Карма красотки - Серова Марина Сергеевна - Страница 5

Но, как бы там ни было, в моей «берлоге» она уж точно была в полной безопасности. Девушка умылась, пригладила свои растрепанные волосы, но вот мыть голову и принимать душ отказалась – может, стеснялась либо ей это было ни к чему, однако я не стала настаивать. А вот на том, чтобы основательно перекусить, я настояла конкретно и была непреклонна перед ее отказами и заявлениями типа: «Я не голодна… Ничего не хочу…» Поэтому уже через полчаса Вероника нехотя попивала горячий черный чай, крепко заваренный, и ковырялась вилкой в омлете, заботливо мной приготовленном. Я же смаковала медленными глоточками любимый свежесваренный кофе, ибо всякие чаи не особо жалую, а моя новая знакомая неожиданно заверила, что не пьет кофе, а предпочитает чай. Особенно черный.

– Знаешь, что… – предложила я, – давай ты сейчас допьешь чай, докушаешь омлет, и мы с тобой отправимся к тебе домой. Ты возьмешь свой паспорт, возможно, тебе еще что-то нужно будет из вещей, а потом, если хочешь, я тебя провожу на «Ласточку».

– Я бы не хотела идти к себе домой, – тихим голосом ответила она. – Этот дом уже не принадлежит мне.

– А кому? – сам собой напрашивался вопрос.

– Силам света, – был мне ответ.

– Понятно, – я вздохнула и сделала два глотка кофе. – Знаешь… мне, по сути, все равно, что происходит в твоей жизни, не хочешь – не рассказывай. Но если это не секрет и ты хочешь поговорить – то почему бы и нет. Но я не настаиваю. А ты давай ешь! Пока не опустошишь всю тарелку, я тебя не отпущу.

Вероника выпила почти весь чай и не без удовольствия съела три куска сыра, вот только омлет она впихивала в себя словно через силу. Все это время я внимательно всматривалась в ее лицо, глаза, оценивала жесты и мимику. Мне, по роду моей неспокойной деятельности, не раз приходилось иметь дело с зависимыми людьми, и хочу сказать, что выглядели они слегка иначе. Расширенные зрачки, особое выражение самих глаз, нистагм и гиперкинез, сопровождающийся несвойственными движениями нижней челюсти и прерывистой жестикуляцией. В данном же случае ничего подобного я не наблюдала. Поэтому, сделала я вывод, девушка просто находится в состоянии сильной подавленности, депрессии или стресса.

– Скажи, пожалуйста, ты сейчас живешь в Красноармейске? – попыталась я снова ее разговорить. – Зачем ты туда едешь?

– Там сейчас мой новый дом, – ответила она и резко замолчала, словно боясь сказать что-то лишнее.

– Ну хорошо, не хочешь – не говори. Это твое дело, где и как тебе жить. А подруги у тебя есть? Может быть, тут, в Тарасове, кто-то есть? Ты могла бы позвонить и… встретиться, – сделала я попытку, чтобы сбагрить эту странную особу в другие руки, а самой забыть о ее существовании и заняться чем-то более полезным и интересным. Например, посмотреть фильм или почитать книгу. Также можно сходить в спортзал и потренироваться на тренажерах.

– Есть у меня одна хорошая подруга. Мы вчера общались по телефону. И сегодня с утра тоже… Она даже предложила встретиться, но я не захотела. И сейчас не хочу…

– Ну что ж… – Я развела руками и глянула на часы. О боги, время только близится к обеду. И что мне прикажете делать с этой бедолагой до шести вечера? По ходу, мой день на сегодня уже был полностью распределен свыше – не иначе «силами света», – и до вечера можно забыть о своих любимых делах, которые планировались на сегодня.

– Ты, случайно, не замужем? – неожиданно для нее спросила я, лишь бы хоть о чем-то спросить – не сидеть же молча.

– Вот еще! – вяло откликнулась Вероника. – Чего я там забыла?

– Действительно, – усмехнулась я. – Что там можно забыть? Тут я с тобой солидарна. Тогда поясни мне – ты работаешь или учишься?

– Мы иногда учимся, а иногда работаем, – неожиданно словоохотливо поведала она. – Но мы должны учиться, даже когда работаем. Иначе нам никогда не достичь совершенства.

Я даже слегка подзависла, услышав подобный ответ с таким философским смыслом. Нет, на самом деле ничего сверхъестественного и необычного она не сказала, просто, учитывая ее состояние и немногословность, подобное высказывание было слегка необычным.

