Дон Кавелли и Рука Бога - Конти Дэвид - Страница 30

— Да, мы с вами разговаривали по телефону, я…

— Хорошо. Вы вели допрос в одиночку?

— Это не допрос, — вмешался Кавелли. — Мы сами пришли…

Адельфи грозно взглянул на него, заставив замолчать.

— Не беспокойтесь, все выясним. — Он снова повернулся к Виани. — Итак: один?

— Совершенно верно, колоннелло.

— Кого вы еще поставили в известность, кроме меня?

— Пока еще никого.

— Хорошо, никто и не должен ничего узнать, понятно?

— Так точно. — Резкий тон начальника, казалось, смутил Виани.

— Где ваш протокол?

Виани указал на блокнот.

— Там, но вы не сможете разобрать мой почерк…

— В компьютере ничего не осталось?

— Пока нет.

— Хорошо. Дальнейшее расследование я беру на себя. — Адельфи вырвал листы из блокнота и спрятал их в карман. Затем колоннелло указал на Кавелли и де Луку: — Вы обыскали обвиняемых?

Виани, Кавелли и де Лука остолбенели. Де Лука возмущенно вскочила со стула.

— Сядьте!

Голос Адельфи был не громким, но резким. Виани бросил на нее наполовину успокаивающий, наполовину извиняющийся взгляд. Затем он обратился к Адельфи подчеркнуто мягким голосом:

— Синьора де Лука и синьор Кавелли — свидетели, а не обвиняемые.

— Значит, их не обыскивали?

— Для этого не было повода, колоннелло.

— Это было крайне неосмотрительно с вашей стороны, комиссар, если не сказать хуже. Это — непростительное нарушение служебных правил.

Адельфи вытащил из кармана пистолет с глушителем и отступил на несколько шагов, подняв его, но не направляя на кого-то конкретно.

Его голос теперь звучал еще тише.

— Больше ни слова. Это относится ко всем!

Он снова повернулся к Виани.

— Если бы вы имели привычку обыскивать всех подозрительных людей, тогда вам сейчас не угрожали бы пистолетом.

Виани побледнел.

— Колоннелло, что вы делаете?

Адельфи ухмыльнулся.

— То, что нужно. Только то, что нужной. Вы хороший католик, комиссар?

— Хороший… да, более или менее, но что вы имеете в виду, колоннелло?

— Читайте «Отче наш».

— Что, простите?

— Читайте! Сейчас же!

— Я не понимаю.

— Делайте, как я говорю.

Виани уставился на Адельфи, затем сложил ладони вместе, послушно проговаривая текст молитвы и не отводя взгляда от пистолета. Адельфи, опустив пистолет, ждал, пока тот закончит. Когда он заговорил, в его голосе звучало неподдельное сожаление.

— Я поступаю так не по своей воле, но, видит Бог, слишком много поставлено на карту.

Он прицелился и дважды выстрелил Виани в грудь.

Звуки выстрелов прозвучали необычайно тихо, не только из-за глушителя, но и, по-видимому, потому, что Адельфи использовал дозвуковые боеприпасы. Пуля летела медленнее звука, но на расстоянии менее двух метров она была такой же смертоносной, как и обычные заряды. Виани сложился как марионетка, у которой перерезали ниточки.

Де Лука в ужасе уставилась на мертвеца, прижав руки ко рту. Кавелли вскочил, но в тот же миг Адельфи направил пистолет в сторону де Луки.

— Стоять!

Кавелли повиновался. Затем Адельфи вытащил из кармана второй пистолет, который направил на Кавелли. Его голос дрожал, но лишь слегка.

— Вы оба также можете молиться, если хотите.

— Что происходит?!

— Вы, синьор Кавелли, застрелили комиссара Виани, затем даму. Я, к сожалению, не успел этого предотвратить. Тогда был вынужден остановить вас при помощи своего служебного оружия, до того, как вы попытались застрелить меня.

— Какого черта вы делаете? — прохрипел Кавелли.

— В отличие от бедного комиссара Виани, вы это прекрасно понимаете. Грядут самые важные события в истории последнего тысячелетия.

— Вы ошибаетесь, — изумленно воскликнула Маргарита. — Мы с мужем пришли сюда, чтобы сообщить о краже со взломом, какой-то негодяй ограбил наш дом.

Адельфи беззвучно разинул рот.

— Нет, это ложь, — Адельфи кивнул головой в сторону трупа Виани, — комиссар сообщил мне, что вы упоминали синьора Монтекьесу. Мы ожидали, что нам попытаются помешать, и на этот случай установили по всему отделению специальную программу. У каждого, кто введет это имя, появится объявление с призывом к абсолютной секретности и с просьбой связаться со мной или любым другим членом нашей миссии. Итак, как видите, отрицать бесполезно…

Кавелли попытался проигнорировать пистолет, нацеленный ему в грудь, и сделал маленький шаг вперед.

