Лисицын и Японамать (СИ) - "Titus" - Страница 21

- Нет, - ответил мужик.

- Но почему?

- Здесь преподают кендо, - снизошёл он до ответа.

- И? Я очень хочу стать кендоистом! Или у вас тоже предубеждения против гайдзинов?

- Предубеждений нет. Я не беру новичков. А у тебя руки новичка, - мужик отвечал рублеными фразами.

- Я не новичок! Занимался саблей, кое что помню… А давайте устроим спарринг? Если я против вас выстою, то вы будете меня учить?

- Ха! Если ты останешься на ногах через три минуты спарринга, то мне нечему тебя учить!

- То есть, если я проиграю, вы меня не будете меня учить, так как я новичок, а если выиграю, то тоже не будете учить? Несправедливые условия, не находите? Я может и новичок в кендо, но против вас выстою.

- Слишком много слов, - безразлично ответил мужик.

- Хорошо. А как на счёт пари? Я ставлю десять тысяч йен, что выстою против вас три минуты!

- Какой же ты настырный! Придётся тебя поучить вежливости. Десять тысяч за урок без всяких пари. Три минуты, и ты уходишь, - соглашается он. Видимо, ему очень нужны деньги.

- Отлично! – я достал из кармана тоненькую пачку йен и отсчитал десять тысячных купюр.

- Заходи, - мужик забрал деньги и показал рукой на здание. – Там висит защита, подбери себе по размеру.

Пройдя через небольшой дворик, поднялся по ступенькам в небольшое додзё. Огляделся. Чисто и пусто. В квадратном деревянном доме светло – солнечный свет попадает из узких длинных окон под крышей. На стенах висят комплекты защиты с решетчатыми шлемами, около входа стойка с бокенами, под ногами деревянный пол, а в центре помещения – каменный из отполированных ногами неровных чёрных плит. Чёрный квадрат размером пять на пять метров контрастирует со светлым помещением и моими представлениями о додзё – в культовом фильме «Матрица» было не так.

Аккуратно снимаю пиджак и украдкой делаю пару глотков из неразлучной со мной фляжки – дураков драться с мастером без дополнительной страховки нет. Разделает, как бог черепаху, а мне скоро на работу выходить, так что лучше я с читом поспаррингуюсь. С прозвучавшим звоном струн в голове, закатываю рукава рубашки. Выбираю сетчатый шлем с приделанной к нему защитой плеч и верхней части туловища и иду с ним к стойке с изогнутыми мечами. Тёмное полированное дерево, заострённые кончики – вблизи они производят впечатление настоящего оружия. Правильно получил божественный баф – таким бокеном и убить можно. За процессом выбора меча меня застаёт вошедший в помещение мастер, держащий в руках две палки.

- Не трогай. Драться будешь этим, - он протягивает одну из двух лёгких бамбуковых палок, перетянутых полосками кожи. Беру палку, делаю пару замахов, чтобы почувствовать баланс. Мимоходом вспоминаю, что такие палки зовутся синаями. Роюсь в голове дальше. В памяти всплывают правила кендо: можно бить только по голове, плечам и рукам, колоть синаем можно только в шею.

- Я смотрю, ты пренебрёг защитой рук? – взяв со стены такую же как у меня сетчатую маску, мужик возвращается.

- А она нужна? – я надеваю на голову маску. Защита давит приятной тяжестью на плечи. Перед этим я оценил защищающие перчатки и наручи, как стесняющие движения.

- Смотри сам, тебе жить, - в отличие от меня мастер защитой не пренебрегает, одевая сначала маску, затем перчатки. – Готов? – он вступает в каменный квадрат в центре додзё.

- Готов! – я встаю напротив. Мы делаем друг другу поклоны, и мужик мелкими шажками начинает подходить ко мне. Когда он подходит близко, делаю шаг вперёд и без затей бью его синаем сверху вниз по шлему. У меня преимущество – я его выше на полголовы, и руки у меня длиннее. Удар не проходит – соперник отбивает мой синай, и сильный удар обрушивается мне на правую руку.

- Бляяя! – отпрыгиваю назад, потирая пострадавшее предплечье.

- Хватит? – из под маски соперника звучит глухой голос.

- Продолжаем! – я встаю в стойку. В этот раз решаю поработать от защиты.

- Ха! – противник с выдохом пытается ударить меня сверху. Подставляю свой синай, заставляя чужой меч соскользнуть, и обратным ходом бью по маске противника сбоку. Тот трясёт головой, отступая.