– Ты верующая? – спросила я.

Судя по ее взгляду, ответа мне на этот вопрос не дождаться. Но зато для меня кое-что стало проясняться. Похоже, эта девушка действительно имеет отношение к тому, что у нас официально называется нетрадиционными религиями, а в народе попросту сектами. Ничего удивительного – история довольно типичная. Рано потеряла родителей, кругозор крайне узкий, возраст опасный – такие часто становятся добычей всяких доброхотов.

И я готова была поклясться, что теперь в ее взгляде мелькнула настоящая враждебность. Она насторожилась – в этом не было никакого сомнения. Вероятно, у нее уже были неприятности, связанные с вопросами веры. Значит, на этой почве взаимопонимания нам тоже не достичь. И если дело так пойдет дальше, то скоро у меня просто не останется тем для разговора.

И поэтому эту тему я не стала дальше развивать. Но все же решила задать ей другой, не менее тревожный вопрос:

– Извини, конечно, что задаю тебе все эти вопросы… Но ведь нужно о чем-то говорить. Скажи, а от чего умерли твои родители?

– Они попали в дорожное происшествие, – спокойно ответила Вероника. – Чуть выехав за город, они столкнулись с фурой, машина практически всмятку… Я тогда тоже должна была поехать с ними на эту чертову дачу к их друзьям. Но не поехала. Хотелось побыть дома одной, а вечером погулять с подругой Юлькой.

– Печальная история, – искренне сказала я. – Представляю, как туго тебе пришлось. Кстати, ты сказала, Юлька. Это та самая подруга, про которую ты недавно упомянула?

– Да…

– Может, все же стоит с ней встретиться. Давай позвоним ей, – не сдавалась я, все еще надеясь сдать эту бедолагу кому-нибудь, кто ее знает.

Она лишь покачала головой, после чего взяла еще один кусок сыра.

– Тебе налить еще чая? – участливо спросила я.

– Хватит, достаточно, к тому же… – она смущенно улыбнулась, потом пояснила: – Замучаюсь потом в туалет бегать от этого чая.

Это был, конечно, аргумент, хоть и странный, но настаивать я не стала. Сама тоже решила ограничиться одной чашкой кофе. Это и так уже третья за день. Хотя соблазн был велик – выпить еще одну порцию, и желательно с коньяком.

– Но у тебя, наверное, остались какие-нибудь родственники? – задала я следующий вопрос.

– Ага… – она криво улыбнулась. – Брат моей мамы живет в… где-то под Волгоградом, я уже и не помню где. То ли Светлый Яр, то ли Капустин Яр. Да это совсем и не важно. Со своим дядей я никогда особо не общалась. Помню, последний раз его видела на похоронах, он даже не обнял меня. Сказал какие-то скупые слова соболезнования и отбыл. С похоронами, правда, помог, денег дал, но на этом все. Больше от моего дяди не было ни слуху ни духу. Да и бог с ним…

– Не отчаивайся. В жизни еще встретятся люди, которые станут для тебя родными… – подбодрила я ее.

Вероника как-то странно хихикнула и сообщила:

– Я знаю! Это правда! Я уже их встретила. Мы роднее некуда, понимаете?

Я не стала особенно настаивать на своем понимании, хотя все больше убеждалась – мои подозрения в отношении принадлежности Вероники к какой-то религиозной общине, скорее всего, подтверждаются. Ну что ж, по крайней мере, есть кому о ней позаботиться.

– Так эти родные живут в Красноармейске? – все же осведомилась я.

Вероника помотала головой.

– Никто там не живет, в этом дурацком Красноармейске! – пробормотала она.

Тут уж я не выдержала:

– Ну, во-первых, кто-то там все-таки живет, наверное? – сердито сказала я. – А во-вторых, какого черта ты туда едешь, если там никто не живет и тебе там делать нечего?

– Ну, ты тоже скажешь… – понуро произнесла она. – Куда же мне тогда ехать? В Москву, что ли?

– Хах! – только и вырвалось у меня. После чего я резко встала и подошла к плите, взяв в руки турку. Пожалуй, без очередной чашки кофе не обойтись. И желательно с коньяком.

Пока я варила свой любимый напиток, постепенно успокаиваясь и унимая раздражение, моя товарка посетила уборную, а потом вышла на балкон. Услышав, как она открыла балконную дверь, я тут же отставила турку в сторону и выскочила следом за ней.