Слезы Вселенной - Островская Екатерина - Страница 42

– Хватит, – не выдержала Вероника, – это ваши мужские темы, меня лично от них тошнит.

– Меня тоже, – поддержала ее Марина Сергеевна, – про каких-то шлюх нам говорят…

– Можете не слушать, но тогда я расскажу оставшимся здесь любопытным мужчинам, как две юные подружки пришли как-то в дорогой клуб «Конюшенный двор» и сразу попали на прицел к сутенерам, у которых это место было прикормлено. Это было место бригады Хомяка, и оно ей досталось с боем. Новых девочек заметили, отвели в дежурную комнатку и очень быстро уговорили работать под прикрытием опытных людей, у которых все схвачено. Девочки согласились, рассчитывая уйти, но не получилось. Их подсадили к клиентам. Так и пошло. Повезло только, что во вторую или в третью смену они нарвались на двух молодых мужчин… Ну как молодых – один тогда отмечал свое сорокалетие.

Открылась дверь, и вошел продюсер Портнягин, держа в руке бутылку виски. За продюсером в зал прошмыгнула начинающая актриса. Портнягин был заметно пьян, а его пошатывающаяся подруга еще держалась на ногах.

– Я не помешаю? – поинтересовался покровитель начинающих актрис. Потом посмотрел на свою спутницу так, словно видел ее впервые: – То есть мы не помешаем?

– Заходи, – махнул рукой Ничушкин, – повеселимся вместе. Тут и про тебя вспоминали.

– Я, пожалуй, пойду, – прошептала Марина, – а то уши вянут от этой пошлости. Я вообще не понимаю, о чем вы тут… У меня сегодня погиб близкий человек…

– Я что-то не так излагаю? – продолжил Гончаров. – Но ведь я как раз и веду к тому, чтобы сообщить, кто, как и за что убил вашего близкого друга. Разве вас это не интересует? И если вам так тяжело сейчас, то как вы сядете за руль? Майор юстиции Егоров отвезет вас, как и обещал, он женщин никогда не обманывает…

– Он тебя и утешит, – шепнул Альберт Семенович, но и в этот раз достаточно громко, на что, очевидно, и рассчитывал.

Марина Сергеевна обернулась на него и скривилась так, словно увидела перед собой нечто омерзительное.

– Импотент! – бросила она.

– На себя посмотри, коза вокзальная! – ответил Ничушкин, улыбаясь, как будто не обиделся вовсе.

– Господа, давайте продолжим, – произнес Сорин и посмотрел на часы. – И закончим с этим недоразумением поскорее. Я в это время обычно уже сплю. На чем мы там остановились?

Гончаров кивнул, как будто услышал подсказку, и продолжил:

– Итак, в клубе «Конюшенный двор» юные подружки сняли двух солидных молодых мужчин и решили, что их отношения с сутенерами завершились, но они заблуждались. Им объяснили, что, если они хотят уйти, должны заплатить, и сумму обозначили такую, что если не только тело, но и душу продать, то все равно не хватит. Но одна из девушек, которую звали Лариса, обратилась к своим новым сорокалетним знакомым, объяснила, что их преследуют бандиты, которые держат тот самый клуб… А их новые знакомые как раз обхаживали инвестора, который обещал вложить средства в лежащий на боку завод, на котором оба мужчины трудились на руководящих должностях и были основными акционерами. На следующую встречу с инвестором оба прибыли со своими подружками и оставили их у него. Оценив такое доверие, благодарный инвестор связался со своей службой безопасности, которую на тот момент возглавлял уже известный нам Бражников. Тот отправился на стрелку и встретился с уже знакомым ему Хомяком. Худо-бедно, но вопрос был улажен. А Лев Борисович, увлекшись обеими девчонками, инвестировал в предприятие немалые средства и стал владельцем основного пакета. Но по привычке отдал свои акции в доверительное управление не своим новым партнерам, а двум семнадцатилетним девчонкам, еще совсем недавно наивно мечтавшим стать элитными проститутками и не слышавшим таких слов, как «акции», «дивиденды», «эмиссии»…

Гончаров посмотрел на Марину Сергеевну:

– Я ничего не перепутал?

– Все было совсем не так! – вскрикнула Марина Сергеевна. – Хватит на меня наговаривать!

