Дон Кавелли и Рука Бога - Конти Дэвид - Страница 18

Он снова подошел к сейфу и что-то извлек из него. Затем повернулся к большому телевизору, который смотрелся совершенно инородно в старинном интерьере. Теперь Кавелли разглядел, что в руках Монтекьеса держит два DVD-диска; мгновение он, казалось, обдумывал, какой из них выбрать, а затем неуклюже вставил один из них в проигрыватель под телевизором и нажал на кнопку. Кавелли завороженно уставился на экран.

В первый момент видео было похоже на чью-то любительскую съемку во время отпуска. Камера запечатлела силуэты южного города, зеленые пальмы и старинные церквушки. Затем показалась гора Пан-ди-Асукар — Сахарная Голова. Итак, это Рио-де-Жанейро. Кавелли почувствовал беспокойство. Он догадывался, что сейчас произойдет. Далее камера медленно развернулась на сто восемьдесят градусов, и перед ним возник порт, в котором стояли на якоре несколько больших пассажирских судов. Изображение одного из кораблей стало увеличиваться до тех пор, пока не стало видно его название — «Фортуна». Самые худшие ожидания Кавелли подтвердились.

Камера переместилась к трапу корабля. Очевидно, оператор не хотел снимать никого из персонала. Возможно, он боялся, что это запрещено, или не желал привлекать к себе внимание. Некоторое время, пока он шел по палубе, в кадре виднелась только пара светло-коричневых мужских туфель. Но вот показалась лестница, первый этаж был аккуратно устлан линолеумом, второй — узорчатым ковром. Камера приблизилась к маленькому стеклянному лифту, двери которого тут же открылись, а затем оператор зашел внутрь. В кадре быстро промелькнули все семь этажей, а холл внизу становился все меньше и меньше. Двери распахнулись, и камера стала перемещаться по вестибюлю, за которым находилась крытая палуба с бассейном. Повсюду развлекались люди. Одни плавали, другие лежали на удобных шезлонгах. Мужчины и женщины, молодые и старые. Маленькие дети бегали вокруг с пронзительным визгом.

Камера пересекла палубу и теперь снимала столовую с сотнями столов, большинство из которых, однако, были свободны. Затем появилось нескольких буфетов, на которых стояли блюда с аппетитными нарезанными тортами. Похоже, что съемка велась днем, за несколько часов до ужина. Поэтому рядом не было случайных свидетелей. На мгновение камера отключилась, потом некоторое время был виден только потолок. Оператору для чего-то другого понадобились обе руки? Снова появилось изображение буфетной. Потом в кадре возникла мужская рука с маленькой коричневой бутылочкой. На секунду Кавелли подумал, что, возможно, эта рука Монтекьесы. Некоторое время демонстрировалась этикетка с длинной формулой на ней.

Затем пузырек отодвинулся от камеры, и стало ясно видно, как капля бесцветной жидкости из него попала на первый кусок пирога. Рука сдвинулась вправо, и то же действие повторилось примерно двадцать раз. Наконец, камера стала удаляться от буфета. Рука бросила пузырек в мусорное ведро, и человек, по всей видимости, покинул корабль тем же путем, каким пришел. Еще раз промелькнуло название судна, и видео резко оборвалось.

Монтекьеса нажал на кнопку и извлек диск.

— Этого достаточно или вы хотите посмотреть и второй фильм? Его сняли в Чивита ди Баньореджо накануне эпидемии.

Кавелли покачал головой.

— В этом нет необходимости.

Но едва он произнес это, как тут же понял, что совершил ошибку. А вдруг фильм содержит какие-то полезные подсказки, которые помогут найти верное решение. Кавелли проклинал себя: почему он так быстро сказал «нет»? Должно быть, потому, что уже первое видео вызвало у него яростный гнев и отвращение. Невозможно спокойно смотреть на то, как одним мановением руки тысячи невинных людей оказались преданы ужасной смерти. Это цинично и отвратительно.

— Идея сохранить для истории эти, э-э… операции пришла ко мне в самый последний момент, — пояснил Монтекьеса, снова запирая диски в сейф. — Сначала я полагал, что подобные записи могут скомпрометировать нашу миссию, но позже я передумал и последовал своему побуждению. Теперь, наверное, можно сказать: слава богу.

