Дионисов. За власть и богатство! – IV (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич - Страница 10

При упоминании клетки, кажется, вздрогнули и я, и она. Она продолжила идти, а затем внезапно развернулась. В глазах сверкнул безумный огонёк.

— Получается, это и есть ваш тайный виноградник? Очень интересные ягоды, будто светятся изнутри. И удобно. Здесь достаточно близко к поместью, здесь безопасно…

Шаль скользнула с плеч. Затем пальцы пробежали по пуговкам блузки…

— Марьяна, остановитесь, — попросил я.

— Возьмите меня, Александр, — холодным, даже немного пугающим голосом попросила она. — Возьмите меня прямо здесь, среди виноградников, под луной.

Я подошёл ближе, она обвила мою шею тонкими руками, а я принялся застёгивать пуговицы на блузке обратно.

— Марьяна, виноградник на этом поле должен быть чист от мира плотских утех. Благословение богини Дан. Если оно будет нарушено — к чертям полетит весь процесс.

Слабый аргумент, по правде сказать. Напрямую ничего такого жрицы не говорили, речь шла только о девственницах, топчущих виноград.

— Тогда мы можем вернуться в поместье, — зашептала она. — Там, конечно, много ушей, но моя спальня выглядит безопасной — в плане звукоизоляции. Я могу быть громкой…

Её руки перехватили мои ладони, направили в соответствующем направлении, а губы ужалили поцелуем Да уж, в тактильном плане девушки княжеской крови тоже оказались восхитительны. Как и в плане вкуса…

Я ответил на поцелуй, но после сказал чуть более твёрдо:

— Нет.

— Что⁈ Вы отказываете княжне? — Марьяна вздёрнула нос. — Почему? Я не кажусь вам привлекательной? Ни за что не поверю. Ага! Вы боитесь папеньку! Вы трус!..

На последней фразе я не выдержал и рассмеялся. Да и сама княжна осеклась, понимая, какую глупость сморозила.

— Разумеется, кажетесь. И я не боюсь князя, Марьяна. При прочих равных — я бы овладел вами даже на глазах его сиятельства Кирилла Кирилловича. Но у меня есть принципы. Вы — дама в беде, и вы — моя гость. Я в ответе за вас. И вы только что сказали, что чувствуете себя пленницей в клетке. По совокупности причин я не имею ни малейшего основания заняться с вами любовью. Иначе я перестану уважать себя.

Про себя я добавил ещё одну причину — уж что-то и так чересчур много девушек в моей жизни. Мне бы сначала с теми двумя, что уехали в Варш разобраться…

— Всё ясно, — фыркнула Марьяна, поднимая упавшую шаль. — Вы влюблены в кого-то, Александр. И этот кто-то — не я. Домашние уже поговаривали о какой-то рыжей профурсетке. Отвезите меня в поместье, мне холодно.

Когда мы садились на «Харлея» и княжна обняла меня со спины, я всё-таки добавил.

— Я понимаю, что вас скучно, но у вас уникальная возможность освоить что-то новое. Попрактиковаться в алхимии. У вас же есть ранг?

— Я абитур, — кивнула она. — Никогда не хотела стать выше.

— В таком случае — освойте какую-либо гражданскую профессию. Вообще не связанную с алхимией и дворянством. Просто задумайтесь, что будет, если дворянство падёт?

— Как это — падёт? Как в Британии в семнадцатом веке? Да бросьте, такого и быть не может.

Я мог бы рассказать много интересного о истории революций в моей прошлой жизни, но сдержался.

— Поверьте, если братия Сухого Закона случайно поднимет бунт безродного и неспособного пролетариата против дворян — мало не покажется никому. Включая Болотниковых. Поэтому…

— Пожалуй, буду упражняться в пении под фортепиано. Отличное занятие, когда страдаешь от неразделённых чувств! — сообщила Марьяна— Я тут обнаружила на третьем этаже, под башней, старый рояль, всё в паутине… Тётушка Марго сказала, что научит.

Что ж, я уже предчувствовал, что это будет мучение для всех домашних, но махнул рукой. На словах про «чувства» в голосе я услышал иронию, подумав — ну, и хорошо, что это она не взаправду.

— И ещё, Александр, — спросила она, когда мы уже подъезжали к поместью. — Мне хотя бы можно ходить ночью по Фламбергу в неглиже? Когда никто не видит?.

— Можно, — вздохнул я. — Только постарайтесь не при Стёпке, он ещё слишком молод для подобных зрелищ.

