Маньчжурия. 1945 - Калинин Даниил Сергеевич - Страница 46

Понятно, этот из бывших. Ну да неважно. Главное, что сейчас мы на одной стороне.

– По глазам вижу, сомневаетесь. Понимаю. Но я в советской агентуре с тридцать седьмого. И то, что мы когда-то проиграли большевикам, не значит, что мы не поддержим свою Родину в случае опасности!

Пафосно, конечно, но, как кажется, отставной капитан действительно верит в то, о чем говорит. Я согласно кивнул, после чего уточнил:

– Давно захватили объект?

– С полчаса назад. Как только увидели заветные звезды на крыльях, – улыбнулся капитан.

– Спасибо. Но, как я понял по стрельбе пулеметчиков, не все прошло гладко?

Колокольников только хмыкнул.

– Мы пришли сюда в качестве переговорщиков и посредников, так что пустили нас без боя. Сам генерал-лейтенант не лишен здравого смысла, и, когда началась высадка второй волны десанта, он понял, что дальнейшее сопротивление уже не имеет никакой целесообразности… Тем более, есть же приказ императора Хирохито. Впрочем, не все офицеры штаба приняли поражение. Один сделал сэппуку, еще четверо схватились за оружие, мои люди были вынуждены вступить с ними в бой… Потеряв пару человек, уцелевшие забаррикадировались в дальнем кабинете, но, как я понял, ваши снайперы решили задачу еще на подступах к штабу?

– Верно, – я легонько скривился при воспоминании о самоубийце, после чего уточнил: – А что насчет генерал-лейтенанта? Кем он является?

– Генерал-лейтенант Хата. Начальник штаба Квантунской армии.

Мои брови невольно поползли наверх. Без боя взять в плен начальника штаба всей Квантунской армии!

В дверь постучали.

– Вася! – заскочил Паша. – Они все сложили оружие. Только один хотел себя подорвать, так его свои же и скрутили. Я выставил караул, чтобы пленные ничего не учудили. И оружие собрал.

– Молодец, Павел. И да, знакомься… – я указал на стул с генералом. – Цельный начальник штаба!

Павел оправился и по-уставному козырнул генерал-лейтенанту. Генерал же привстал и поклонился, его офицеры склонились вслед за ним.

– Что ж они его без боя сдали? – повторил мои мысли разведчик.

– Это спасибо товарищам, – кивнул я на Степана. – А теперь принимай добычу. Отконвоируешь генерала и старших офицеров на аэродром, Дмитрий останется контролировать здание штаба, вы потом также сюда подтягивайтесь. А моя группа следует в город… Только нам, Степан Иванович, переодеться бы, чтобы не смущать до поры до времени местное население и японских солдат.

– Здесь есть гражданская одежда, – кивнул отставной капитан. – Правда, я не знаю, подойдет ли она по размеру. Сами видите, японцы по комплекции щуплее русаков будут. Ну так и мы поможем, чем сможем.

– Спасибо!

Я с чувством поблагодарил своего нового знакомого, а Паша уже сделал шаг по направлению к начальнику штаба, как вдруг Хата что-то быстро произнес.

– Он говорит, что будет вести переговоры об официальной сдаче с офицером ранга не меньшим, чем генерал! – перевел Степан.

– Ишь ты, – улыбнулся я. – Скажи ему, что на КП аэродрома его встретит старший офицер, равный по званию – генерал-майор Шелахов!

Услышав перевод, Хата потемнел лицом – возможно, надеялся уцепиться за эту формальность, словно утопающий за соломку… Не вышло. Но японцы вновь поклонились в пояс, подчиняясь судьбе, а Павел сделал приглашающий жест рукой:

– Ну, все, товар… господин генерал, я провожу вас со своими людьми до аэродрома.

…Подходящую одежду мы все-таки нашли. Не так быстро, как Володя и Леха, сегодня средний рост сыграл им на руку. А вот мы с Серегой помучились, раскидывая пиджаки и брюки, но с помощью эмигрантов из ШОХа сумели подобрать полноценные костюмы.

