Ван Ван из Чайны 2 (СИ) - Смолин Павел - Страница 32

Насчет молодости уважаемого Сун Да вопрос задал тоже тренер, и тот объяснил все очень просто:

— Отдел интернет-маркетинга относительно новый, и руководством компании было решено дать шанс проявить себя в нем молодым сотрудникам.

Логично. Так-то существует немалое количество людей среднего и пожилого возраста, которые хорошо знают Интернет и его законы, но здесь лучше и впрямь положиться на молодежь.

Пока я переодевался, тренер Ло не терял времени, занимаясь стандартной тренерской фигней в виде совершенно мне не нужного зудения:

— Погода отличная — ветра нет, солнце скрывают тучи, значит ни то, ни другое не будет тебе мешать. Покрытие корта тебе хорошо знакомо — в Гонконге было так же. Стой, не пей воду, — не дал мне взять протянутую Ли бутылку и вынул из сумки другую бутылку. — Пей сок, — протянул мне. — Он даст тебе углеводы и энергию.

Я бы лучше позавтракал нормально — к этому времени организм бы как раз достиг баланса между полным желудком и голодом, не влияя на подвижность, но и не отвлекаясь на желание скушать паровую булочку со свининой. Да, спортивную диету соблюдать нужно, я это понимаю, но незнакомый диетолог зачем-то прописал избыточно строгую. Я на ней похудею, ничуть не прибавив в подвижности, зато потеряю в банальной физической силе.

Отпив сока, я продолжил переодеваться, а тренер — зудеть:

— К вечерней игре, судя по прогнозу погоды, поднимется небольшой ветер, но тебе все равно придется его учитывать. Постарайся обратить его в преимущество — да, мяч гораздо тяжелее, чем воланчик для бадминтона, но как бадминтонист ты должен уметь работать с ветром. Закончил?

— Да, тренер Ло, — уныло подтвердил переодевшийся я.

— Садись, — указал он на скамейку.

— Может лучше на трибуны? — поспорил я.

— Нет! Там тебе будет мешать настраиваться на игру толпа, — заявил он.

Нет, это ты мне мешаешь!

— До сих пор ты все делал неправильно, — с важным видом поведал Ло Канг начинающей звезде Большого тенниса. — Да, пока тебе везло, но с таким халатным отношением однажды ты наткнешься на соперника, который сделает из тебя котлету. Если ты успеешь зазнаться к этому времени, рискуешь закончить как тот обезумевший японец. Тебе помогут только дисциплина и стальная воля…

— Пойду камеру установлю пока, — сломался Ли и свалил из раздевалки.

Я тоже хочу!

Даже не заметивший, что нас стало на одного меньше Ло Канг тем временем продолжал:

— … Отныне тебе запрещено рисковать и рисоваться на камеру. Отныне ты представляешь не только себя, но еще и наш прославленный университет и Китайскую ассоциацию Большого тенниса. Отныне ты — профессиональный спортсмен, от поведения которого зависит многое. Больше никаких рисковых приемов — если бы не вмешательство самого Неба, соперники еще на первом турнире наказали бы тебя за техники высокого уровня, к которым ты совсем не готов.

Хуже бор-машины зудит!

— Никаких выходов к сетке! Никаких «топ-спинов» и тем более «драй-воллей». Спокойный, академический теннис — вот то, что приведет тебя к нормальным турнирам. Сосредоточься на крученых — при правильном использовании эта простая техника позволит тебе…

И это все — за мои же деньги! Нехорошее в душе нашептывало «проиграй ему назло!», но я же себе не враг — на «нормальные турниры» мне и самому хочется. Без «крыши» в виде ассоциации и профессионально убивающего мои сильные стороны тренера от родного университета мне в Китае ловить нечего: мы тут муравейник, поэтому тащить на своей шее толпу паразитов мне так и так придется. Терпим, киваем, иногда вставляет «да, тренер» и «спасибо, тренер».

Ло Канг «иссяк» через два десятка минут и за десять минут до моего выхода на корт. Обрадовавшись, я полез за телефоном, надеясь с его помощью спастись от скуки, но чертов тренер был другого мнения:

— Не отвлекайся на ненужное! Сиди и настраивайся на игру!

