Наши уже не придут 6 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 5

Перед глазами проносился целый каскад воспоминаний, связанный с дедом Алексеем — как он качал его, совсем маленького, на коленях, как улыбался и пел песни. Как он плясал на празднике, как они вместе ездили за сеном на старой телеге, в которую была впряжена Красава, их лошадь.

Ему было по-особенному больно от того, что он его толком-то и не помнил — дед умер слишком рано.

Справившись с нахлынувшими чувствами и воспоминаниями, Аркадий погладил поправленный крест и сказал:

— Прости, дед. Я буду помнить тебя. Я тебя не забыл…

Он перешёл к могиле отца. Его крест уже не имел выжженной надписи — деревня уже умирала и некому было этим заняться. Тогда хоронили очень многих.

— Отец? — участливо спросил Никита Сергеевич.

— Да, Никита Сергеевич, отец… — вздохнул Аркадий. — Можешь, пожалуйста, с остальными подождать…

Он посмотрел на Ванечкиных — Степан стоял на коленях перед могилой матери. К нему подошли отец с сестрой, упали на колени и обняли его.

— Хорошо, я понял, — кивнул Хрущёв и направился к председателю райсовета.

А Немиров вновь испытал тяжёлые чувства. С отцом воспоминаний было гораздо меньше — он постоянно работал, был в поле и всё время с Алексеем проводили мама и дед. Тем не менее, Аркадий помнил, как много делал отец, чтобы обеспечить его и всю семью.

Перед глазами вновь пронёсся каскад тёплых и, одновременно, грустных воспоминаний утраченной жизни.

Вытерев навернувшиеся слёзы, Аркадий припал на колено и, держась за крест, сказал:

— Бать, я живой, за меня не волнуйся и спи спокойно.

Встав, он почувствовал тепло и некое облегчение. Посмотрев направо, он увидел могилу матери, а рядом с ней могилы поменьше — это его братья и сёстры.

Холера косила деревню безжалостно, невзирая на возраст, пол и богатство.

Аркадий начал плакать, сделав несколько шагов в сторону могилы матери. Сдерживая рыдания, он присел у маминого креста, а в голове крутился калейдоскоп из мыслей, чувств, ощущений — грудь горела, в горле стоял ком, ему хотелось закричать, чтобы высвободить это всё из себя…

Вместо этого, он коснулся пустого креста и позволил слезам течь почти безостановочно.

Аркадий также вспомнил своих родителей, которые ещё не родились и вряд ли уже родятся в этом мире. От этого ему стало ещё горше — он одновременно и один, и не один. Здесь нет его семьи, но эти люди, лежащие в могилах напротив него — его семья.

В конце ряда могил своих братьев и сестёр он увидел почти заваленную маленькую могилку, в которой никого так и не похоронили.

Селяне знали, что ему оставалось недолго, поэтому вырыли могилу заранее. И ему, действительно, оставалось недолго — он выглядел тогда, как скелет…

— Ну, здравствуй, Алексей, — изрёк Аркадий, глядя в пустую могилу. — Ты меня, незваного гостя, прости, но, видимо, так надо было. Теперь видишь, как всё изменилось — дети больше не умирают тысячами, люди жить лучше стали. Это всё мы с тобой.

Внутри он чётко различил смирение. Душу больше не терзали никакие сомнения, разум был чист и свободен.

Он поднялся на ноги и прошёл к могиле бабушки — она умерла до его рождения, он никогда не видел её, но считал должным воздать ей почести и помянуть. Всё это время в голове его звучала мамина колыбельная.

«Спи, дитятко, баю-бай, ветер дует через край», — пел в его голове голос матери. — «Облака плывут, плывут, ангелочки тебя ждут. Лягут рядом, спать велят, тихо песенку поют…»

Немиров коснулся очень старого креста, практически развалившегося в труху.

Он постоял рядом с ним, но не почувствовал почти ничего, кроме грусти, что у него не было бабушки.

«Надо в райсовете запросить всю информацию о церковно-приходской книге», — напомнил он себе. — «Восстановить все могилы на этом погосте, в камне, с именами и датами».

Немиров подошёл к Ванечкиным.

Степан всё так же стоял на коленях, его обнимала сестра, Валерия, а отец подал знак Аркадию — отойти поговорить.