– А я не утверждаю, что было именно так, – ответил полковник юстиции. – Я слышал эту версию от Гены Партыко, отбывающего сейчас очередной срок, и от вашего бывшего мужа Андрея Андреевича, который вместе с Романом отмечал тогда его сорокалетие в клубе «Конюшенный двор». Кстати, Андрей Андреевич, не зная подробностей, высказал в свое время предположение, что свою подругу Ларису задушили именно вы. Задушили не от ревности, а от злобы и зависти потому, что Карпоносенко в свое время выделил ей больше акций, чем вам. Вы же считали себя гораздо симпатичнее подруги, более сексуальной, а потому более достойной. И потому вы, зная, что в случае ее гибели все наследует Роман, ненавидели Ларису все последнее время. Потом, узнав, что дело у Курочкиных идет к разводу, а следовательно, к последствиям неприятным и для вас, решили все закончить радикальным способом. Вы считали, что у Романа Валентиновича нет друга ближе, чем вы, что он у вас под каблуком…

– Ложь!– закричала Марина Сергеевна.– Роман сам вам признался в убийстве жены[42], а вы по какой-то причине не отправили его под суд. Сколько Рома вам заплатил?

– Да я вообще ни при чем, потому что официально этим делом занимались совсем другие люди, – ответил Гончаров. – Господин Курочкин ушел от ответственности только потому, что я не был уверен в его виновности. Он надел акваланг, переплыл озеро, но не для того, чтобы сделать себе алиби, а потому только, чтобы следствие обнаружило некоторую несостыковку в его показаниях… Он хотел привлечь внимание к своей особе, потому что не он…

– А кто же? – спросил Ничушкин.

– Возможно, что находящаяся здесь Марина Сергеевна. Поводов для убийства было немало – не только злоба и зависть. Во-первых, ваша лучшая подруга Ларочка требовала у Романа Валентиновича развода, а значит, и дележа всего имущества. А в таком случае ее доля акций увеличивалась, потому что она стала собственником акций до брака, а Курочкин – после свадьбы, на которой настоял Карпоносенко, да и Роман Валентинович особо не возражал. Так что Лариса, которая, по мнению знавших ее людей, особыми талантами не блистала, после развода становилась фактическим владельцем завода, потому что ни у кого из акционеров не было бы даже блокирующего пакета. И она могла бы распоряжаться предприятием по своему усмотрению: даже продать его, что она, скорее всего, и собиралась сделать. А в этом случае пострадали бы все миноритарии, у которых не стало бы постоянного неплохого дохода. Но даже в случае, если основная владелица организовала бы эмиссию акций, доходы миноритариев стали бы мизерными… Вероятно, не только Марине Сергеевне не нравились подобные перспективы…

– При чем тут я?! – крикнула Марина. – Вы докажите сначала, а потом и обвиняйте публично! Если не будет доказательств, я привлеку вас к ответственности за публичную клевету… Мне надоело слушать всякую чушь про себя и мою лучшую подругу. Я пойду, и не смейте меня задерживать!

– Идите, – спокойно отреагировал Гончаров, – но вас все равно не выпустят.

– Господин полковник, – обратился к Игорю Алексеевичу заинтересованный Ничушкин, – давайте продолжим: очень занятная история получается. Лучше, чем те, в которых снимается моя жена.

Альберт Семенович обернулся, чтобы посмотреть на продюсера, а тот словно и не слышал того, о чем только что рассказывал полковник юстиции.

– Так это только начало, – улыбнулся Гончаров. – Вернемся к нашим баранам. После ссоры с Бражниковым, которому во время последней встречи Пятииванов хорошо приложил по челюсти, у бригады Хомяка начались проблемы. Сначала за них взялись менты, и тут же их начали отстреливать бандиты. Выжили немногие, а те, кто остался, оказались на скамье подсудимых. Девчонки разошлись по рукам. Но это не наша тема – нас интересуют убийства. Возвращаемся к сегодняшнему преступлению. То, что Курочкина убил человек, с которым он был знаком, не вызывает сомнений. Кто-то, кого Курочкин знал, остановил его машину. Этот кто-то подошел к «Бентли», открыл дверь и выстрелил в Романа Валентиновича, плотно прижав ствол пистолета к его груди, поэтому звука никто не слышал. Пуля пробила сердце, смерть была практически мгновенной, контрольного выстрела не потребовалось. Пуля, убившая Курочкина, прошла насквозь и застряла в обшивке кожаного сиденья. Я вытащил ее оттуда и уже отправил на экспертизу. Дежурный эксперт сообщил мне как раз перед тем, как мы собрались здесь, что из этого же оружия были убиты и Бражников, и Пятииванов.