Брандвахта (СИ) - Гор Александр - Страница 23

— Я могу вместо Володи поехать, — объявил Васёк, когда брат отверг моё предложение просто быть охранником на барже. — Если женщины могут коробки таскать, а я, разве, не смогу?

Не, ну прав парень. В свои шестнадцать лет я, например, на покосе, пахал наравне со взрослыми. И не только на покосе. Он, конечно, чуть мельче меня тогдашнего, но всё равно уже перерос довольно рослую для женщины сестрёнку. Справится! Не такая уж великая тяжесть эти коробки с жестяными банками. Ну, спать в палатке на жёсткой палубе будет крепче, чем обычно.

В общем, вернувшийся часам к десяти Шамиль был очень удивлён тем, что на месте дежурного на палубе брандвахты восседаем мы с Наташей.

— Я не понял. Я же приказ по компании издал, что ты едешь в командировку. И ты с ним ознакомился. Почему нарушаешь распоряжения директора? — переглянувшись с Юлькой, наехал он на меня.

И пока я растерянно хлопал глазами, открыла рот моя милая, объясняя шибко большому начальнику, куда он должен засунуть свой приказ в случае, когда сотрудник фирмы получил производственную (при выполнении трудовых обязанностей, значит, производственная, а не бытовая) травму. Конечно, немного не в тех выражениях, в которых она когда-то поставила на место Венеру, но тоже без особого почтения.

— Ну, так я же не знал. И вообще, если такое, то можешь сдать мне оружие и идти отлёживаться, — сдал назад Мусихин. — Я сейчас только кое-какие распоряжения отдам, и иди.

Я благодарно накрыл ладошку Наташи своей рукой.

— Ну, а чего ты, как телёнок, молчишь? Ох, Мохнашов, чувствую, намаюсь я с тобой по жизни из-за твоего неумения себя защитить…

Карабин я Шамильке сдал, а сам, придерживаясь за стеночку, поковылял в нашу каюту, поднять повреждённую ногу вверх, чтобы кровь от голеностопа оттекала. Валяться в таком положении долго не получится, всё равно нужно будет и Шамиля подменять на дежурстве, и вообще кое-какими делами заняться по общему хозяйству. Например, помочь Наташе, которую Фельдман попросила приготовить обед пораньше обычного: они же с Мусихиным умчались в город, так и не успев позавтракать, так что голодные, как собаки.

— Володя, а почему у Андрея в каюте нет ключа от этой… оружейной комнаты? — постучавшись, заглянула ко мне Вафина.

— Потому что он у меня, как у ответственного за оружие.

— Дай, пожалуйста.

— Зачем?

— Шамиль Фаридович приказал подготовить товар из неё к передаче покупателям.

— ЧЕГО???

— Он сказал, что уже через час подъедут покупатели, которым нужно будет отпустить со складов товары. Включая автоматы, пистолеты и патроны к ним. А у меня по этой номенклатуре ещё ничего не готово.

Я настолько охренел, что даже попытался вскочить с кровати. Зараза! Ногу больно! Вот эта боль и остудила порыв помчаться к Шамильке и взять его за грудки.

— Я даже просила его, чтобы он разрешил девочкам мне помочь подготовить мне товары к отгрузке, а он распорядился, чтобы те не высовывались даже на палубу, пока товар отпускаем. У них, значит, выходной, как у белых людей, а мне одной пахать? Обидно! Пусть покупатели сами всё будут грузить, но мне-то контролировать, чтобы всё в соответствии с накладной было.

— Сами грузить? С брандвахты?

— Да, Шамиль Фаридович сказал, что они со своими грузчиками приедут. И правильно! Мы же не лошади ломовые, чтобы все эти коробки с консервами и мешки таскать. Это же тонн двадцать.

Да это же, блин… Практически все наши запасы: и сгущёнка, и тушняк, и рыбные консервы, и плодоовощные. Этот уё*ок, что, решил нас вообще без запасов оставить? Ведь мы же категорически запретили ему продавать сгущёнку до того момента, когда ребята из плаванья вернутся. Правда, только сгущёнку, а не всё остальное. Но всего остального до веса, который назвала Римма, без сгущённого молока просто не наберётся. Бляха-муха! Так не для этой ли аферы он хрен знает куда отправил практически всех мужиков? К тому времени, когда они вернутся — и, скорее всего, пустые — запасы на брандвахте выметут подчистую. А самого его, вместе с Юлькой, ищи-свищи по Уфе! Без запасов оружия и почти без патронов к нему.

