Вечная ложь (ЛП) - Рамсовер Джилл - Страница 44

Маттео кивнул с натянутой ухмылкой, в которой не было ни капли юмора. — Между нашими семьями была очень тяжелая вражда, и последние месяцы не улучшили ситуацию.

Дверь наверху со скрипом открылась, и все взгляды обратились к лестнице, когда к ним присоединился заместитель Джордано. Каждый пришел с одним или двумя солдатами, которые теперь стояли у стен, настороженно оглядывая комнату.

— Отлично, — сказал Энцо, привлекая всеобщее внимание. — Теперь, когда мы все здесь, мы можем начать. Эдуардо включил громкую связь с нашими партнерами из Чикаго, чтобы мы не оставили их без внимания. Я понимаю, что это было очень неожиданно, и я благодарен всем, кто уделил мне сегодня время. Прошло много времени с тех пор, как я видел всех вас, а с некоторыми я не имел удовольствия встретиться. С этого момента все изменится. Мне стало известно, что мое отсутствие на месте позволило моему заместителю совершить некоторые непростительные действия от моего имени. Хочу заверить каждого из вас, что я никоим образом не санкционировал его действия. — Пока он говорил, Энцо смотрел в глаза каждому человеку за столом, одному за другим, подтверждая свою правоту. — Мы все вернулись к старым методам — молчаливым в наших операциях и требующим абсолютного соблюдения нашего кодекса. Я думал, что если останусь призраком, невидимым даже для своего собственного наряда, это защитит меня и мою семью. Если вы когда-нибудь имели несчастье потерять ребенка, вы знаете, что нет большей боли. Пытаясь защитить себя от посторонних, я сделал себя уязвимым для атаки изнутри.

— Я ценю твои усилия сгладить ситуацию, — вклинился Маттео. — Но как мы можем быть уверены, что ты не просто бросаешь Сэла под удар? — Его вопрос был обоснован, и все в комнате, казалось, были заинтересованы в ответе.

— Потому что моя дочь пропала. Я никогда, никогда не стал бы намеренно приводить в движение события, которые так явно приведут к мести против меня самого. Разумеется, не приняв сначала надлежащих мер предосторожности. Неужели вы думаете, что я был бы настолько глуп, чтобы убить человека Галло на следующий день после встречи с ним? — Пыл Энцо дал понять, насколько глубоко он задет.

Каждый мужчина в комнате сдвинулся с места при его заявлении, и напряжение усилилось больше, чем я мог предположить. В комнате и так было душно, а теперь она стала прямо-таки гнетущей.

— Как давно она пропала? — спросил Аббателли.

— Около двух часов, плюс-минус. — Он повернулся к Маттео и обратился к нему напрямую. — Я боюсь, что это возмездие за смерть Вентури, что означает, что за ее исчезновением стоит Галло. Я знаю, что доверять мне нелегко, но я буду у тебя в долгу, если ты поможешь мне вернуть ее.

Маттео не шелохнулся, лишь легкое движение подбородка дало понять, что он вообще услышал Энцо. — Должна быть кровь за кровь — как ты предлагаешь это сделать?

— Сэл. — В ответе Энцо не было никаких колебаний. — Как только я возьму его под охрану, он будет твоим.

Долгие секунды в комнате царила мучительная тишина, прежде чем Маттео кивнул и встал. — Я передам это своему боссу и сообщу вам о его решении. — Он вышел из подвала, за ним последовали два его солдата, и комната, казалось, наполнилась свежим кислородом.

— Ни хрена себе, Энцо, ты знаешь, как нужно появляться, — произнес заместитель босса Моретти, вытирая бисеринки пота со лба. Позы расслабились, и комната наполнилась звуковым шарканьем.

— Поверьте, я бы предпочел вернуться не в таком виде. Если бы я знал, что это произойдет, я бы никогда не отошел на второй план. — Его тон был угрюмым, и в комнате снова стало тихо.

Энцо встретился с оставшимися заместителями, возобновляя свои связи и уверяя их, что в семье Лучиано все изменится. Не в силах больше сидеть на месте, я начал пробираться обратно наверх, когда Энцо окликнул меня.

— Лука, подожди меня снаружи. — Его тон был непринужденным, но неизвестная причина его просьбы еще больше скрутила мои и без того напряженные мышцы.

