Тьма. Том 3 (СИ) - Сухов Лео - Страница 13

— Что там? — тихо спросил Васин родственник.

— Стреляют, — ответил я флегматично.

— Много стреляют? — мальчишка оказался догадливым.

Пришлось конкретизировать:

— В жизни такого не видел. Даже когда на заставе первого ряда служил, не было такого.

— Близко уже? — не унимался мальчишка, чем вызвал неудовольствие Васи:

— Петь, да не приставай ты!

— Ну мне интересно!.. — заныл парень.

— Да всё в порядке… — я даже не знал, кого сейчас больше успокаиваю. — Близко стреляют. Не в городе, но уже на подступах.

— А до нас не доберутся? — вытянув тощую мальчишечью шею, Пётр развернулся и тоже посмотрел в окно.

— Думаю, что нет, — успокоил я его. — Видел, как военные ставили укрепления в Покровске? Попробуют, видимо, удержать. Думаю, всё хорошо будет.

— Ага…

Пётр мне, кажется, не особо поверил, но всё же перестал ёрзать по сиденью, как будто его блохи кусают. А я вернулся на место и снова прилип взглядом к окну. Хотелось бы ещё видеть, что там впереди… Но для этого пришлось бы то и дело вылазить в проход: прямой обзор с кресла мне перекрывал туалет.

— А вдруг мы тут всю ночь простоим? — прикусила губу София, тоже глядя в окно.

— Не исключено. Особенно, если и дальше этим путём будем ехать, — согласился я.

Но у полицейских были другие планы. Спустя ещё двадцать минут колонна ушла на один из боковых проулков, а затем поспешила на восток по более свободным улицам.

И мы даже выбрались из города! Хотя ещё недавно в это верилось с большим трудом.

И тут началось новое испытание: теперь уже для наших вестибулярных аппаратов. Дорога, которую выбрали Костя и его коллеги, оказалась настолько убитой, что автобус качало, будто мы попали в шторм. Служебные «легковушки» и вовсе регулярно уходили на обочину, возвращаясь разве что на самый край: в дорожной колее они просто-напросто застревали.

Автобусы здесь ещё кое-как проходили. Правда, наш водитель ругался сквозь зубы и смотрел вперёд так, что даже затылок выглядел напряжённым. Впрочем, пассажирам было не лучше: София была белой, как мел, а зеленеющая Покровская шуршала у меня за спиной бумажным пакетом. Правда, пока ещё не использовала по назначению.

Что меня очень радовало: всё-таки сидел я довольно близко…

— Да когда же это кончится! — периодически крестясь, причитала Марфа Петровна, царица нашей столовой и повелительница борщей.

Сидевший рядом Семён Иванович мрачно прижимал к себе двустволку.

Мария Михайловна вцепилась в поручни, отделявшие её кресло от ступенек, и, не мигая, смотрела вперёд.

Елизавета Дмитриевна, её поверенная, просто прикрыла ладонями лицо и, судя по звукам, очень старалась не попрощаться с ужином.

Автобус шатало и мотало, но он не сдавался. И в какой-то момент всеобщим страданиям настал конец: сначала дорога стала поровнее, а вскоре колонна и вовсе остановилась, добравшись до нормального асфальта.

В дверь постучали, водитель её открыл, и внутрь заглянул Виктор Леонидыч, бодро сообщив:

— Судари, сударыни: перерыв десять минут, чтобы размяться!

Народ в автобусе зашевелился, многие решили проветриться после тряски. Я тоже встал. Для начала уточнил у Семёна Ивановича, где лежат мои вещи из комнаты в общаге. А потом нашёл в сумке ещё одну ветровку и, размяв шею, вышел на воздух.

Вдали грохотали взрывы. Мимо по дороге проносились машины. Впереди слышались гудки и шум тракта.

Пробку на выезде из города мы, конечно, объехали… Но, надо признать, тракт тоже двигался не слишком быстро. А ещё дул холодный ветер, и по небу ползли тяжёлые чёрные тучи.

Неподалёку я заметил Константина, с кем-то говорившего по телефону. Рядом с ним стояли Мария Михайловна и Виктор Леонидыч.

— Да… Ну почему сразу блажь-то? — сведя брови, проговорил Костя в трубку. — Ты чего вообще звонишь-то?..