- Жив? – весело спрашиваю.

- Да! – он опять встаёт в стойку.

- Пошла заруба, - бормочу про себя, отражая град ударов – мастер взвинтил темп, и я ушёл в глухую защиту. Наконец, я получаю по рукам и отпрыгиваю, разрывая дистанцию.

- Ащщ, - шиплю от боли.

- Закончили урок? – отступает мастер.

- Нет! К бою! – кричу я, делая выпад одной рукой, как меня учил тренер-саблист. Ставший в стойку мастер не успевает среагировать, как синай втыкается в защиту горла. От силы удара бамбуковый меч выгибается дугой и ломается. Острые щепки входят в сетку маски, мой соперник дёргается, как от удара током, и начинает заваливаться. Дёргаю к себе остатки меча, на тонких и острых, как иглы, щепках вижу кровь. Отбрасываю его, срываю с себя маску, бухаясь на колени перед пострадавшим. Стаскиваю с мастера его маску, вижу, как у него из левого глаза и колотых ран на щеке течёт кровь. Сам мастер без сознания, а я в шоке, не знаю, что делать. Какова была вероятность, что тренировочный меч сломается, и мастер повторит судьбу французского короля Генриха второго? Один процент? Или два? Богиня, пусть он выживет!

- Что случилось? Дедушка! – от порога кричат высоким голосом. Оборачиваюсь, вижу, как черноволосая девушка роняет на пол свою сумку и, стуча каблуками, несётся к нам. В три прыжка она оказывается рядом, только юбка взметнулась. Бухнулась на колени, начала ощупывать руками лицо пострадавшего, и я смог спокойно её рассмотреть. Японка с карими испуганными глазами, на голове – причёска с заколкой в виде цветка. Из одежды – синий пиджак с юбкой, на пиджаке какая-то эмблема, под ним светлая блузка, на ногах белые носочки и ботинки на низком каблуке.

- Надо скорую вызвать, у нас спарринг был, а меч сломался, и вот… - несколько бессвязно начал пояснять девушке.

- Тихо! – командует она и прикусывает губу, застывая в одной позе. Я любуюсь её сосредоточенным лицом, её светящимся глазами… Чёрт! У неё, и правда, начали светиться зелёным глаза! Тем временем у мастера перестала идти кровь, повреждения на глазах начали затягиваться. Я сижу молча, глядя на чудо. Но не всё идёт гладко – у девушки от напряжения выступает на лбу испарина, свет в её глазах тускнеет и еле виден.

- У него мозг повреждён! Надо больше ки, - чуть не плачет она. Я вспоминаю, что здесь так зовут жизненную энергию. В Японии – ки, в Китае – ци, у нас – мана.

- Моя ки подойдёт? Если сможешь, возьми, - я протягиваю ей руку.

- Разве ты одарённый? – в её глазах стоят слёзы.

- Представляешь, да.

Она без разговоров цапает меня за руку, и я ухожу в себя, чтобы посмотреть на процесс.

- Ну же, давай свою ки! – слышу её нетерпеливый голос. Легко сказать, давай! Возьми! Что я, сертифицированная батарейка, что ли? Ещё бы знать, как её давать. А что если надо только толкнуть свой Дар, как при зарядке магофона?

Вижу свой светящийся голубым источник. После поглощения Дара барона мой источник стал размером с орех фундука, укрыв голубым светом мою родную оранжевую горошину. Я не тренировался со своим новым Даром, чтобы ненароком не спалиться перед окружающими. Одна опекунша с погранцами знают, и достаточно. Теперь ещё вот эта японка знает. Так, всё, поехали – я толкаю к девушке свою ману.

Энергия тонким ручейком струится через мою руку и теряется в руке девушки. Какого у неё размера и цвета источник я не вижу. Голубая мана быстро иссякает, от меня к девушке стартует жгут оранжевой маны. Пальцы японки сильно сжимают мою руку, от неё слышится полувздох-полувсхлип. Наконец, энергия в моём источнике заканчивается, он гаснет, и я открываю глаза.

- Какая у тебя… интересная ки, - грудным голосом выдыхает целительница, отпуская мою руку. Она уже выглядит получше – вся раскраснелась, глаза блестят, от слёз не осталось и следа. А в том, что передо мной целительница, нет никаких сомнений – сейчас мастер не выглядит смертельно раненным. Его грудь мерно вздымается, раны все затянулись, даже пострадавшее глазное яблоко на месте – видно под закрытым веком.