Тьма. Том 3 (СИ) - Сухов Лео - Страница 11

— А каким ему ещё сейчас быть? — удивился я. — Жил себе, в церкви служил, детей воспитывал, прихожанам добрые слова говорил… А тут сирена, отродья… И бежать надо, а жена на нас указала, сказала взять с собой. Если бы не это, он уже топил бы на север на всех парах.

— Да ты прямо душевный лекарь! — восхитилась София. — Знаток человеческих душ!..

— Я свою душу хоть немного изучил, — парировал я. — Вот по себе и сужу…

Машина священника подкатила к воротам. Выйдя, он открыл их вручную, ещё раз кивнул нам, запрыгнул на место водителя — и дал по газам с совершенно нецерковной лихостью. Ворота закрывать не стал. А я, проводив взглядом старый автомобильчик, потянул Софию на территорию церкви. Не знаю, мог ли нам помочь купол теньки, который её накрывал, но под ним мне как-то спокойнее было.

К тому же, рядом с храмом нашлась деревянная лавочка, куда мы и уселись.

— Надеюсь, Тьму остановят, — тихо проговорила София. — Не хотелось бы, чтобы эта жуть до Ишима докатилась…

— Согласен: мы ещё в первый раз не уехали, а я уже повторения не хочу… — хмыкнул я.

— Тебе в одной рубашке не холодно? — забеспокоилась сестра, но я только отмахнулся.

Прохладно мне, конечно, было. Но перетерпеть я это мог. А вот сестре мёрзнуть не стоило: женский организм — штука хрупкая и непредсказуемая.

Ночь на миг отступила: где-то за рекой вспухли вспышки нескольких взрывов. Следом до нас докатился грохот и порыв ветра: и даже одна из створок ограды со скрипом закрылась. Похоже, взрыв был неслабой мощности.

— Даже обидно… Так и не успела по Коромыслу погулять, а его с землёй равняют, — вздохнула София, ёжась и кутаясь в ветровку. — А город вроде красивый был…

— Город симпатичный, но потеряла ты не то чтобы много, — заметил я. — Хотя лучше бы, конечно, обошлось без вот этого всего…

В темноте ночного неба прогрохотал вертолёт. На миг он завис где-то над домами, на другой стороне улицы, и мне показалось, что из него кто-то выпрыгнул. Небольшая человеческая фигурка.

Вот только расстояние до крыши было метров тридцать. Не та высота, с которой стоит прыгать с парашютом.

И уж точно не та, с которой можно сигать без парашюта.

Однако вертолёт, похоже, выполнил свою миссию. На фоне ночного неба он развернулся и загрохотал обратно. Но пока я размышлял, привиделся мне прыгающий из вертолёта человек или нет, София, как оказалось, думала о более приземлённых вещах.

— Если бы нас взял на борт, всего через час в Ишиме были бы… — вздохнула она, проводив взглядом «вертушку».

— Мы и на автобусе часа за три-четыре доберёмся, — я тряхнул головой, отгоняя сонливость, волнами накатывавшую на меня.

— Ты что, спишь? — удивилась София. — Ты чё, серьёзно можешь сейчас спать? Федя, у тебя не нервы, а канаты стальные…

— Ну… День выдался насыщенным, — признался я. — Сначала суд, где меня чуть не посадили, но оправдали. Потом ещё поучаствовал в полицейском захвате, а там вообще с тёмным драка вышла… А дальше меня один высокий чин с ветерком прокатил до Тёмного Приказа… С ураганным ветерком, правда: не знаю, какая там скорость была…

— О! Да ты не скучал, — София усмехнулась. — А я вот сначала спала, потом завтрак был. Потом ходила по камере туда-сюда. После этого подремала до обеда. Потом обед. Потом мне принесли церу с каким-то документальным фильмом. После фильма я дремала до самого…

— Прекрати, а то ща отдам тебе «пушка», а сам прямо здесь спать улягусь! — пригрозил я.

— Просто ты должен знать, что я снова дремала после ужина!.. — хвастливо показав язык, закончила эта зараза.

В этой Руси планшетов не было: только церы. Сначала так называли восковую дощечку для письма, а затем — те самые планшеты, состоявшие из доски и бумаги. Ну а потом так же назывались электронные планшеты. Правда, я мысленно продолжал называть их планшетами. И каждый раз удивлялся, когда слышал их местное название.