А выслушивая ответ, даже закатил глаза:

— Знаешь ли, у тебя и законнорожденных детей хватает. Ну чего ты начинаешь?.. Да, я ещё в Покровске! Мы на выезде из города… В смысле, уходить?.. Да мы за час не выберемся, какие двадцать минут⁈..

Выражение лица у Кости вдруг резко изменилось. Он ещё несколько секунд хмурился, слушая, что ему говорят, а потом неуверенно переспросил:

— В смысле, пешком пойдём?.. Да у нас тут четыре автобуса с детьми, женщинами… Все пойдём? А подробности?

Трубка ответила громко и резко. Даже я услышал. Слова правда, не разобрал. А потом связь прервалась.

— Что случилось? — уточнила Мария Михайловна, когда Костя молча убрал трубку в карман.

— Так… — следователь встрепенулся, наконец, переварив какие-то новости.

После чего осмотрелся и, найдя меня взглядом, махнул рукой:

— Федя, ты следишь за Машей и остальными в вашем автобусе.

— Принято, — коротко кивнул я.

— А теперь всё, отдых закончен! Быстро садимся и едем! Срочно! Срочно, ять!..

— Да что случилось-то? — хмуро удивился Виктор Леонидыч.

— Отец звонил, сказал, у нас двадцать минут, чтобы убраться от города как можно дальше, — пояснил Костя.

Я вот, к слову, не знал, кто его отец… Зато знали Малая и урядник: они сразу нешуточно напряглись.

— Все по машинам! — заревел Виктор Леонидыч, словно в него новую батарейку вставили. — Давай, народ! Все по машинам, живо! Проверяем соседей¸ никого не забываем!

Люди, вылезшие размять ноги, естественно, начали возмущённо галдеть, но Костины люди недаром ели свой хлеб. Спустя две минуты пассажиры уже вовсю рассаживались по местам. Я вошёл в автобус вслед за Псковичем, который шёл последним из наших.

И почти вернулся к своему сиденью, когда заметил, что место рядом с Васей пустует. Быстро пробившись к ней в конец салона, спросил:

— А Пётр где?

— В кустики отошёл, — даже не поворачиваясь, пробухтела девушка, мрачно полировавшая взглядом окно.

— Так уезжаем же! — объяснил я, испытывая острое желание взять её за плечи и встряхнуть.

— Ой… — кажется, Вася всё-таки вернулась в реальность.

К выходу она кинулась вместе со мной. А вслед за нами выбрались Мария Михайловна и Субаба. В четыре горла мы стали звать Петра, и через полминуты тот наконец-то появился из кустов, спешно натягивая штаны и жутко краснея от смущения.

Естественно, колонну это не особо задержало. Подобные картины можно было наблюдать возле каждого из автобусов. Ещё минуты две наверняка ушло. А потом наша колонна выбралась на дорогу и помчалась по ней на север.

Причём теперь мы именно мчались, выжимая из двигателя что можно и что нельзя. Лично мне очень хотелось добраться до Марии Михайловны и уточнить, кем же является папа Константина… Но я решил этот вопрос попозже выяснить, как-нибудь при случае.

Не доезжая до тракта, снова свернули на грунтовку. Тут, правда, покрытие было поровней, но в темноте и на большой скорости водители не всегда успевали реагировать на очередную колдобину. Наш автобус несколько раз тряхнуло так, что мы аж подскакивали на креслах.

А потом истекли двадцать минут. Я успел застать этот момент. Небо на юге неожиданно посветлело, а в тучах родилась и начала быстро расти яркая вспышка. Память Андрея подкинула информацию, что так может выглядеть подрыв чего-то мощного в воздухе. И не ошиблась.

Рвануло знатно.

Взрывной волной тучи разнесло в стороны, открывая чистое небо. Волна прокатилась и над нами, улетая дальше на север. А спустя несколько секунд раздалась ругань водителя. Если опустить все нецензурные выражения, общий смысл сводился к тому, что аккумулятор у автобуса садится с бешеной скоростью, а ещё какой-то «болтун» перестал работать.

Это происходило не только у нас… И остальные автобусы, и все автомобили в колонне, и несколько чужих машин, ехавших этим путём, включили аварийные сигналы и стали смещаться к обочине. Свет в салоне автобуса, даже тот неяркий, что ещё горел, мигнул и окончательно погас.

Погасли фонари на царском тракте. Погасли фары автомобилей. Погасли огни города и окрестных посёлков.