Брандвахта (СИ) - Гор Александр - Страница 4

Река, тем временем, жила своей жизнью. Ушёл из затона один катерок, вернулся другой. По течению из Белой спустился буксир-толкач с баржей, гружённой песком. В обратную сторону, натужно работая винтами, прошли два других, но с пустыми баржами. Один в Белую, второй — в Караидель. Из притока главной реки Башкортостана протопала самоходная баржа с какими-то ящиками на палубе.

Из прежних рассказов брата я знаю, что суда ходят по Белой совсем недалеко, всего лишь до впадения в неё реки Сим. Кажется, что-то около восьмидесяти километров от слияния Белой и Уфы. Зато по реке Уфа — аж на четыреста вёрст вверх по течению, до самого Павловского водохранилища. Не по прямой, конечно, четыреста километров, а с учётом всех петель, которые она выписывает.

Вася, обратив внимание, что к его умным рассуждениям почти никто не прислушивается, отправился в «ленинскую комнату», где по словам Андрея, было «и что-то про астрономию», сам брат, поглядев на часы, ушёл в радиорубку, а мы с Наташкой остались болтать о том, о сём, под негромко что-то напевающий кассетный магнитофон.

Андрей вернулся озабоченный.

— Хрень какая-то, — объявил он. — Трестовская рация совсем недалеко, а связь такая, будто где-то на пределе её дальности действия. Сплошные помехи в эфире. Три раза пришлось позывной повторять, пока меня расслышали. Говорят, сильнейшая магнитная буря, и будет ещё хуже.

4

Васька, похоже, задремал «с книжкой в обнимку». Нам тоже надоело перемежать пиво с походами в туалет, из-за которых приходилось прерывать болтовню. Так что, по совету брата, мы с Натальей взяли удочки и принялись «купать червяков».

Клевало, как и везде: задалбывала мелюзга, пытающаяся мордочками гонять поплавки. А если кто-то и цеплялся за крючок, то на такую добычу смотреть было жалко. По принципу «мелкую рыбу мы в реку выбрасываем, а крупную складываем в спичечный коробок». Не буквально, конечно. Эту «крупную» тоже отправляли в воду с напутствием «приводи родителей». Но хоть какое-то развлечение, пока Данилыч готовился к анонсированному на десять часов «ужину». Из продуктов, закупленных Сергеем и привезённых Барисычем. Наташа порывалась помочь ему, но тот только отмахнулся.

— Сиди, отдыхай! Во-первых, ты гостья, а во-вторых, мне хоть занятие какое-то есть. Не глядеть же мне на то, как вы удочки кидаете да дёргаете.

Впрочем, помощники ему нашлись. Объявившиеся после двухчасовой «секс-паузы» Серёга с чуток протрезвевшей Венерой. Матрос взялся снова раскочегаривать мангал, а его подруга «заниматься резьбой по овощам и колбасам».

Явился и заспанный Василий, снова принявшийся нас грузить рассказами про то, какие газы содержатся в кометном хвосте и какие ионы летят к нам в составе протуберанца.

А небо, кстати, действительно переливалось. Особенно это было заметно, если повернуть голову на север или северо-восток. Благо, облачность уже перешла в категорию переменной, и прогалы между облаками из крошечных превратились во вполне приличные. Даже уже низкое солнце не очень мешало наблюдать эти пока ещё слабо заметные всполохи.

— Похоже, вечером у нас будут не просто танцы, а танцы с цветомузыкой, — пошутил матрос.

Танцы, так танцы. Пусть и на четверых кавалеров всего две дамы. Разберёмся как-нибудь. Тем более, брат уже дал мне понять, что на племянницу хозяина плавучей гостиницы он не претендует.

А я? А я претендую. Не знаю, что из этого выйдет, но от моих проявлений внимания к ней она не шарахается. Ближе к ночи разберёмся.

Вместе с ушедшими на восток тучами и потеплело. Пусть брандвахту с запада и северо-запала прикрывают деревья, заслоняющие солнечные лучи, но всё равно довольно тепло. Даже с учётом того, что от воды тянет прохладой. Весьма тянет, я бы сказал.

Пусть свечи, как сказал брат, на брандвахте и имеются, но ужинать сели без них. Просто потому, что в июне в наших местах темнеет только в одиннадцать. Да и лёгкие ветерки будут постоянно задувать свечки. Ну, а потом включили лампу.

Если не считать Серёги с Венерой, так и оставшихся верных пенному напитку, все остальные «перешли на более высокий градус». Даже Васька, правда, под бдительным надзором сестрицы не пытавшийся догнать взрослых. Хотя, конечно, юному организму и половинной дозы хватило, чтобы окосеть.

А вот танцев у нас не получилось. Лихо наяривавший в магнитофоне песенку про дядю и тётю, ревнующую мужа, Александр Буйнов вдруг захрипел, а из аппарата повалил дым. Ко всеобщему разочарованию. Осталось лишь наблюдать за «цветомузыкой» без музыки.

