Честь Империи (СИ) - Любушкин Алексей - Страница 2

Первый доклад от Каппеля я получил еще в Киеве. Задержавшие Николая Николаевича офицеры во главе с генералом Эвертом при виде численного превосходства третьего штурмового батальона сразу же прекратили сопротивление и сдались. Перехвата управления над военными силами Российской империи не произошло, и мы держали руку на пульсе событий.

Можно было, конечно, самому лично наведаться в Ставку, но потеря времени недопустима, как и нельзя было спугнуть главных заговорщиков раньше времени. Буквально вчера от фон Коттена из Петрограда пришел доклад о полном контроле и отсутствии беспорядков. Медлят господа заговорщики или скорее ждут важных новостей…

Вскоре Глебов доложил о готовности Ставки к разговору, и мы направились к местным связистам. Аппарат Юза непроизвольно вызвал у меня улыбку. «Клавиатура» из черных и белых клавиш больше напоминала пианино. Удивляет, как продвинулась связь за сто лет от огромных аппаратов с массой ограничений до портативных устройств, работающих по всему миру и помещающихся в кармане.

«П/п-к Каппель на связи.»

Получив первое сообщение, Глебов отстранил связиста штаба флота, и за аппарат сел наш специалист в ожидании дальнейших указаний. Крутилась лента, печатались буквы, хоть и выглядело все это дико, но лучше, чем ничего.

От Каппеля поступило сообщение, что пришлось привлечь недавно сформированный четвертый батальон и всех инструкторов из Варшавы для контроля над Ставкой. Великий князь Николай Николаевич ходит смурной и немного сбавил свой знаменитый гонор. Войска ждут указаний, но до того момента пока не прояснится ситуация с императором я не мог начать наступление. И все еще остался вопрос в необходимости подобной операции без особой выгоды для Российской империи.

Отправив сообщение о том, чтобы держали в курсе событий и не делали резких движений без заверенного лично мной приказа, я направился в казарму. Отклонив предложение занять дом для высоких гостей. Поближе к бойцам в последнее время спокойнее засыпать. Меньше шансов помереть.

Мое появление в казарме взбаламутило народ. Проходившие как бы ненароком нижние чины старательно делали вид, что оказались здесь чисто случайно. Пока бурление не достигло критической точки и делегация матросов под руководством кондуктора не застыла напротив меня. Ошалев от собственной наглости.

— Ваше императорское высочество, разрешите обратиться?

— Я вас слушаю, кондуктор.

— Правду говорят, что чарку водки вернут на флот? Или врут, как обычно, — в полной тишине спросил седой моряк.

Стоявшие за кондуктором боцманы и матросы обратились в слух. Ничего не меняется в России. Любая власть, что пытается запретить питие спиртных напитков получает по полной. Репутация Николая серьезно упала на флоте после запрета чарки водки. Двести лет традиции и покусится на святое глупое решение. Одна из важнейших церемоний, обросших множеством суеверий. Надо было мягче уменьшать количество спиртного, а не сразу запрещать или вовсе поменять на какое-то иное довольствие.

Шутка в разговоре с императором о предвыборной программе пошла в народ, и не раз слышал, что я за простых солдат и офицеров. «Злые министры не дают зятю императора улучишь быт военных.» Кто интересно подслушал наш разговор или по привычке Николай сам над кем-то пошутил? История умалчивает.

— Как только я получу всю полноту власти, займусь решением вашего вопроса. Сухой закон — большая ошибка, как и запрет важной морской традиции. Взамен не допускайте влияния различных провокаторов на флоте, и тогда ваша жизнь заметно улучшится. Я обещаю!

— Вашему слову можно верить. Вы только скажите, мы вмиг всем рога пообломаем, кто только против скажет!

Одобрительный гул матросов вызвал улыбки на лицах окруживших меня штурмовиков. Впрочем, по истории знаю, что моряки и не такое могут. Пусть лучше водку пьют по распорядку, чем на наркотики подсаживаются.

— А как же пенсия?