— Он проситься будет… — тихо произнёс Александр. — Я его знаю — сейчас прямо начнёт. Скорбно ему.

— Уже давно просится, — вздохнул Немиров. — Не получится у него ничего — не ту профессию выбрал. Он мне здесь нужен и здесь полезен.

Лицо Александра посветлело.

— А-а-а, да-да-да… — закивал он. — Он у меня хваткий, полезный…

— Не переживай, — улыбнулся Аркадий.

В этот момент он испытывал лёгкость и озорную весёлость — как будто не на погосте стоит. Камень, всё это время незримо давивший на его душу, как будто упал в пустую могилу и был закопан в ней. Теперь он понимал, что это нужно было сделать давно — дед ли, душа ли, подсознание, но что-то точно его сюда привело.

К ним подошёл Ванечкин-младший с сестрой. Лицо его выражало мрачную решимость.

— Нет, — покачал головой Немиров.

— Ты его уговорил, да? — угрюмо спросил отца Степан. — Похлопотал за меня, да?

— Да, — неловко улыбнулся Александр. — Только, оказывается, не нужно было.

— Как это? — недоуменно спросил Степан.

— Ты меня давно знаешь? — поинтересовался Немиров.

— Почти с рождения, — ответил Ванечкин-младший.

— Значит, ты знаешь, что если я сказал «нет», то это даже после моей смерти всё то же «нет», — улыбнулся ему Аркадий и добавил. — На фронте те люди, которые там должны быть. В тылу те, которые нужны в тылу. Если вдруг что-то случится, будь уверен, я сделаю всё, чтобы ты оказался в штурмовой группе с оружием в руках. Понимаешь меня?

— Так точно! — козырнул Ванечкин.

— Тут, это самое… — решил разрядить обстановку Хрущёв. — Помянуть предлагают… А у меня, как раз, пара бутылочек «Московской» в портфеле… Сессию сдавал, да не пригодилось…

«У Никиты Сергеевича все ходы записаны — опасный человек», — подумал Аркадий. — «Если он сессию бутылками „Московской“ подстраховывает, это значит, учится — молодец…»

Хрущёв, тем временем, показал одну из бутылок.

— А, давай, — вздохнул Аркадий. — Иван Николаевич! Стаканы есть с собой?

— Как не быть? — удивился председатель райсовета. — На погост же пришли…

Представители облсовета Астраханской области не успели среагировать на прибытие генсека, поэтому почётную обязанность встречи высокопоставленного лица возложили на председателя райсовета.

Кто-то там, наверное, волнуется, но Аркадию безразлично — он сюда не с инспекцией приехал. Тем более, какая инспекция, если его юрисдикция — военная?

«Это им Сталина надо обхаживать…» — подумал он.

— Давайте помянем всех усопших, — поднял Александр Ванечкин стопку. — Достойные люди здесь жили, не даром из нашего села целый генеральный секретарь выходцем значится…

Он откашлялся и продолжил.

— Царствие им небесное… — произнёс он, а затем опасливо оглянулся на Аркадия и остальных. — Кхм-кхм… Спасибо, Аркадий Петрович, что не забыли землю родную. Выпьем.

Все выпили, не обратив внимания на оговорку Ванечкина.

— Товарищ Кожухов, — обратился Аркадий к председателю райсовета. — Непорядок это, что село заброшено, а погост в таком плачевном состоянии. Организуй инспекцию всех погостов и заброшенных сёл и деревень, чтобы провести восстановление. Просто так сёла и деревни основывать никто не будет, поэтому места, скорее всего, значимые. Нужно всё изучить, проанализировать и заново заселить перспективные места. Средства выделю. На моё имя, через неделю, жду письмо с докладом, лично от тебя.

— Мамоновка-то на хорошем месте стоит, — произнёс Ванечкин-старший. — К-хм. Стояла. Не самые бедные люди здесь жили — тут и нивы пригожие, вода рядом, ну и скот пасти можно. У нас тут такие пастухи были не чета некоторым.

И он мотнул головой в направлении Фёдоровки.

— Нормальные у нас пастухи! — возмутился Иван Николаевич. — Товарища генерального секретаря задачу — принял и исполню! А может, ещё по одной? За упокой?

— Сами, если хотите, — ответил на это Немиров. — Возвращаться пора…

*21 июня 1940 года*