Сияние, ставшее с темнотой особенно ярким, действительно впечатляло. Особенно — когда Андрей включил свет в паре кают, чтобы видеть на столе какой тарелке что лежит, и где стоит чья рюмка, и вырубил лампу. Переливалось небесное сияние буквально всеми цветами радуги. Сложно сказать, под какую музыку, но ритмичность в этих всполохах наблюдалось.

— Красиво-то как! — пробормотала Наташа, которую я, воспользовавшись тем, что мы сидели вплотную друг к другу, приобнял. — Васька, а где твоя комета?

— Так это, — едва ворочая языком, попытался объяснить её братишка. — Она же ближе к Солнцу, чем Зе… ик… мля. Её и не видно. Ик…

— Так, всё! Тебе хватит. А ну-ка дуй в номер! Андрей, не проводишь его?

— Не вопрос. И сам пойду дрыхнуть: выпили-то, кажется всё.

— А у нас пиво ещё есть? — подала голос Венера.

— Как грязи, — гордо объявил её дружок. — Так что, моя хорошая, давай ещё по бутылочке возьмём, и тоже баиньки. Спят усталые игрушки, книжки спят. Одеяла и подушки ждут девчат…

Так и ушли: впереди Данилыч, подстраховывающий пацана, чтобы тот, мотаясь из стороны в сторону, не перевалился через ограждение, а следом Сергей с вцепившейся в его локоть Венерой. Правда, Андрей вскоре вернулся, чтобы сложить и унести в холодильник остатки еды.

— А то чайки утром тут такое устроят, пояснил он.

Чайки? Какие чайки? Нам с плотно прижавшейся ко мне девушкой было совсем не до каких-то чаек, да ещё и утренних. Нам было хорошо. И стало ещё лучше, когда по предложению Натальи мы перешли на другую сторону брандвахты с таким же куском палубы, только неосвещённым. Я обнял её со спины, и какое-то время мы стояли, задрав головы к небу. А потом она повернулась ко мне, и мы начали целоваться. Долго, страстно, гладя друг друга. Правда, она гладила мне только спину и плечи, а я вовсе не упустил шанса «ознакомиться» со всеми её прелестными выпуклостями.

— Пойдём в номер, — шепнул я ей на ухо, не забыв чуть куснуть его мочку.

— Пойдём…

За то время, пока мы целовались, Андрей успел включить на другом конце палубы лампу, а сходню ещё до начала ужина подняли лебёдкой метра на полтора вверх над бортом, чтобы никакие незваные гости не заявились к нам среди ночи. Ещё одна лампочка тускло светилась над «парадным подъездом» плавучей гостиницы. Ещё более тускло горело дежурное освещение в коридоре. Из крыла, где поселили Ваську, доносились его храп и ритмично поскрипывание кровати в каюте матроса. Так что мы, стараясь не топать, прошмыгнули к дверям моей каморки, в которую я за руку втянул ничуть не противящуюся Наташу.

Света, проникающего сквозь окошко было достаточно, чтобы разглядеть, куда опустить подхваченную мной на руки хихикнувшую девушку.

Наверное, картинка была ещё та: я стою на коленях и одновременно пытаюсь целоваться и стягивать с неё сначала куртку спортивного костюма, потом свою курточку, её свитерок, а напоследок свою футболку. Дальше пошло легче: аккуратно повалил Наташу на кровать, стащил кроссовки и спортивные штаны и сам остался в одних труселях. Лифчик, плавки… Потрясающая смуглая грудь, которую просто нельзя не покрыть множеством поцелуев.

А кровать, зараза, оказалась узкой для нас двоих. Пришлось вставать и быстро-быстро стягивать на пол матрасы с обеих кроватей. Ну, наконец-то не только моя рука там, где сейчас мокро, очень мокро и тепло, но и… Вы поняли, о чём я.

Сексом я не очень избалован. Ну, устроила мне «подарочную ночь» перед уходом в армию моя так и не дождавшаяся меня со службы подружка. Девственности ради этого не пожалела, но, распробовав, что это такое, выдержать два года разлуки не смогла. Ну, несколько раз «снимал» девчат после танцев в общаге. Но особенность своего организма — после долгого перерыва очень быстро доходить до экстаза — я знаю. Как и вторую особенность — именно в такой ситуации, не требуя перерыва, сразу продолжать «начатое дело». Так что Наташа не успела разочароваться моей «скорострельностью». Наоборот, ей очень понравилось то, что всё прошло без перерыва, и настолько страстно. Настолько понравилось, что, отдышавшись и отлежавшись под подобранным с пола одеялом, подошли к продолжению со всей ответственностью, уже не спеша, как в первый раз, а устроив просто фантастическую по используемым обоими приёмам прелюдии «вторую часть Марлезонского балета».