— И про землю спросите…

Старший лейтенант, зашедший в казарму и увидевший стихийный разговор с представителем царской династии, побледнел и схватился за воротник. Я его понимаю. Если он дежурный или это его подчиненные, то за такой косяк в Российской империи легко можно забыть о карьере. Но я решил не доводить до смертельного случая и успокоил взглядом офицера.

Откровенно ответив на все вопросы матросов, немного поговорил со своими штурмовиками под внимательным взглядом Глебова и фанатичным Унгерна. Честно, иногда даже я его боялся. Неизвестно, что взбредет помешанному на мистике барону в голову. Но нарушать присягу он пока не будет. Пока.

Утром после обильного завтрака, от постаравшихся не ударить лицом моряков, мы направились в Севастопольскую бухту, где гигантские корабли стояли почти вплотную друг к другу. Не дай бог, случится взрыв на одном корабле, достанется и остальным. Опыт совсем другой войны говорит о том, что рядом ничего не должно находится. Цена слишком высока.

А когда я увидел, как хранятся боеприпасы и как организовано охранение, едва сдержался от крепкого слова. Привычная халатность и раздолбайство. Это еще во флоте, где как считается всегда порядок.

— Дмитрий Павлович, мы готовы начать погрузку пехоты. Ждем вашего приказа, — подошел ко мне Эбергард.

— Командуйте, адмирал. Здесь вы царь и бог.

Морское путешествие на боевом корабле нечто новое для меня в обеих жизнях. Побывать на палубе стального гиганта и вблизи посмотреть на мощные орудия, при этом наслаждаясь прекрасными видами Крыма. Мечта, да и только. Настроение резко улучшилось. Главное успеть до того, как Николай сыграет в ящик. Слишком много к нему осталось вопросов.

Глава 2

Южный берег Крыма у моих современников пользовался большой популярностью. В начале двадцатого века курорты Крыма еще не достигли такой массовости, как через сто лет, да и Франция с Германией в большом почете у русской аристократии. Поэтому чуть более сотни тысяч отдыхающих в год для Крыма лишь капля в море.

Лейб-медик царской семьи Евгений Сергеевич Боткин вовсю рекламирует, как полезно отдыхать в Крыму осенью, поэтому одетые в бархат столичные дворяне постепенно меняют свои привычки. Кстати, отсюда и пошло название бархатного сезона.

Несмотря на все проблемы, в конце лета отдыхающих также хватало, и они своими глазами смогли увидеть невероятную картину морского десанта в порту Ялты. Сразу идти на штурм Ливадийского дворца я не хотел даже под дулом корабельных орудий, если есть шанс решить проблему переговорами.

— Возмутительно! Почему нас никто не предупредил, что здесь проводят военные учения? Я буду жаловаться в Петроград! Вас всех лишат званий и отправят в Сибирь. Непременно, так и будет! — заверещала дама бальзаковского возраста, прогуливающаяся по набережной с маленькой собачкой.

— Оцепить периметр, убрать посторонних! И направьте парламентера во дворец. Я хочу поговорить с командующим охраной или кто там сейчас главный.

Вернувшиеся разведчики доложили, что дорога к дворцу перекрыта заслоном из двух сотен казаков Конвоя. Воевать с конвойцами желания не было, да и вряд ли они вовлечены в заговор с участием Александры Федоровны. Что и было позже подтверждено.

На переговоры согласился командующий Собственного конвоя Его Величества генерал-майор Граббе Александр Николаевич. Бегающие глаза на широком лице выдавали в нем того еще хитреца. Впрочем, он мне никогда не нравился. Вечно льстиво хихикающий и вьющийся вокруг Николая, который никогда не умел выбирать людей. Терские и кубанские казаки также бросали на своего предводителя далеко не самые добрые взгляды.

— Александр Николаевич, какая встреча! Не ожидал встретиться с вами в этот прекрасный день. Обычно вас надо искать в борделе или отрывать от чтения молодым барышням очередного непристойного романа. Но не будем вспоминать былое. Не расскажете, что за люди захватили дворец и удерживают императорскую семью?

— Вас ввели в заблуждение, ваше императорское высочество, — тихо проговорил Граббе, что пришлось вслушиваться. — Я не могу подтвердить, что дворец захватили. Усиление охраны, не более.