– Теперь сойдете за местных, – улыбнулся Степан, без особых деталей посвященный в наше задание (я был вынужден попросить его о встрече со связным от Купца). – Искомый вами человек, возможно, еще появится в штабе местных кэмпэйтай, но следить за этим зданием необходимо очень осторожно из-за отрядов.

– Отрядов? – переспросил я.

– Российские воинские отряды, – скрипнул зубами Степан. – Радикалы из бывшей бригады Асано, чтоб им пусто было! Кто-то, конечно, покаялся и перешел к нам, но есть и идейные бойцы с большевизмом из тех, кому хоть с нечистым, но лишь бы с вами поквитаться!

– Понятно. Предатели, – кивнул я. Ну с предателями у нас будет разговор короткий.

– Я проведу вас, рядом со штабом есть чайная, там можно обустроить наблюдательный пункт. Там же вас найдет связной – я уже отправил посыльного к Купцу с сообщением о вашей группе.

Мне осталось лишь благодарно кивнуть:

– Ну, ведите нас, Степан Иванович!

Во время прогулки по улицам Харбина я словно попал в далекое прошлое. Мне вспомнился мой первый визит в Тамбов, когда я, молодой пострел, впервые увидел сей город, сохранивший налет старорежимной, губернской пасторали. Те же двух-трехэтажные особняки с изящными украшениями, высокие серые здания с зеркальными парадными входами и широкими окнами, дома для богатых арендаторов… А также замызганные деревянные и кирпичные постройки, известные как «доходные дома» для бедняков, где дети играют в крестики-нолики среди сушащегося белья и помойных ящиков.

По улицам Харбина проезжают извозчики на пролетках, важно вышагивают бородатые господа в довольно приличных костюмах… Это русская часть Харбина, заселенная первыми служащими Китайско-Восточной железной дороги еще в начале века. Во время Русско-японской войны население Харбина значительно увеличилось, а самый пик роста численности русских горожан пришелся на начало двадцатых годов, после исхода эмигрантов из СССР. Различные группы людей, включая остатки разгромленных белых войск и разного рода штатскую публику, прибыли из Сибири и Дальнего Востока в Маньчжурию и осели в Харбине. При этом некоторые русские жители Харбина даже получили советское гражданство, другие – китайское, а третьи, в основном белогвардейцы, продолжали считать себя подданными Российской империи…

Некоторые из них, к сожалению, не смогли примириться с новой действительностью и охотно участвовали в провокациях на советско-китайской границе, организованных китайскими, а затем и японскими генералами еще в тридцатых годах. Однако со временем настроение этой антисоветской части русской эмиграции изменилось… Сказалась и бесчеловечность японцев в Китае, и Великая Отечественная война, ставшая вовсе не «Крестовым походом против большевиков», а полноценной бойней за существование и выживание русского народа, носившей форму геноцида на оккупированных немцами территориях… Молочных рек с самураями не случилось, японцы поощряли лишь активно сотрудничающую верхушку наиболее реакционной части русской эмиграции. Большинство же жителей Харбина тайно слушали передачи из СССР, и каждая новость, переходя из уст в уста, мгновенно облетала город. Это и сыграло на руку штабу охраны Харбина перед нашей высадкой…

Японских солдат особо не видать, как и военных в форме Маньчжоу-Го; оказалось, что их разоружили сами самураи. В сущности, город живет своей обычной, практически мирной жизнью.

Разве что где-то на периферии постреливают…

Мы остановились на очередном перекрестке.

– Дальше штаб военной полиции, а вон, вдалеке и наша чайная, – предупредил Степан Иванович.

– Так что – выходит, прощаемся, господин капитан?

– Нравишься ты мне, товарищ капитан, – Степан добродушно усмехнулся. – Посидим вместе, попьем настоящего китайского чая, поговорим… Подождем. Побеждает ведь тот, кто умеет ждать…

Глава 19

Суеты на улицах по-прежнему не наблюдается, а ароматный зеленый чай в маленьких фарфоровых чашечках оказался на диво хорош. Впрочем, мы сюда пришли не чаи гонять…