Со стороны училища показался автобус. Он ехал по набережной довольно быстро, и разглядеть, кто внутри, не было возможности. Но я сначала внутренним чутьём ощутил, что он — за нами, а потом и окончательно убедился.

Когда посмотрел теневым зрением.

Автобус был прикрыт сразу пятью прямоугольными щитами из теньки. И закрывали они его со всех сторон. Явно знающие люди потрудились, накладывая защиту.

— Это за нами, похоже! — заметил я, поднимаясь. — Пойдём к воротам.

— Ну как скажешь… — не стала спорить София.

И вправду, автобус, свернув с набережной, остановился перед церковными воротами. Причём как раз в тот момент, когда к ним подошли мы с сестрой. Средняя дверь открылась, и оттуда выглянуло настороженное лицо Субабы, в руках которого был автомат с включённым тактическим фонариком:

— О! И правда, Седов! — удивился он, посветив и заставив нас с Софией прикрыть глаза. — Вооружён и даже даму где-то нашёл… Это, Федя, ты правильно!

— Здравствуйте, Николай Пантелеймонович! — поздоровался я.

— Залезайте давайте! Быстренько! — позвал он, освобождая проход.

Я подтолкнул Софию в автобус, а сам огляделся и, чувствуя себя полным дураком, позвал:

— Кот! Коша-а-ак! Выходи!

Субаба вскинул брови и очень вежливо, как и полагается при разговоре с психом, уточнил:

— Федя, прошедшие переживания лишили тебя рассудка?

— Кота зову, — пожал я плечами. — Кот…

Я осёкся, потому что почувствовал, как к моим ногам прижалось что-то тёплое и меховое.

— Надеюсь, он не чёрный, — хохотнул Субаба. — А то искать его по темноте долго придётся. Опа!

Пока он говорил, я кинул пистолет в кобуру, подхватил угольно-чёрное чудовище, которое оказалось весьма увесистым — килограммов на девять — и заскочил в автобус.

Кота я сразу поставил на ступеньки и предупредил:

— Из автобуса не выходи! Свои же чудища сожрут!

В ответ он только что-то обиженно муркнул. И, сунувшись под ближайшее сиденье, на котором громоздились чемоданы, исчез в тени.

— Охренеть котик! — оценил Субаба. — А я-то всё думал, кому там мешок корма везут…

Из темноты под другим сиденьем раздался одобрительный мяв.

А я прошёл по салону вглубь. Туда, где меня ожидала слегка растерянная София. Рядом с ней уже стояла и что-то объясняла Мария Михайловна.

— А… А где кот? — повернулась ко мне сестра. — Я же видела у тебя кота…

И ткнула мне в грудь пальцем, то ли осуждая, то ли требуя выдать порцию мехового антидепрессанта.

— Спрятался, — ответил я коротко.

— Да садитесь вы, наконец! — рявкнули с водительского места. — Едем, блин!

— Нужно будет ещё проехать через… — крикнула Мария Михайловна.

— Да помню я!.. — отмахнулся водитель, взяв резкий старт.

Малая сердито поджала губы, но спорить не стала, держась за поручни и осторожно пробираясь в начало салона. А я огляделся и увидел остальные знакомые лица: и учеников, и сотрудников училища.

В самом хвосте виднелась непривычно мрачная Вася и паренёк лет пятнадцати, очень похожий на неё. На другой стороне сидел хмурый мужчина лет пятидесяти на вид, которого я пару раз замечал в училище.

По всей левой части расселись ученики: Пскович, рыжая Заря Станова, Волкова, Овсова и Ямской. Они собрались группой, отделённые парой пустующих мест от Василисы и её младшего родича.

А от Покровской, сидевшей ближе к началу салона — парой мест, заваленных вещами.

Спереди от Авелины было два пустых сиденья, а дальше — ещё один склад чемоданов и сумок. И, пока я поглядывал на свободные места в конце салона, София без раздумий устремилась в его начало.

То есть на сиденья перед Покровской.

Тут, надо сказать, выбор всё равно был небольшой… А на правую сторону автобуса я даже не особо смотрел. В задней половине везде лежали вещи, а переднюю, от двери до двери, занимали преподаватели и персонал.

Даже если это разделение вышло случайно, я не собирался его нарушать. К слову, водителя от салона отделяла кабинка туалета. Тот, правда, был закрыт на замок, как это обычно и бывает, когда водителю неохота возиться с уборкой. Но если попросить, то туалет он наверняка откроет.