— Простите, тренер Ло, но «настраиваюсь на игру» я лучше всего при помощи переписки с родными и чтения комментариев от фанатов, — поспорил я. — Я полностью понимаю ваше желание помочь и осознаю лежащую на мне ответственность представителя Цинхуа и Китайской ассоциации Большого тенниса. Еще я теперь являюсь живым манекеном для уважаемой фирмы «ANTA», и ее подводить и позорить то же не намерен. Я ценю вашу заботу и уважаю ваш профессионализм, тренер Ло, но разве необходимо ломать то, что прекрасно работает?

Выслушав меня с невозмутимой миной, Ло Канг спросил:

— Ты закончил?

Провал.

— Да, тренер Ло, — уныло подтвердил я.

— Тогда давай сюда телефон, — он протянул руку. — Получишь его после того, как выиграешь игру.

В унаследованной мной от Ивана памяти всплыла цепочка воспоминаний о том, как он сам время от времени прибегал к такому способу замотивировать подопечных. Ни разу это не приводило ни к чему хорошему, и после третьего проигрыша лишенных телефонов пацанов плюнул и больше не пытался. Увы, там от победы и поражений юных спортсменов ничего не зависело, а вот мне «учить» тренера Ло поражениями «назло» нельзя.

— Нормально же общались, тренер Ло, — вздохнул я. — Вчера вроде бы нашли общий язык, сошлись на том, что будем договариваться и искать компромиссы как нормальные люди, а теперь вы зачем-то пытаетесь меня грубо прогибать. У вас день плохой? Может я вам помочь чем-то могу?

И чего это он так нехорошо ухмыляется? Доволен тем, что вывел меня на эмоции? Сейчас скажет что-то типа «Отлично! Теперь иди и вымести всю эту злость на сопернике!».

— Ну вот, а притворялся деревенским дурачком, — сказал тренер не то, чего я ожидал. — Тоже мне — «палкой по камням» он бил и за самогоном в сарай бегал. Первые ученики Сычуани не бывают такими простодушными кретинами.

Впрочем, здесь тоже ничего особенного — обычные кнуты и пряники и напоминание о том, что я хорошее и умное «яичко». Базовая педагогика.

— Обидно, — сообщил я ему. — Именно на «простодушных кретинов» такие методы воспитания и рассчитаны, значит таким вы меня на самом деле и считаете.

— Можешь поиграть с телефоном, малыш, — хмыкнул тренер Ло. — А потом иди и докажи своей игрой, что ты не такой.

Свалился отличник спортивной педагогики на мою голову.

После игры я опять оказался в скучной раздевалке.

— Что это за позорный счет? Ты мог разделаться с этим тюфяком в два счета, а вместо этого позволил ему выиграть целый сет! — зудел над ухом тренер Ло. — У тебя вечером еще одна игра, почему ты не экономишь силы?

— Сказываются недостаток солнечного света и голод, тренер Ло, — ответил я. — Можно мы с Ли в кафе сходим? Обещаю ограничиться рыбой и рисом с овощами.

— Сходим вместе, как только я закончу, — расстроил он. — Студент Хуэй, вы закончили? — обратил внимание на колдующего над ноутом с открытой программой для видеомонтажа Ли.

Определился как обращаться к «молодому господину», которого до последнего времени старался не замечать — мало ли что, вдруг старший Хуэй на что-нибудь обидится. Тренеру-то от его обид ничего не будет — учитель в Китае крайне уважаемая профессия, но как-то странно чмырить сына того, кто «вписал» тебя в президентский люкс и вообще отнесся с должным уважением.

Вопрос — не про монтаж, а про прямо сейчас «заливающуюся» в айфон тренера запись игры, которую мы с ним разумеется должны посмотреть и понять, где именно я накосячил. Нигде! Просто из вредности, совершенно умышленно слил один сет, чтобы выторговать у тренера Ло возможности хотя бы нормально питаться.

— Сначала — дело, потом — все остальное! — выкатил очередную полезную мудрость тренер.

— С этим будет спорить только кретин, тренер Ло, — вздохнул я и улегся на скамейку, прикрыв глаза.

Не устал — просто скучно очень. Всего одну игру под чутким присмотром заслуженного спортивного педагога отыграл, а с ним самим всего два дня провел, а уже почти слезы текут — настолько скучаю по тем беззаботным денькам, когда был вольным теннисистом.

— Кубок разыграем? — спросил меня Ли.