Последний путь (СИ) - Ярыгин Антон - Страница 33

Но на меня никто не обратил внимание. И тут мне послышался знакомый гул. Турбовинтовой самолёт…

— Что это? — воскликнул один из бойцов.

— Самолёт, — можете назвать меня «Капитаном Очевидность».

— Откуда? — он смотрит на меня с явным непониманием.

— Не, — отвечаю ему, — не откуда, а куда. К нам, а мы — на полосе!

На горизонте появился «Геркулес». Который явно направлялся в нашу сторону. Кто-то достал бинокль.

— Так, он убрал обратно шасси, — говорит боец, глядя в бинокль.

— Плохо, — констатирует Михалыч. — Они поняли, что с базой что-то не то. По баракам!

После команды бойцы разбежались по казармам. Машины загнали в гараж. Мы с Михалычем после всех действий умчались в здание, на котором стояла самая большая антенна.

— Флайт Браво Эхо зиро зиро эйт. Айм коллин фоти файв альфа ту бейс. Раджер! — шипела радиостанция.

— Вот ведь попали! — констатирую факт, нервно кусая губы.

— Не боись, солдат! Прорвёмся! — хлопнул меня по плечу Михалыч, двигаясь к рации.

После чего взял тангенту со стола и ответил борту:

— Май нейм из Алексей Молчанов. Айм рашен колонел дженерал оф Федерал секьюрити сервис. Энд ай соу ю — тис бэйс из окуппед! Го аут хир, фаг!

— А зачем вы его гомиком обозвали? — спрашиваю на всякий случай.

— Чтобы однозначно свалили, — ответил он, смотря в окно диспетчерской.

— Флай Браво Эхо зиро зиро эйт. Айм коллин фоти файв альфа ту бейс. Роджер! — опять сказал пилот.

Не понял? Михалыч, видимо, терзаемый той же мыслью, нажал ещё раз кнопку на тангенте. Запрос, который шёл повтором, не прервался. Он ещё раз нажал, но состояние радиостанции не изменилось ни разу. Отлично — тангента сломана.

— А вот это плохо, — говорит Михалыч. — Связь с остальными есть?

Быстро связался с командирами взводов по ручной рации. Те ответили. Прекрасно. А что, если попробовать по рации в моей руке? Хм, маловероятно — там вроде диапазоны разные. Быстро поглядел диапазон радиостанции и сравнил с диапазоном той, что в руке.

— Не прокатит, — констатирую очевидный факт. — Частотный диапазон не тот. Что делаем?

— Передай всем, чтобы готовились к бою, — говорит Михалыч, подтверждая мои худшие опасения.

Михалыч взял управление операцией на себя. Все приготовились к обороне. Я же на всякий случай вышел на улицу. Вышел вовремя: как раз увидел, что он не сбросил десант. Так, а почему? Самолёт, пролетев над базой, развернулся. Надеяться на то, что он улетит обратно, не стоит. Во всяком случае я бы не улетел. И, как оказалось, был прав: самолёт, сделав разворот, стал опять заходить на полосу. Он выпустил шасси и начал снижаться.

— Засунься, {недалёкий}! — крикнул Михалыч мне в спину.

Понял, забежал обратно. Самолёт приземлился, остановился, и из него повалили вооружённые бойцы. Которые, в отличие от тех, что были на базе, были готовы к бою. Они встали на площадке для разворота самолёта.

— Блокировать взлётку! — командовал Михалыч по рации. — Пилотов брать живьём! Остальных — как повезёт!

Самолёт, не глуша моторы, приступил к развороту. И именно в этот момент примерно на середине полосы появились два грузовика, которые блокировали её. После этого пошла перестрелка между нашими бойцами, сидящими в бараках, и натовцами, засевших вокруг самолёта. На данном этапе захватить самолёт возможности не было — огонь противника был очень плотным. И кто-то из натовских бойцов решил пойти ва-банк: двое из тридцати живых в этот момент рванули на полусогнутых ногах к ближайшей казарме. Я пожалел, что не взял с собой СВЛК — сейчас она была бы актуальна. Очень актуально. Но тут свою лепту внесли снайперы, которые снимали часовых. Именно они начали выбивать по одному тех бойцов, которые прикрывали бегунов. Именно благодаря снайперам бегунов удалось ликвидировать.

— Первый отряд! Что у вас? — запрашивает Михалыч по рации.

— Всё нормально! Без пострадавших! — отвечает рация голосом командира первого отряда.

Но именно в этот момент открывается люк. Из которого вылезает Колян. Он был весь в крови, и, судя по всему, это была его кровь. Он вылез, вытащил автомат, закрыл люк и проковылял к столу.

