих пор не понимаю, что именно я должен был сделать для победы в этом пари.

Короче, ясно одно: отец играет по старым правилам, используя старые методы, проверяя друга на что-то, только отцу и известное.

Глава 21

[1896, Март]

День сегодня не задался с самого утра: только проснувшись, я обнаружил за окном ураганный ветер и сильнейший ливень, так что пришлось отказаться от утренней тренировки. В довершение ко всему, Арктурус стал докучать, постоянно отвлекая от важных дел, которые не терпели отлагательств.

И ладно бы всё было хорошо, но нет. До конца года и, следовательно, экзаменов оставалось жалких пару месяцев, а у меня оставалась гора и маленькая тележка нужного мне материала, который я просто не успевал прочитать и изучить.

Вместо моего любимого времяпрепровождения я сел за книги в утренней тишине гостиной факультета. Я вставал раньше большинства студентов из-за утренних тренировок, поэтому мог насладиться тишиной. Пока здесь не было никого, и я мог спокойно почитать, чтобы никто меня не беспокоил. Но не прошло и часа, как студенты начали просыпаться и выходить из своих комнат, создавая фоновый шум.

Мне бы ничего, но меня прервал Арктурус, грубо и нагло начав меня трясти.

Моя реакция оказалась крайне топорной, но в своё оправдание могу сказать только то, что меня неимоверно раздражали такие моменты,— Чего тебе надо? Не видишь, что я занят? — с раздражением спросил я у своего соседа.

— Полегче, Аберфорт, я на твоей стороне, не стоит портить отношения по пустякам, — очень спокойно отреагировал Арктурус, хотя другие бы точно уже обиделись; он оказался терпеливее. — Не знаю, что именно ты попросил у моего отца, но могу предположить. Учитывая твоё неимоверное рвение к учёбе и учебникам по всем трём курсам, могу только предположить, что отец поставил крайне однобокое условие, при котором он рассмотрит твою просьбу. Но не стоит убиваться, я знаю своего отца, и он никогда не бывает прямолинеен. Все еще обещания словно по воде вилами писаны и я более чем уверен, что слова его - тлен.

У меня одновременно поднималось и раздражение на Арктуруса, и искреннее чувство благодарности за его посильную помощь, хоть и просто советом,— Спасибо за твои слова, но… другого лучшего выхода из своей ситуации я не вижу, поэтому я продолжу делать то, что могу для достижения желаемого результата.