Последний путь (СИ) - Ярыгин Антон - Страница 40

Глава 14

Мы все вышли в коридор, который был довольно узким. Куда идти — неизвестно. Однако грохот в коридоре справа от двери в камеру намекнул, что туда. Мы дружной толпой ломанулись. Какого же было удивление, когда увидели ту самую троицу палачей. Те тоже удивились не меньше нас. Да, одеты и вооружены были качественно. Но их это не спасло: как выяснилось, в рукопашке они никакие. Сначала палачи пытались оказать сопротивление. Однако после пропуска нескольких ударов дубиной особо ретивых беглецов они уже молили о пощаде. Но никто их щадить не собирался. Этот Город — город смерти. И он собирает свою жатву. Ему неважно кто — свой или чужой. После с трупов сняли броню. Оказывается, они всё же были вооружены для ближнего боя — ножи, пистолеты.

— Живём, — говорит Желябов.

После чего идём налево — там виден свет. Однако каково было наше удивление, когда мы оказались на арене. Сначала зрители орали что-то типа «Порвите их, негодяев!». И тут вместо «нарядных» палачей вышли мы… Человек эдак сто. И стоило нам выйти, как тут же толпа замолчала. Да, это было для всех неожиданностью. Мы бегом бежим через стадион. И теперь начинается обратная реакция:

— Это что за…? Где стрельба, кровь? — и, кажется, кто-то в нас что-то кинул…

Хочешь стрельбы и крови? Беру у рядом бегущего бойца автомат и стреляю очередью поверх голов зрителей. С криками, визгами люди запаниковали и побежали. Паника… Это гораздо страшнее, чем-то, что если бы я реально кого-нибудь из них убил. Люди сначала столпились возле выходов. А затем началась самая натуральная давка. И, что-то мне так кажется, что кого-то всё же затоптали насмерть. Но нас это уже не касается: на вип-трибунах, как оказалось, была вооружённая охрана. Они начали по нам стрелять. Кого-то из наших успели даже ранить. Кто-то выстрелил в ответ по трибуне. И ответным огнём с нашей стороны их удалось хотя бы задавить. Охрана вип-трибун присела, тем самым подарив нашему табору время уйти со стадиона.

На другой стороне нас уже дожидалась вооружённая охрана. Они бегом выскочили из ворот, совершенно не заботясь о собственной безопасности. За что поплатились своими жизнями. Короткими очередями из трёх автоматов и тремя выстрелами из каждого пистолета удалось их уложить.

— Антон! Хватай! — крикнул мне Михалыч.

Он быстро снял с трупа автомат, а затем кинул его мне. Затем быстро прошерстил карманы, и мне достались ещё пара магазинов с патронами. Затем кинул таким же образом автомат Коляну, который до сих пор хромал. Что, в принципе, не удивительно: неделя прошла, он ещё не восстановился толком.

Из-за вынужденной задержки охрана вип-трибун вылезла. Однако выстрелить не успела — их уже ожидали наши бойцы. Меткими выстрелами все трое охранников были убиты.

— Скорее! — закричал Желябов, забежав предварительно в ворота.

У нас вооружённых бойцов стало больше, поэтому часть из них побежала вперёд. Остальные прикрывали отход. И весьма вовремя — на другом конце стадиона, с той стороны, откуда мы пришли, появились вооружённые охранники. Я и ещё пара бойцов открыли по ним огонь до того, как те начали палить по нам. Однако ввиду большого расстояния, мы не сумели их перебить. Но одного-двоих ранили. Нам тоже досталось: кого-то из убегающих успели ранить. У нас, так-то, не стояла цель их убить — мы лишь помогли нашим, выиграли время. И как только в ворота зашёл последний, невооружённый человек, мы забежали внутрь, закрыв за собой ворота. Вовремя — в створки ворот, едва стоило нам их закрыть, застучали пули. Накинули засов и побежали за остальными. На улице, как это было обычно в Городе, царила летняя погода. Как и почему — не спрашивайте. Возможно, что рядом находящиеся изотопы греют землю. Нас вёл Желябов — он знал, где стоит самолёт. Прохожие от нас шарахались в испуге. Внезапно завыла сирена. А женский голос сообщил:

— Код: чёрный!

Когда я работал в полиции, ни разу не слышал этот код. И от этого ещё страшнее — скорее всего, это приказ на наше уничтожение. И вот только так подумал, как позади нашего табора появился броневик.

— Врассыпную! — ору всем, а сам прыгаю влево.