— Но ведь полиция выяснит, что стрелял не я.

— Не волнуйтесь, как только вы умрете, я помогу вам сделать еще один выстрел в стену за креслом комиссара Виани, а на ваших руках будут обнаружены следы пороха.

Где-то в доме послышались громкие голоса. Адельфи бросил в сторону двери тревожный взгляд.

— Значит, обойдетесь без молитвы? Тем лучше…

Он поднял пистолет с глушителем и прицелился в грудь де Луке.

— Знайте, что смерть Виани — это ваша вина, вы заставили меня это сделать. И к тому, что я сейчас вынужден взять еще один грех на душу, тоже вы меня подтолкнули. Почему вы пришли именно сюда? То, что должно произойти, в любом случае остановить уже невозможно. Когда это случится, это станет началом новой…

Кавелли сделал молниеносный выпад, схватил со стола Виани настольную лампу и бросил ее в голову Адельфи. Тот инстинктивно пригнулся, сделал шаг назад и, защищаясь, закрыл руками лицо. На мгновение он потерял равновесие, и Маргарита обеими руками со всей силы толкнула его в грудь, так что он окончательно растерялся, да еще и споткнулся о мусорное ведро. Пошатнувшись, он рухнул на пол. При падении он случайно нажал на спусковой крючок, раздался выстрел, с оглушительным треском расколотивший оконное стекло.

— Бегом отсюда! — Кавелли схватил Маргариту за руку и резко потащил ее за собой. Через секунду они уже неслись по коридору.

— Вот туда! — Маргарита указала на стеклянную дверь, ведущую к выходу. Но с другой стороны к ней спешили двое полицейских, напуганные выстрелом. Несколько секунд было непонятно, куда бежать: вперед или назад. Судя по приглушенным звукам позади, Адельфи не собирался сдаваться. В последний момент Кавелли обнаружил дверь, возле которой висело изображение лестницы.

— Сюда!

Он распахнул дверь, они оказались на лестничной площадке и бросились наверх, перепрыгивая через пару ступенек за раз. Они слышали, как внизу Адельфи раздает указания двум полицейским. Кавелли и Маргарита почти поднялись на второй этаж. Наконец-то Кавелли пригодились его ежедневные пробежки! Да и Маргарита оказалась куда более спортивной, чем можно было подумать, глядя на ее худощавую и хрупкую фигурку. Внизу на лестнице послышался шум, их продолжали преследовать. Новый выстрел заставил их сердца сжаться. Но что в этом звуке не так? Он донесся откуда-то сверху. Нет, это был не выстрел, а гром. Гроза бушевала над самым полицейским участком.

После стрельбы Кавелли с трудом соображал, как отыскать путь к спасению, мысли кружились в голове с бешеной скоростью: вот какая-то дверь на втором этаже, но что их за ней ожидает? Нет времени на раздумья, ноги все решили быстрее головы. Вот они уже сломя голову бегут на следующий этаж. По-видимому, им удалось изрядно опередить своих преследователей. Быстрее, выше, еще один пролет и еще, и вот уже и последний четвертый этаж. На темной лестничной площадке видна лишь узкая лестница, упирающаяся в металлическую дверь. Такие двери, как правило, запирались, тем более удивительно, что эта оказалась открытой. За ней находилась огромная, полностью погруженная в темноту комната, и только несколько слабых аварийных ламп на стенах позволяли разглядеть пространство вокруг. Повсюду стояли друг на друге столы, валялись бесчисленные сломанные стулья, прозябали в безвестности несколько офисных шкафов. Но больше всего было коробок, их тут скопилось, пожалуй, несколько сотен.

Через мгновение полицейские их догонят. Что же делать? Спрятаться? Не самая лучшая идея, ведь так они окажутся в ловушке. В глаза бросилась подсвеченная зеленым светом табличка над маленькой дверью — «Аварийный выход», — но дверь под ней оказалась заперта. Вот теперь они точно попались, остался лишь один выход из положения. Кавелли кинулся к окну. Быстрый взгляд, брошенный сквозь мутное стекло, вернул ему надежду на спасение — всего метром ниже подоконника виднелась плоская крыша. Дон попытался открыть створку окна, но, по-видимому, никто уже много лет этого не делал, а задвижка покрылась пылью и ржавчиной и никак не хотела поддаваться. Он со всей силы ударил по ней кулаком, и окно растворилось. Подставив старый скрипучий стул, Кавелли взобрался на подоконник и подал руку Маргарите. Миг, и он промок с головы до ног — дождь хлестал с неба упругими струями, как из пожарного гидранта.