Фрагмент 12

23

Пока я мотал вокруг голеностопа бинт, на пороге возникла Фельдман.

— Ты почему Римме ключи от оружейной комнаты не даёшь?

— Потому что за сохранность оружия отвечаю я, а не она. И что это за херня? Кто твоему Шамилю разрешил кому-то отдавать наше оружие и запасы продовольствия?

— Мохнашов, что ты несёшь? Кто может хозяину всего вот этого запретить что-нибудь продать? — сделала округлый жест рукой Юля.

— Кому? Хозяину? А с каких это пор он стал хозяином?

— С тех самых, когда возглавил фирму. Это всё — собственность ТОО «Башкинтерком», директором и владельцем которой он является.

— Стоп-стоп-стоп! Владельцем? На основании чего он вдруг стал владельцем, если учредителем фирмы является… являлся Барисыч?

«Начальник коммерческого отдела» посмотрела на меня, как на пятилетнего дауна.

— Янбарисов, как тебе известно, умер. А Шамиль был его заместителем. Поэтому права собственности перешли именно к нему. Как и руководство компанией. У него печать! Это я тебе говорю, как юрист по второму образованию.

— Пусть засунет эту печать себе в жопу. А ты, если ты всё-таки юрист с образованием, а не самозванка, то должна знать, что права собственности переходят к родственникам умершего. И таковых в живых двое: Наташа и Васька Богдановы. Но никак не какой-то там Шамиль Мусихин, которого эти наследники даже не назначали директором доставшегося им в наследство ТОО.

Нет, я-то точно не юрист. Но как-то слышал разговор на эту тему шефа конторы, где я работал, с приятелем. И обсуждали они права того самого приятеля, младшего компаньона и дальнего родственника одного пристреленного предпринимателя, на имущество, оставшееся после гибели «главного компаньона». Там много заморочек упоминалось, включая очереди наследования. Первая очередь — жена, дети и родители, вторая — братья-сёстры, третья — вся прочая родня, четвёртая — остальные, кто заявил права на наследования. Ну, там любовницы, друзья-товарищи, компаньоны и тому подобное. И пусть Богдановы относятся к третьей очереди, но они — единственные, поскольку никого из предыдущих очередей нет в живых.

— Ах, вот, значит, как ты разговариваешь? Я говорила Шамилю, что с тобой каши не сваришь, а он — «этот тюфяк всё проглотит и сделает так, как ему сказали».

Накрыло. Ну, ребята, сейчас я вам покажу, какой я тюфяк!

— Наташа!

Юлькины каблучки торопливо цокают по коридору к выходу на палубу, а я ковыляю к двери каюты.

— Я обед готовлю, мне некогда!

Да твою ж мать!

— Бегом!!! Бросай всё, и бегом сюда!

Да пофиг, что Шамилька слышит этот мой рёв.

— Я тебе не собачка, чтобы бегом к тебе бегать!

Тем не менее, как была, в кухонном фартуке и с разделочным ножом в руках, высунулась с камбуза. Нашла, блин, время, характер показывать!

— Скорее!

— Что-то случилось?

Простенький навесной замок с двери оружейки летит на пол, дверь нараспашку. Никаких оружейных пирамид у нас нет, просто присобачили к стенке полочки, на которых лежит оружие: автоматы, карабины, пистолеты. Вот они, три обреза, которые проще всего зарядить, поскольку запасные магазины к многозарядному оружию лежат неснаряженные, чтобы не просаживались пружины. А патроны для изуродованных дебилами ружьянок просто стоят на полочке рядом с ними: у них другой калибр, не подходящий к многозарядному ружью, и таких патронов всего шесть.

— Быстро вскрой ящик с ружьём и приготовься отдать его мне.

У меня один обрез уже по-пиратски за поясом, а во второй загоняю патроны.

— Я же говорил, что он всё отдаст сам.

Это голос Мусихина.

— Карабин положи на пол.

Обрез, у которого я только что защёлкнул патронник, смотрит в направлении вошедшего внутрь «гостиницы» Шамиля.

— Ты что, Мохнашов, совсем взбесился? В своих уже стрелять собрался? Почему не исполняешь приказы директора?