Хорошо, что меня послушались все: броневик открыл стрельбу с пулемёта. Только благодаря своевременно поданной команде плотная толпа рассосалась. Но жертв избежать не удалось — кого-то ранило, а кое-кто и погиб. С криком «Твари!» бегу на броневик. Прыгаю на броню и понимаю: уничтожить тех, кто внутри с тем, что есть, не получится. Сначала была мысль расстрелять в смотровое окно, но вспомнил, что там — видеокамеры. Попытаться сломать механизм поворота башни или поворота пулемёта — тоже не вариант. Открыть ручки, чтобы попасть в десантный отсек — проблема: машина едет.

— Твари!!! — начал колотить прикладом автомата по окулярам водителя.

Зачем — не знаю. Наверное, нервы успокоить. Однако это возымело эффект — они ничего не могли со мной поделать. И поэтому остановились, открыли люк и попытались меня утихомирить. Зря… Потому что тут же первый желающий словил пулю от одного из наших бойцов. Следом за ним и другие начали стрелять. К нашему счастью, погиб у них водитель. Броневик встал. После чего уже толпа ломанулась к нему. И ворвалась внутрь транспортёра. Где не пощадила никого. Однако тут же, на фоне этого крика слышу рокот моторов… Как минимум — два броневика.

— Шухер! Сюда ещё едут!!! — кричу им.

Бо́льшая часть людей, будучи не вооружёнными, спрятались в глубине близлежащих улиц. И тут кто-то проявил смекалку: выкинул труп водителя и сел за управление. Ещё один переместился на место стрелка. Прыгаю с брони, а БТР поворачивается в сторону шума. Из-за угла выехали ещё двое. Но они не начали палить по броневику. Вместо этого из них выскочили четырнадцать человек десанта.

— Ой, ребятки, зря… — думаю о них.

И в итоге началась стрельба. Было ли мне жалко их, своих бывших коллег? Нет: это были те самые Хомо Постапокалиптик. Они не ведали жалости к тем, с кем прибежала настоящая мама моего Мишки. Теперь пусть почувствуют на себе! Короткая очередь — один упал, но он ещё жив: у него высококлассная броня. Вот её действительно жалко. Однако нас стали дополнять как раз те люди, у которых не было стрелкового вооружения. Они аккуратно прокрались до позиций обороняющихся, а потом вступили с ними врукопашную. Ну как вступили? Одного-двух огрели дубиной, а потом — понеслась заруба! Ну или замес — кто этих мясников с пекарями разберёт?

Стрелять стало опасно — можно своих же убить. Но это и не пришлось — пять минут, и весь десант был растоптан толпой. БТРы были захвачены. Не без потерь, но это будет потом. Я, Колян и Желябов уселись на броне разных транспортёров. Показали направление на резиденцию Союза. Больше негде построить аэропорт.

Пока ехали, обратил внимание на уличных прохожих: возле «Колизея» начался шухер — гражданская война в разгаре. Магазины стали закрываться, но толку от этого было мало: народ начал бить витрины, выхватывать оттуда всё, что можно. Звон стекла, рёв сирен! Какие-то мужики стали хватать женщин. Те от ужаса кричат, но им вряд ли кто поможет.

— Ай! В пень! — взвожу автомат и прицеливаюсь.

Три одиночных выстрела — три трупа неудавшихся насильников. И одна ошарашенная несостоявшаяся жертва.

— Ловко ты этих уродов, — похвалил меня один из бойцов.

— А-а-а-а! Я бы просто не выдержал этого!!! — говорю ему, отходя от адреналина.

Почему пока есть жёсткий, даже местами жестокий контроль, люди ещё люди? Стоило пропасть контролю — всё, как будто бесы в них вселяются! Это мне, или, может, ещё кому удалось предотвратить. Пусть и ценой трёх жизней. А сколько таких ещё?

— Эй, с тобой всё нормально? — спросил меня, положив руку на плечо тот же парень, что и похвалил.

— А? Да, — отвечаю ему.

— На первое убийство не похоже, — ответил он. — Или ты из-за бабы?

— Нет, — говорю ему. — Позже.

Мы подъезжали к резиденции Союза. Все, кто был на броне, спрыгнули. И вовремя: стража, охранявшая ворота, начала пальбу по нам. Но что могут три человека против почти сотни? Их, можно сказать, разорвали: пока отстреливались от одних, другие уже бежали к ним. И начинали дубасить. Итог: меньше минуты, и по нам никто не пытается стрелять. Но ворота от этого не открылись. Один из водителей БТРа отъехал назад.