— Колян! — я кинулся сначала было к нему. Но потом сообразил и кинулся ко входу. Там была аптечка.

— Коля! — участливо спрашивает Михалыч, наклоняясь над ним. — Это кто тебя так?

Я принялся обрабатывать рану. Как выяснилось, его ранили в бедро. Повезло, что пуля прошла мимо артерии, а также, судя по всему, мимо кости. Мясо заживёт. Быстро обработав рану, перевязал. В это же время Колян объясняет Михалычу:

— Технические тоннели! Там недобитки из тех, кто здесь был раньше!

— Вот же ж… — начал Михалыч. А затем чуть не хлопнул себя по лбу: — И зачем вас взял? Вы же экстрасенсы, а не бойцы.

— Михалыч! — с упрёком говорю ему. — То, что я — белобилетник, ещё ничего не говорит.

— Тут ты прав, — говорит он. Затем достаёт клинок, где-то нашёл ещё один. Нож в правой руке взял прямым хватом, а в левой — обратным.

— У тебя пугач с собой? — обращается он ко мне.

Пугач? А, понял.

— Да, — отвечаю ему, доставая «Игла» из кобуры.

— Прикроешь, — сказал он, открывая люк.

— Понял, — отвечаю я, взводя пистолет.

— Коля! — говорит Михалыч: — Спрячься за столом! Держи оборону!

— С Богом, мужики! — говорит он напоследок.

— С Богом! — отвечаю я.

Михалыч нырнул в люк, я за ним следом. И вот здесь мне стало ясно, почему Михалыч вооружился клинками. Места было катастрофически мало. Но Михалыч ввиду своих антропометрических параметров (рост — чуть ниже среднего, поджарая комплекция) чувствовал себя, как рыба в воде. Мне с моей комплекцией было не очень. И было понятно, почему был вопрос про пугач — с автоматом здесь не развернуться. Даже «Дизерт Игл» был великоват для этих тоннелей. Но куда деваться?

Впереди показался отросток, из которого вынырнул натовец. И тут я впервые вижу, как работает генерал ФСБ вживую. Действует он весьма профессионально — движения резкие, короткие. Я чуть не прозевал противника — впереди резко выпрыгнул один с пистолетом. Но, пока он его возводил, я уже его пристрелил. И тут полковник кинул клинок мне за спину. Послышался сдавленный вздох. Я обернулся — позади был натовец со струной.

— Отращивай глаза на спине, — говорит Михалыч, вытаскивая нож из трупа и обтирая его о вражий китель.

— Спасибо, Михалыч, — вот же ж засада!

Далее начался сущий ад. Прошли первые метры тоннеля — три трупа. Затем, через сотню метров, был какой-то поворот направо. Хотел сначала туда сунуться, но ФСБшник не дал. Перекинул пистолет в левую руку, засунул за угол и выстрелил несколько раз. Во время одного из выстрелов услышал крик боли — попал! Быстро заглянул — один солдат НАТО, держащийся за живот. Выстрел — труп. Однако вижу, что в дальнем конце коридора высунулась рука с пистолетом! Нырок обратно! Несколько выстрелов с той стороны, затишье — ныряю. Прицельный выстрел — труп. Заходим в правый коридор — вроде никого. Однако из-за впереди стоя́щего шкафа вылетает чудом уцелевший пиндос. И Михалыч, как рукопашник, тут же его короткой серией ударов отправляет в иной мир. Здесь не то, что отрастишь глаза на затылке — у меня развилось панорамное зрение! Видеть стал на все триста шестьдесят. И стрелять стал чётче: выстрел — труп! Кто-то пытался стрелять из-за угла, но таких обычно Михалыч быстро пресекал: один бросок ножа — минус рука. А затем с криком боли обладатель обычно высовывался. И тут же падает с дырой в голове. Пять минут — мы зачистили все тоннели.

— Фуф, кажись, всё, — говорит Михалыч, утирая пот со лба.

— Надеюсь, — соглашаюсь с ним.

Затем он, уперевшись спиной к стене, присаживается на корточки. Достаёт рацию и требует доклад. Судя по коротким ответам — если бы мы тоннели прочистили сразу же, то потери были бы ещё меньше.

— Ох! Плохо! — говорит Михалыч. — Десять человек потеряли…

Ну да — при условии, что у нас ударная группа была тридцать человек — потери оч-чень значительные… Но, с другой стороны — это были совершенно необученные люди. Да и не только натовцам суждено было умереть. Это война. А на войне — убивают. К сожалению.