Монтекьеса взглянул на наручные часы и продолжил:

— Как вы полагаете, теперь у вас достаточно доказательств, чтобы убедить святого отца в том, что я способен реализовать этот проект? Вероятно, последние сомнения будут устранены вот этим. — Он шагнул к столу, написал что-то в блокноте, затем вырвал листок и, сложив, передал его Кавелли. — Здесь я указал названия следующих двух мест, которые вскоре поразит чума. Мы позаботимся о том, чтобы это случилось точно во время папской аудиенции в среду. Таким образом мы гарантируем, что никто в деревнях не будет предупрежден, если его святейшество заговорит о них во время общей аудиенции, и в то же время никто не сможет утверждать, что папа узнал обо всем из газет. А потом…

— Но когда папа публично объявит названия этих деревень, начнется паника! Многие побегут прочь, бактерии бесконтрольно распространятся по всей стране.

— Не волнуйтесь, монсеньор. — Монтекьеса успокаивающе поднял руки. — В ходе наших предыдущих акций нам удалось этого избежать, и сейчас мы тоже обо всем позаботимся. Эти локации, равно как и те, что раньше, выбраны не случайно — их легко можно отрезать от остального мира. На одну деревушку сойдет снежная лавина, а в другой случится камнепад. Оба «стихийных бедствия» произойдут в нужное время, и единственные дороги, ведущие из обеих деревень, станут на несколько дней непроходимыми. Когда их, наконец, расчистят, тут же распространится весть о вспышке чумы, и деревни окажутся на карантине. Его святейшеству не о чем беспокоиться: мы полностью контролируем заболевание. Одно поселение будет спасено — это является одним из двух основополагающих моментов нашего плана.

Недоуменный вид Кавелли заставил Монтекьесу дать более подробные пояснения:

— Для успеха нашего предприятия принципиально важно, что нам удалось создать два разных штамма бактерий. Изначально заболевания имеют одинаковые симптомы, однако одно смертельно, в то время как другое излечимо.

— Вы говорили о двух моментах, на которых основан ваш план. Каким же будет второй? — уточнил Кавелли.

Монтекьеса посмотрел на него с удивлением, словно его собеседник не в силах понять очевидные вещи.

— Ну конечно, речь идет о папе. Именно через его посредничество мы рассчитываем восстановить связь человечества с Богом. Иначе откуда люди узнают, что это не случайная эпидемия, а способ Господа направить своих заблудших детей на правильный путь? На большом приеме его святейшество объявит, что с ним говорил Бог. И сказал Господь, что чума придет в эти селения, и что жители праведной деревни спасутся, а грешники из другой погибнут, — казалось, Монтекьеса пытается подыскать самые правильные слова. — И когда все так и произойдет по воле Всевышнего и по слову римского папы, у всех атеистов и всех не истинных христиан откроются глаза, и они поймут, что спасение только в полной преданности Богу. И если они сейчас еще не уверовали, то это обязательно произойдет чуть позже. Мы будем продолжать столько, сколько потребуется.

— А что, если люди откажутся переосмыслить свой образ жизни?

Монтекьеса поморщился.

— Тогда мы будем вынуждены перейти к последнему средству убеждения — неконтролируемому распространению чумных бактерий. Ужасная мысль. Давайте вместе помолимся о том, чтобы в этом не возникло необходимости. — Он положил руку на плечо Кавелли и серьезно посмотрел ему в глаза. — А теперь, пожалуйста, извините меня.

Он подошел к камину и потянулся за изящным колокольчиком.

— К сожалению, я не могу доставить вас обратно тем же путем. В ближайшие дни мне понадобится еще много времени на подготовку, поэтому боюсь, что вам придется добираться обратно в Рим с «Алиталией». Билет в бизнес-класс уже ждет вас в вашей комнате. Мариано позаботится о том, чтобы вы вовремя оказались в аэропорту Марко Поло. Но я надеюсь, что вы еще составите мне компанию за завтраком, тогда мы сможем еще немного поболтать.

— С большим удовольствием.