— А если это увидите вы, Саша? При вас — можно ходить голой?

— Почту это за честь.

Чем бы дитя не тешилось, что называется…

На следующее утро к поместью приехал совсем новый посыльный. Я как раз закончил утреннюю разминку и беседовал под шатром за чаем с княжной, укрывшейся от солдца и лишних глаз под широкополой шляпой, и Стёпкой — на тему современной музыки.

Таких посыльных я ещё не видел. Сверкающий, облитый золотой лепниной и с аляпистой, но интересной аэрографией автомобиль. Оттуда вышел полный, несколько странной внешности юноша в цветастом камзоле и высоким тенором провозгласил:

— Уважаемый Александр де Онисов! Вас приглашает явиться его сиятельство Модест Матвеевич Черепанов, граф Речного графства, наместник удалённых владений Рио-Ройо, и иных, и иных…

— По какому делу? — осведомился я.

— Просит явиться по делу чрезвычайной важности, в детали которого я не посвящён.

— И когда он меня изволит ждать?

— В кратчайшие сроки! Желательно — немедленно, сегодня! Мы можем вас довезти.

Ну, по поводу «немедленно» — я уж сам позволю себя решать.

— Я подумаю, — кивнул я, закрыл ворота и вернулся под шатёр. — Итак, Марьяна, на чём мы остановились?.. На электро-люмпен-польке? И каков ваш любимый композитор?

— Скорее, не композитор, речь о бандах… Электро-люмпен-польку играют банды, родственные байкерам…

— Я подожду! — крикнул с дороги посыльный и остался стоять рядом с машиной, покорно сложив руки.

— Какой настырный юноша… — заметила княжна.

Мы потрепались ещё, я сделал несколько важных звонков — от поставщиков и от покупателей жмыха, изготовил парочку эликсиров, мы приступили к обеду, а посыльный всё стоял и стоял.

— Может, прогнать его уже к чертям, — предложила Ангелина. — Давай я с башни его пулемётом припугну?

— Не стоит, — покачал я головой. — Мне интересно, чем всё закончится. Кто кого!

— Какое-то очень серьёзное дело, вероятно, — заметил Кристобаль, разглядывая посыльного из окна. — Меня более удивляет то, что они именно приглашают, а не требуют прибыть. На Черепановых, насколько я помню их батюшку, это не похоже.

— Предполагаете, Кристоф, что это какое-то деловое предложение? А не ультиматум?

— Судя по всему — да. Либо — это какая-то ловушка. Только вот как проверить?

Вдруг меня осенило. Быстро дообедав, я прошёлся к посыльному и спросил:

— А ну-ка дайте визитку князя.

Юноша кивнул и протянул визитку. Карточка в золочёной оправе, с вензелями, печатями. Всё выглядело правдоподобно. А главное — на обороте был телефон.

Да уж, совсем отвык — в некоторых ситуациях забываю о таком чуде техники. Я тут же направился в кабинет и набрал номер. После непродолжительной беседы с секретарями, наконец, я услышал голос Модеста Матвеевича.

— Да-да, Александр, рад вас слышать. Как я понимаю, вы решили удостовериться, точно ли это я отправил за вами. Можете быть уверены — я.

— Ага. В таком случае, возможно, вы отпустите своих людей и поделитесь деталями дела по телефону?

— Увы, нет. Это не телефонный разговор. Понимаете, телефонные сети находятся в ведении княжеской администрации, ими управляет множество людей, а значит…

— Всё понятно, вы боитесь прослушки, — прервал я графа. — Тогда вопрос — дело касается наших текущих… взаимоотношений?

— Скорее нет, чем да. Новое дело.

— И с Замойскими это не связано? — на всякий случай уточнил я. — Помнится, вы горевали об утрате в газетных статьях.

Граф рассмеялся:

— Нет, считайте, что это всё уже в прошлом.

— Хорошо, тогда ещё вопрос — это может быть мне выгодно?

— Ну, Александр Платонович, мы же джентльмены! — воскликнул Черепанов. — А два джентльмена всегда договорятся на условиях, удовлетворяющих обоих. Уверяю, дело покажется выгодным нам обоим.

— Хорошо, уговорили, чертяка вы языкастый! — кивнул я. — Но я пребуду не один.

— О, разумеется. Мой лимузин вместит как минимум троих. Обещаю, что для вас предоставим лучшие гостиничные номера.