Я ждал под старым красным навесом у входа, пока все мужчины медленно расходились. В конце концов, Энцо и его брат вышли на улицу, причем Энцо положил благодарную руку на спину брата. Они обменялись несколькими тихими словами, прежде чем разойтись, и Энцо обратил свой жесткий взгляд в мою сторону.

— Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что не будешь преследовать ее.

Я не знаю, чего я ожидал, но не этого.

Энцо прохаживался, засунув руки в карманы, на его лице проступили тревожные морщины, которых не было видно при нашей первой встрече.

— Что я должен делать — идти домой и смотреть телевизор? Я не могу сидеть сложа руки, пока она неизвестно где. — Ни хрена подобного. Я никогда не прощу себе, если с ней что-то случится, пока я буду потягивать пиво и делать вид, что все хорошо.

— Ты не думаешь, что я хочу сделать то же самое? — прошипел он в ответ, и в его словах зажглась новая искра. — Это моя дочь там, в руках Бог знает кого. Однако существуют протоколы, которым необходимо следовать. Если мы войдем с оружием наперевес, ничего хорошего из этого не выйдет. Если ты убьешь кого-то, чтобы вернуть ее, и в итоге за твою голову назначат цену, это не поможет. Если что-то можно сделать, чтобы вернуть ее, Маттео сделает это. Он знает, насколько огромным будет мой долг перед ним. Единственное, что мы можем сделать сейчас, это ждать.

Он был прав, и я чертовски ненавидел это.

Развернувшись, я пнул ногой один из маленьких металлических стульев на террасе на тротуаре, отчего тот упал на бок. Боль расцвела в моей ноге, но мало что помогло облегчить удушающее разочарование, сидевшее, как тяжелый валун, на моей груди.

— Разберись с этим — сходи в спортзал или сделай то, что тебе нужно, но держи нос подальше от неприятностей. Я позвоню тебе, когда что-нибудь узнаю.

Я кивнул ему и топал обратно к своей машине, не в силах разжать зубы настолько, чтобы произнести хоть слово в ответ. Я понятия не имел, что я планировал делать, чтобы искать ее, но то, что у меня отняли эту возможность, заставило меня почувствовать себя еще более беспомощным.

Я сидел в машине, окруженный оглушительной тишиной. Я не мог припомнить, чтобы когда-либо чувствовал себя таким чертовски беспомощным. Что мне оставалось делать — ехать домой и притворяться, что Алессия не попала в беду? Я хлопнул руками по рулю. Единственное, что могло хоть как-то помочь, это спортзал, поэтому я завел машину и поехал, как мудак, в единственное место, где я мог выплеснуть ярость, пожирающую меня заживо.

24

АЛЕССИЯ

Я не была уверена, как долго он работал надо мной.

Минуты, когда я находилась под его ножом, казались часами, а время между сеансами — секундами. Он затягивал процесс снятия с меня одежды, наслаждаясь моим страхом, высасывая каждую унцию ужаса из моего дрожащего тела, даже не причиняя мне вреда.

Только после того, как я предстала перед ним обнаженной, Рико приступил к своей настоящей работе. Он объяснил, что у себя на родине его называли хирургом за его умение обращаться с ножом. Его техника была чем-то сродни китайской смерти от тысячи порезов. Медленно и методично он провел ножом по моей нежной плоти бесчисленное количество раз, выворачивая меня наизнанку, один порез за другим.

Мои руки. Мой живот. Мои ноги.

Мучительный порез за порезом, я истекала кровью и беззвучно рыдала.

Он был точен и скрупулезен, двигаясь с мучительной медлительностью. Ни один порез не был достаточно глубоким, чтобы подвергнуть меня опасности, и не причинял мне достаточно сильной боли, чтобы я могла потерять сознание. Я была вынуждена лежать и слушать его бормотание, пока он уродовал мое тело.

Я была рада, что не могу видеть его работу. Ощущение теплой крови, стекающей по моей прохладной коже, было достаточно тошнотворным. Как долго кто-то может выдержать эту жестокую пытку? Сколько крови может потерять тело, прежде чем органы сдадутся и остановятся? Я не хотела умирать. Я была совершенно в ужасе, и от страха не было спасения.